Я – мать ваша!

Тима задорно хохотнул. Родительница впилась парализующим взглядом, метнула из глаз несколько металлических искр. Лара сжалась: сбежать…

– Отвечай! – грозно потребовала мама.

– Ты умная, – пролепетала Лара.

– То-то же! Положишь под солнце на сквозняк, чтоб запах выветрился.

Лара спешно кивнула, мигом накинула вчерашнее красно-белое платье и завязала ленточкой хвост. Голову защекотало, Лара интенсивно там почесала.

– Вечером будет чес. Сейчас – дела, – одернула ее мама.

Лара пробежалась по обычному кругу: матрац, одеяло, подушка, курам пшена, драка с петухом, пинок коту.

На завтрак съели манную кашу. К чаю мать, чертыхаясь на ножи, нарезала уцелевшую часть багета. Заметив отсутствие горбушки, она строго спросила у Лары:

– Ты?

– Я Касе дала, – призналась Лара.

– Ладно, хоть не сама сожрала… – смилостивилась родительница.

Она выдала каждому домочадцу по ломтику батона, посыпанного сверху сахарным песком. Лара откусила. Действительно вкусный, не наврал папка!

Кусок размяк во рту, и Лара отчетливо различила вкус любимого сухого молока. Бывало, маленькой она и Тима гостили у бабушки Али. Залезут в низ хозяйственного стола, найдут банку с белым порошком, отсчитают пять ложек в стакан, дольют водой, размешают – продукт готов. Гораздо вкуснее обычного, из-под коровы. Иногда, правда, с мукой путали, но бабуля никогда не ругалась. В сторонку отставит брак и по-доброму скажет: «Оставь, Ларочка! Я вам блинчиков разведу да нажарю».

Жаль, что вторую половину багета мама испортила.

– А где Кася? – поинтересовался Сеня.

– Плохо пигалица спала, крутилась всю ночь, меня утомила, – объяснила мать, – Пусть подольше подрыхнет, а то начнет хмыкать, нервы мне портить.

Папа тоже еще почивает. Устал он… то ли из-за работы, то ли из-за пьянок, а, может, от бесконечного недовольства мамы.

Выпив чаю, дружно поднялись из-за стола. Братья удалились гулять, а Ларе мать поручила животных напоить.

08.30 Взрослеет сестренка

На крыльце вертелся растерянный Рыжик. Мяукал, терся об Ларины ноги, тыкался мордой в пустую блестящую миску. Голодный, наверно, потому домой рвется.

Лара вынесла коту обглоданную куриную попку и кусочек батона, поднятый вчера с пола. Кинула еду в кормушку и присела на ступеньке рядом. Рыжик, урча, быстро приговорил провиант и залез на колени к Ларе. Он закрыл глаза и замурчал маленьким вибрирующим мотором.

Между бровей кота копошились черные блохи. Бедняга, съедают животное заживо. Лара ногтем очистила Рыжику надпереносье и переместила его на крыльцо: дела ждут.

Налив воды курам, кроликам и ушедшему в самоволку Волче, Лара возвращалась в дом. Хвост от непрерывного движения совсем размотался, бант висел посередине, волосы торчали по бокам. Лара вошла на веранду. С чулана доносились сдавленные всхлипывания. Она открыла вертушку и заглянула внутрь. Заплаканная Кася сидела в дальнем углу на дощатом неокрашенном настиле.

– Косуля, ты чего тут делаешь? – удивилась Лара.

– Ни наю. – Сестра перестала всхлипывать.

– Иди сюда, – позвала Лара.

Малышка радостно рванула навстречу, забралась на ручки и крепко обняла Лару за шею.

– Кто тебя запер-то? – риторически вопросила Лара.

– Мама, – последовал неожиданный ответ.

Лара не поверила: наверное, пацаны шалили. С Касей на руках зашла в дом и пожаловалась:

– Мам, братья закрыли Косулю в кладовке.

– Ой, тупая! Кто тебя просил ее доставать? Я с кипятком бегаю, оболью еще. Ладно, давай пигалицу сюда.

Родительница подбежала, выхватила Касю вместе с клоком волос Лары.

– Ай, больно! – взвизгнула Лара.

– Я тебе сказала хвост крепкий делать, вшами не трясти. Прибью, если ребенка мне заразишь.

Мать усадила малышку в детский стульчик и принялась кормить манной кашей. Косуля морщилась и отказывалась кушать. Мама запихает ложку, зажмет рот сестре и заставит глотать. Кася не выдержала, расплакалась. Родительница грохнула тарелкой о стол и в сердцах произнесла:

– Лучше бы Алёшка выжил. С вас, девок, толку никакого нет. Умеете лишь плакать да жаловаться.

Последнюю беременность мама ходила двойняшками. Обещали пацанов, мать сильно гордилась собой и даже имена придумала, Алексей и Кассий. Первым родился мальчик Алёшка, сильный и здоровый – девять баллов по шкале оценки новорожденных. Второй ко всеобщему удивлению пришла девочка – ноль баллов, синюшная и бездыханная. Трясли ее, по попе хлестали, ничего не помогало. Хотели уже смерть заверить, а она как закричит. Мать не стала менять имя, записали: «Кассия». Алёшка же на следующий день и помер, прямо в роддоме, дышать перестал.

Ох, как мать убивалась. Утверждала, что ее в молодости из-за красоты великой цыганка сглазила и прокляла, пообещав смерть ребенка. Один должен быть принесен в жертву. Почему Алёшенька? Кася украла чужую жизнь.

– Покорми сестру! Я пока на работу соберусь. Сегодня на полдня уйду, попросили подменить. Ты за старшую. Отца не трогать.

Лара самолетиком наводила ложку в рот Косули. Та съела три раза и отвернулась.

– Так и быть, выручу тебя, но последнюю кашу скушаешь сама. Поняла? – шепотом на ухо предложила Лара.

Кася кивнула.

Лара быстро доела манку, оставив лишь полную ложку. Они дождались матери. Стоило той войти на кухню, как Лара поднесла ложку, сестра открыла рот и с видимым аппетитом сглотнула.

– Ты сама всю кашу скушала, Кася? – нежно-заботливым тоном осведомилась мама.

– Да, – без тени сомнений ответила малышка и уверенно посмотрела родительнице прямо в глаза.

Взрослеет сестренка.

09.30 Здоровье поправить

Стоило матери закрыть за собой калитку, как из зала появился заспанный папа в помятой майке и растянутых на коленях кальсонах. Завоняло перегаром. Трясущимися руками отец разбил в сковородку два яйца, пожарил и съел, запив сладким чаем.

– Пойдемте, я травы кролям накошу, вы соберете, – то ли приказал, то ли предложил папа и ушел за косой в сарай.