Полноторие

– Нет, с чего ты взяла?

– Да ты ходишь, у нас потолок осыпается.

– Знаешь, я вообще-то проснулась, когда ты пошла умываться.

– Да? Странно. Наверное, над нами не ты, а Валентино с Пьячеррой. Такая она, конечно, милая, только странная, закутанная вся какая-то.

Тайну тёплой домашней одежды они разгадали очень быстро. Собственно, вечером, когда вернулись из поездки по живописным окрестностям, нагруженные всякими пакетами с едой и вином.

Выяснилось, что в доме температура почти как на улице. Алекс решительно крутанул вентиль, надеясь получить хоть немного тепла посредством родного российского газа, однако, такое большое пространство, да ещё с воротами вместо двери на нижнем этаже, прогревать нужно было весь день. Поэтому утром следующего дня они оставили дом прогреваться и, наконец-то, вернувшись поздно вечером, нашли его тёплым и гостеприимным.

Внутренний дворик по-прежнему наводил на них тоску своей пустынностью, поскольку вечерами городок буквально вымирал. Ставни закрывались и ни одного лучика света сквозь них не пробивалось. Людей на улицах не было, и стояла просто гробовая тишина, не прерываемая даже лаем собак. Сидеть во дворике и любоваться совершенно не засвеченным звёздным небом было ужас как не по себе. Неудивительно, что главный клан вампиров из киношной саги автор поселила в Италии.

Кстати, именно в этот дворик выходило окно спальни, где спала Ника. Она говорила, что именно здесь поняла, для чего нужны ставни, и ей очень жаль, что она не додумалась их закрывать на ночь и ещё ей непонятно, почему их не делают бронированными.

Через неделю, выезжая в сторону аэропорта, они оставили Валентино за газ сумму, почти равную аренде дома за этот период. И все равно, если бы им снова предложили выбор, они выбрали бы тепло.

Ещё через неделю, Лора, разбирая вещи из поездки, уронила на пол разговорник. Он раскрылся на слове «piacere». Она села рядом с ним и набрала Нике:

– Знаешь, когда Пьячерра с нами знакомилась, она не представлялась. Она говорила, что ей приятно познакомиться.

Забористая Специя.

Влад всегда был дотошным человеком. Друзья частенько посмеивались над этой его чертой, но это не мешало им наслаждаться результатами его усилий. Так вышло и в этот раз.

– Зимой в итальянских Альпах легко может быть снег. Нужно заранее предупредить прокатчика, что нам нужны цепи.

Лора закатила глаза:

– Ну какие ещё цепи, Влад? Может, ещё ледоруб и снегоступы арендуем? Мы же тихонечко, без экстрима…

– Достаточно одного участка, – упрямо начал Влад, и Лора поняла, что ей самой уже нужны цепи, поскольку ступила она на скользкую дорожку. – Одного только места на каком-нибудь перевале, занесённого снегом или, что ещё хуже, льдом, и костей не соберёшь.

Аргумент этот у Влада был заготовлен сильно заранее и приводился каждую осень, когда приходилось менять резину на машинах. Пока Алекс, муж Лоры, мониторил прогноз погоды, норовя «переобуться» ровно за три дня до ближайших заморозков, Влад звонил и настоятельно требовал от этой непутёвой семейки невозможного. Требовалось вникнуть и запомнить, что летняя резина «дубеет» ещё при положительных значениях около нуля.

Маршрут был выстроен скрупулёзно, занесён в табличку, разбит по отелям, километражу, достопримечательностям и снабжён комментариями про питание и досуг. Примечательно, что сама Лора потом в эту табличку заглядывала редко. Просто получала удовольствие от самого факта её составления.

Перелёт был с пересадкой в Париже. Когда после большого комфортного самолёта на лётном поле перед ними предстал маленький самолётик с пропеллерами, четверо друзей ахнули. Катя, Лора и Алекс не могли оправиться от удивления, Влад – от восхищения. А уж когда это летающее недоразумение задом отпарковалось с места стоянки и вырулило на взлётно-посадочную, тут уж все не могли сдержать эмоций.

Минут через сорок внизу показались огни аэропорта в Ницце. Стало понятно, почему нужен был маленький самолёт: аэродромная полоса начиналась и оканчивалась в море. Город будто выдавил её в сторонку и открестился, как от нелюбимого ребёнка.

Отель располагался в двух шагах от Английской набережной. Что не помешало таксисту всего на секунду замешкаться около нужного съезда и решительно рвануть прямо. Такой манёвр удлинил дорогу и увеличил счёт раза в два.

– А мы смеёмся над туристами, которых таксисты кругами возят с Ярославского вокзала на Казанский, – только и сказал Алекс.

С неприятным осадком, четверо друзей вышли у отеля. Название Gounod настораживало, но деваться было некуда: две ночи, включая новогоднюю, были забронированы здесь.

Заселившись, и покидав вещи, дружно выдвинулись на набережную, поближе к знаменитому отелю Негреско, справедливо полагая, что где ещё, как не тут, должны состояться новогодние гуляния и фейерверки. Каково же было их удивление, когда они увидели совершенно пустую Английскую набережную с буднично несущимися по ней машинами! Приглядевшись, друзья увидели фигуры людей у самого пляжа.

– Смотрите, чего это они все пялятся на воду? Наверное, там показывают какое-то шоу! – Катя не могла поверить, что встретит Новый год в абсолютной тишине.

Они подошли ближе и стали разглядывать абсолютно чёрную в ночи воду. Минут через пять все почувствовали себя очень глупо. Шоу не было. И в этот момент проезжающие мимо машины начали неистово сигналить. Пассажиры на ходу высовывались из открытых окон и кричали что-то о бананах. Шутка, конечно. Просто на прекрасном французском именно так звучит «с Новым годом» – Bonne annеe.

Новогодняя ночь окончилась жадным поеданием устриц в единственном открытом кафе на неизвестной полутёмной улице.

Утром предстояло взять в аренду машину. С цепями.

В прокатной конторе было пусто, за стойкой сидел типичный француз. Как может выглядеть типичный житель Средиземноморья может рассказать Лора. В юности она с подругой отдыхала на Кипре. Подруга, голубоглазая, русоволосая фигуристая дева, сомнений ни у кого не вызывала. «Наташа! – чёрт его знает почему всех русских девушек зовут они Наташами. – Наташа, заходи магазин!». А вот Лора, в крови которой три или четыре национальности сплелись в тесный клубок, вызывала ступор. Один такой зазывала отвёл её тихонечко в сторонку:

– А ты откуда?

– А ты как думаешь?

– Не знаю, не киприотка? Греция?

– Может, итальянка или француженка? – с надеждой спросила Лора.

Тут киприот доверчиво наклонился к ней:

– Знаешь, мы в общем-то все одинаковые…

Так вот, типичный южный француз одиноко сидел за стойкой в пустой прокатной конторе. Влад, как ответственное за выбор средств передвижения лицо, решительно сделал шаг вперёд:

– Доброе утро, месье! Я бронировал автомобиль и хотел бы также взять у вас цепи.

Типичный француз сделал круглые глаза:

– Цепи? Простите, но зачем вам цепи?

Влад набрал воздуха в грудь и на лице его отразилась безнадёга. Дело было, конечно не в цепях, Влад точно знал, что цепи ему нужны и он их получит. Дело было в английском. И Влад, и Алекс, и Лора очень удачно в детстве были распределены в классы с изучением немецкого языка. Не сказать, чтобы они хорошо знали немецкий, но английский они знали ещё хуже. Жалкие попытки с самоучителями, репетиторами и курсами английского после работы можно в расчёт не принимать. Чтобы выразить все обуревавшие его мысли относительно безответственных французов, необходимости цепей в горах и о «дубовой» резине, Владу требовалось собрать все известные ему английские слова и выражения в одну кучу, мысленно распределить их по порядку изложения и выдать, желательно ни разу не сбившись на русский матерный.

Лора, сжалившись над другом, из головы которого вот-вот должен был пойти пар, подтолкнула вперёд Катю. Это был ценнейший член коллектива, свободно говорящий на английском. Катя не подвела. Легко и непринуждённо она объяснила типичному французу, что они собираются ехать через Альпы, и на всех туристических форумах совершенно определённо рекомендуют надевать на колёса цепи, тем более что на дворе январь.

Глаза француза округлились ещё больше, хотя, казалось, больше уже некуда.

Он эмоционально принялся объяснять почему цепи им не нужны. Ну, то есть Лора думала, что он объясняет именно это. Она не могла понять, на каком языке он говорит, поскольку он жутко картавил, простите, грассировал. И в этот момент в поле её зрения попали Катины глаза. Они были круглее, чем у француза, и при этом гораздо больше.

Уехали они на приличном, довольно новом Ситроене. Без цепей. Катя честно призналась, что русский английский, американский английский и английский английский она понимает, но французский английский – это не её.

Рванули в Монако. О, это сладкое созвучие буковок «монааако»! Трасса Формулы-1, пронизывающая город, Океанографический музей, Княжеский дворец с прекрасным маленьким парком, Кафедральный собор – все это они осмотрели в хорошем темпе и даже немного со скукой. Дальше этот унизительный променад вдоль причала фешенебельных яхт и ещё издалека поглазеть на пустующее утреннее Казино Монте-Карло.

После, уже делясь воспоминаниями, все единодушно сошлись на том, что самое яркое впечатление – это солнечные +18 в январе и дорога вдоль моря от Ниццы в Монако.

Уезжали из Ниццы без сожаления. Завтракая в кафе на набережной, Катя и Лора разглядывали гуляющих. Седые дамы на каблучках, высокие джентльмены в кашемировых пальто, почти пустой променад. За соседним столиком две старушки с накрашенными губами маленькими глоточками пили шампанское, позвякивая кольцами и браслетами. Знала бы Лора, что, спустя несколько лет она попадёт сюда летом и не узнает город. Узкая полоса ужасного каменистого пляжа, полностью заполненная полуголыми телами, плотный поток пешеходов, велосипедистов, бегунов, битком забитые кафе…

Путь лежал в Италию, до которой тут было рукой подать. Делов-то было: проехать за день четыреста шестьдесят километров по побережью, через национальный парк Чинкве-Терра, славящийся открыточными видами, и оттуда по прямой до Флоренции, где был забронирован отель. Это был смелый план, про который они ещё не знали, что он смелый. Сомнения вызывали только лежащие на пути Альпы, но типичный француз из прокатной конторы, нервно жестикулируя, убедил их, что они доедут без проблем. И ведь не обманул. Система тоннелей, чередующихся с открыточными видами на море, провела их через франко-итальянскую границу, мимо Сан-Ремо, городок, название которого знакомо каждому советскому человеку, в объезд Генуи, мимо указателя на Портофино прямиком к Пяти Деревням. Лора вычитала, что деревни соединены тропой с романтическим названием Лазурная, с которой открываются просто фантастические ракурсы. Но подлые итальянцы внесли свои коррективы в просчитанный тайминг. То тут то там приходилось делать остановки, чтобы фотографировать, пить крепкий кофе крошечными чашечками, и вообще наконец-то наслаждаться отпуском.

Вообще с пересечением невидимой границы неуловимо поменялся настрой и поселил в их в телах негу, а мозгах жижу. Друзья расслабились и вовсю наслаждались поездкой, начисто забыв о времени. И пусть трава на обочине уже не была так аккуратно подстрижена, как во Франции, разметка местами оставляла желать лучшего, в частных владениях по обеим сторонам от дороги был бардак, которого не позволяли себе французы, но даже этот бардак был как будто специально устроен каким-нибудь именитым дизайнером. Всё дышало небрежной элегантностью, названия городов звучали как музыка, а названия улиц – как раскрученные бренды Домов Моды.