Позывной «Хоттабыч»#2. Узник Абакана

Профессор Виноградов тоже с интересом прислушивался. Ему, похоже, мои воспоминания интересны сугубо с практической точки зрения, с медицинской то есть.

– После того, как комиссар, меня поджарить решил – вообще ничего! – признался я. – Сплошная белая пелена!

– Расслабься, Хоттабыч! Живы твои недоросли! – Обрадовал меня Петр Петрович. – Все до единого! Никто даже царапины не получил! А Надюшка твоя так все пороги у начальника училища генерал-майора Младенцева оббила! Требует немедленной встречи с тобой – поблагодарить за спасение жаждет.

– Фух! – в который раз за день я облегченно выдохнул. – Слава Богу, живы! А чего со мной-то приключилось?

– Гасан Хоттабович, запамятовали? – спросил Виноградов, продолжая внимательно наблюдать за моими реакциями. – Инсульт с вами случился, дорогуша моя. Кровоизлияние в мозг. За счет этого некоторые отделы, отвечающие за хранение информации, пострадали. Отсюда и провалы в памяти. Структуру мозга я вам восстановил, а вот память, любезный вы мой, восстановить не в состоянии. – И он виновато развел руками. – Да и никто, думаю, из нашего брата-Медика, не в состоянии.

– А с чего меня, вообще, инсультом-то накрыло? – Я продолжил выяснять обстоятельства своей инициации, о которой ничегошеньки не помнил.

– Странный вопрос, – усмехнулся Владимир Никитич, – такого напряжения всех сил, как физических, так и психических, как при инициации, наверное, не испытывает никто. Древние мудрецы и философы, судя по редким дошедшим до нас из седой древности документам, прекрасно это понимали. Поэтому к самому процессу инициации они выходили через длительный, но безопасный для будущего Силовика, курс медитаций. Иногда подготовка к инициации растягивалась на долгие годы, а то и десятилетия. Мудрецы уходили в леса, в горы и пустыни, в монастыри. Они отшельничали, многие истязали себя веригами и голоданием… Много путей вело к инициации… И самый безопасный, качественный, но очень продолжительный по времени – это «путь Просветления», который практикуют тибетские монахи, да и вообще почитатели Будды.

– А я, значит, по самому опасному пути сиганул? – подытожил я монолог Владимира Никитича.

– По очень быстрому, опасному и совершенно непредсказуемому! – согласно кивнул профессор.

– Пойми, Хоттабыч, – подключился оснаб, – такова особенность момента – у тебя нет в запасе времени для длительных медитаций и последующего «просветления».

– Ну да, – не мог я не согласиться с этим убийственным по своей логике доводом, – сколько там мне осталось? Год? Два?

– Я буду только рад, если ты продержишься дольше, старый друг! – Петр Петрович порывисто наклонился и обнял меня за худосочные плечи. – Держись, старина! Не дай этой костлявой Старухе «закопать» тебя раньше времени!

– За этим дело не станет, командир! – Я подмигнул оснабу. – Один раз уже выкрутился… Так, и что дальше-то было? Когда он в меня из своего «огнемета» хренанул?

– А дальше странностей – хоть отбавляй! Ты тряхнул землю, как следует, и мгновенно переместился к комиссару… – Продолжил удивительное повествование о моих «похождениях» оснаб.

– Это как переместился? По воздуху, что ль, пролетел? – не понял я.

– Если бы по воздуху – все было бы намного проще! – ответил Петров. – Тогда бы ты точно классифицировался как «Колебатель», либо «Потрясатель тверди» – Силовик, управляющий гравитационными процессами…

– А они и летать могут? – А что, мне бы такая возможность пригодилась.

– В настоящее время о специалистах такого уровня ничего не известно. Однако былые свидетельства говорят о том, что это вполне возможно.

– Ух ты! Жалко, что я так не умею…

– А уж нам-то как жалко! – горько усмехнулся оснаб.

Понимаю: ведь наличие в Военно-воздушных силах РККА подобного Силовика, могло заменить собой настоящий стратегический атомный бомбардировщик! И еще неясно, чей удар по позициям врага был бы разрушительнее?

– И как же я переместился?

– Легко, – улыбка вновь заиграла на лице командира (Вот гад! Весело ему!) исчез в одном месте, а появился в другом.

– И как, по-твоему, я это проделал?

– А вот здесь, товарищ Хоттабыч, у всех наших аналитиков – большой пробел в знаниях! Никаких современных доказательств подобному перемещению нет! Мы можем опираться лишь на древние эпосы и легенды, где Великие Маги или даже Боги – могли подобным образом перемещаться в пространстве, бесследно исчезая в одном месте и появляясь в другом. Но повторюсь, в новейшей истории обретения Силы, подобных прецедентов не было.

– Ох-ох-ох! – Закряхтел я по-стариковски. – Вот и выходит, что я не мышонок, не лягушка, а неведома зверушка [1]…

[1] Строчка из «Сказки о царе Салтане…» А. С. Пушкина.

– Выходит, что так, Хоттабыч, – подтвердил мои выводы Петр Петрович, – определить твою конкретную специализацию, нам так и не удалось. Но не расслабляйся, старичок – мы будем с этим очень плотно работать! – «обрадовал» он меня. – Очень и очень плотно!

– Слушаюсь и повинуюсь, мой господин! – Ехидно ухмыльнувшись, «послушно» склонил я голову перед командиром.

Глава 6

Петров еще раз пристально взглянул на меня и не смог удержать улыбку:

– Вижу, что с тобой все будет в порядке, Хоттабыч! Хохмишь, хоть и на душе тяжело… Я же вижу! Не-не-не! – Заметив мой подозрительный взгляд замахал он руками. – Не читал я твои мысли! Вот те крест! – И он истово перекрестился, благо, что кроме профессора Виноградова и не видит никто. – Да и Защиту свою ты усилил, хвалю! Теперь даже я так просто не прорвусь! В общем, я оставлю вас ненадолго, Владимир Никитич. Хоттабыч, я надеюсь, что ты ничего без меня больше не отчебучишь? Не вернусь я, а на месте Кремля лишь груда кирпичей?

– Не волнуйтесь, Петр Петрович, – не дал мне раскрыть рта профессор Виноградов, – я рядом буду. И если наш Хоттабыч опять пойдет вразнос – я его просто усыплю.

– Да-да, профессор, усыпите как бешеного пса! – фыркнул я, представив эту картину.

– Вообще-то бешеных псов обычно пристреливают! – поправил меня оснаб. – Надеюсь, что до этого не дойдет?

– Товарищи дорогие, ну знайте же меру! – неожиданно возмутился профессор Виноградов. – Меня как Медика коробит такая «живодерная» пикировка! Я как-никак клятву Гиппократа приносил!

– Да, действительно, Хоттабыч, перегнули мы с тобой! Извините, Владимир Никитич, больше не повторится! А вот задумка с усыплением – то, что доктор прописал! Что же вы раньше-то молчали?

– Да вот… как-то в голову не приходило. – Виноградов пожал плечами. – А ведь это могло снять столько проблем.

– Теперь я точно спокоен, – произнес Петров. – Я ненадолго, – повторил он, – не успеете соскучиться. – И он стремительно вышел из моей «палаты».

– Владимир Никитич, – оставшись тет-а-тет, – а вы действительно успеете? Ну, усыпить, если что?

– Думаю, что смогу, – ответил профессор. – Вы, главное, не волнуйтесь!

– Да я, уже вроде бы и успокоился.

– Хорошо, что нам удалось остаться с вами наедине, – вдруг ни с того ни с сего заявил Владимир Никитич. – Мне надо с вами серьезно поговорить…

Ну-ка, ну-ка? С чего это вдруг такие разговоры. Я вроде никакого повода скрытничать не давал. А вот профессора явно что-то гнетет, и после ухода оснаба, это стало видно невооруженным взглядом.

– Я вас внимательно слушаю, Владимир Николаевич…

– Гасан Хоттабович… – Медик явно мялся, не зная, как начать. – За тот совсем недолгий срок, прошедший с момента нашего расставания, я заметил очень существенные изменения, произошедшие с вашим организмом.

Ах, вот он, о чем? Значит, заметил-таки мои новые, прорезающиеся в нижней челюсти зубы. Нечего и думать – обмануть настоящего профессионала, да еще и волшебника-окудника-Медика, мне все равно не по плечу.

– Да, заметил, Владимир Никитич. – Я послушно кивнул. – У меня два зуба прорезалось. Вот! – Я выдернул изо рта «присоски» и засветил профессору уже явно видимые два нижних резца.

– Спасибо, любезный! – Профессор лишь мельком взглянул на предмет моей гордости, удовлетворенно кивнув. – Можете закрывать рот.

Я, покривившись, вернул протезы на место – приятных ощущений мне этот процесс не доставил. Но деваться некуда – буду терпеть, пока смогу. Светить голыми деснами как-то совсем не комильфо: