Позывной «Хоттабыч»#8. Исчадие Кромки

Так что проживу, как-нибудь, пока к людям не выйду. А то, что рано или поздно это произойдет, я не сомневался. Чуйка говорила, что они в этих странных краях точно отыщутся. А когда я неожиданно выскочил на большую лесную поляну, понял точно – люди здесь живут. Вот только люди это, или натуральные нелюди, мне еще предстояло решить. Ибо, какая бессердечная и злобная тварь так над живыми существами измываться станет?

[1] Длина дхоти – признак касты. Чем она повязка длиннее, тем выше каста.

Глава 2

Поляна, куда я так скоропалительно вывалился, задумавшись и совсем потеряв бдительность, была метров двадцать-двадцать пять в поперечнике. Сосны, которые когда-то на ней росли, местами были вырублены – из вытоптанной до каменного состояния земли торчали лишь невысокие пеньки.

А те, что остались, казались высушенными, ободранными от коры на уровень человеческого роста, и лишены ветвей. И вот к этим самым деревьями были привязаны люди… Вернее, то, что от них осталось: изуродованные голые костяки, местами лишенные рук, ног и голов.

Да и сама полянка была щедро усыпана старыми желтыми костями, некоторые из которых оказались либо расщепленными, либо разгрызенными какими-то неизвестными тварями. На крупной берцовой кости, что валялась немного поодаль от того места, на котором я замер, виднелись следы острых, и явно нечеловеческих зубов. Кто бы все это мог натворить, я себе даже не представлял.

Я осторожно попятился, пытаясь вновь скрыться в зарослях, из которых выбрался. Пусть, я никого и не заметил, но это не означало, что здесь никого нет. Не стоило привлекать к себе внимания, пока я не разберусь, что за лютая хрень здесь творится. Все эти люди были явно принесены кому-то в жертву. Какому-то кровавому Чудовищу, обитающему в этом лесу. Ну, ничего, и не таких Тварей давили! За мной дело не станет…

На этой оптимистической ноте я и остановился, почувствовав, как мне в спину, между моими лопатками, воткнулось что-то весьма неприятное, и настолько же острое. В то, что я просто наткнулся на какой-то сучок, мне абсолютно не верилось.

– Не дергайся, тля! – очень недобро прошипел кто-то за моей спиной. – А то, сука, как жука на пику насажу!

– Даже не думаю, дружище! – произнес я как можно более миролюбивым голосом. Пребывать в роли экспоната энтомологической коллекции мне совсем не светило. Даже если моя супер-пупер регенерация до сих пор работает, и не даст мне вновь отъехать на тот свет, ощущения все же будут не самые радужные.

– Чё, сука, полакомиться прибежал, уродец? – продолжая больно тыкать мне чем-то острым в спину, продолжал с ненавистью нашептывать незнакомец. – Горячего человеческого мясца отведать захотелось, пока Стрига[1] не приперлась?

– Слушай, старичок, а с чего ты решил, что я людоед? – осторожно поинтересовался я, стараясь заболтать своего неведомого пленителя, а после перехватить инициативу в свои руки.

Так-то мы тоже не щи лаптем сто лет хлебали! Кое-какие боевые приемы, как в этой, так и в прошлой жизни, довелось не только примерно изучать, но и успешно применять. Так что у этого «народного мстителя» с его острой зубочисткой против такого боевого старикана, как ваш покорный слуга, нету никаких шансов! Опыт, его ведь не пропьешь!

– Так ты на человека совсем не похож! – неожиданно заявил мне неведомый «богатырь». – Хоть и здорово прикидываешься!

– А кто же я, по-твоему? А? – продолжал я заговаривать зубы храбрецу, посмевшему тыкать мне в спину какой-то острой хреновиной. Он ведь не Святой Георгий, а я, отнюдь, не Змий, чтобы в меня в меня копиём тыкать.

– Нежить поганая… Гуль[2]… наверное… – как-то неуверенно заявил мой противник.

– Сам ты Гуль, деревенщина! – передразнил я его и неожиданно рухнул на одно колено, пригибая голову.

Падая, я чувствовал, как острый наконечник копья (или чего там у него было) процарапывает на моей спине глубокую острую полосу. Больно, ёп! Но это все мелочи, по сравнению с мировой революцией. Мой, пока еще неизвестный пленитель, тоже довольно быстро среагировал на изменившуюся ситуацию, и попытался пронзить меня своим убийственным инструментом.

Но, несмотря на всю его скорость, действовал он недостаточно быстро – острый наконечник, пролетев над головой, лишь сорвал с моего затылка небольшой кусок кожи вместе с волосами. Зато я, вскинув правую руку вверх, ухватился за предполагаемое древко (и мои предположения меня не обманули), направляя копье в землю.

Не устояв на месте, неведомый боец подался вперед и тут же налетел на животом на острый локоть моей левой руки, который я, не без некоторого удовлетворения (ибо нефиг простых людей копиями стращать), впечатал ему в «солнышко». Противник мгновенно сдулся, выплюнув сдавленное «к-ха», и сложился пополам. Я же, воткнув копье в землю, технично взял его шею, оказавшуюся не такой уж и крепкой, на удушающий. Всё, дело сделано! Дедушка еще многим может в этом вопросе фору дать!

Слегка придушив противника, который к моему изумлению оказался молодым пареньком лет 16-18-ти, я подождал, пока он не перестанет пырхаться. Я аккуратно положил его на землю, а после, вооружившись его же копьем, стал ждать, когда он придет в себя. Пока пацаненок судорожно дышал, нагнетая кислород в лишенные воздуха легкие, и вращал глазами, я успел его немного рассмотреть.

В общем и целом, ничего особого он собой не представлял – обычный пацан, каких пруд пруди в любом городе и деревне. Весьма крепкий для своего возраста, белобрысый, стриженый «под горшок». Из странностей бросались в глаза два факта: его светлая кожа отдавала явной «зеленцой», да грубая домотканая одежда, в которую он оказался облачен. Ну, если с кожей и так было все понятно – подыши таким воздухом, и сам позеленеешь, то с одеждой возникали определенные вопросы. Уж не в глубокое ли прошлое я провалился?

– Ты кто? – Пацан, наконец, продышался и пришел в себя, со страхом поглядывая в мою сторону.

– Ну, уж не Гуль-людоед, точно, – ответил я, весело усмехаясь. – Держи свою зубочистку, Аника-воин! – Протянул я ему отобранное оружие. – И в следующий раз не тычь этой дрянью в добрых людей! – Погрозил я ему пальцем, когда он несмело схватился за отполированное руками древко.

– Так ты точно не Нечисть? – Облегченно выдохнул парнишка, впиваясь в копье обеими руками.

– Блин, неужели я так на Нечисть похож? – миролюбиво поинтересовался я.

– А то! – ответил пацан. – Сам посуди, кожа белая и бледная – без грана животворящего изумруда, прямо как у покойника. Сам голый, а из тела во все стороны какие-то листья и ветки торчат. Если не Гуль, то Лясун Бородатый – вона, в волосах иглы сосновые растут!

– Лясун? – Я наморщил лоб. – А, Леший, что ли? – наконец догадался я.

– Ага! – Судорожно кивнул хлопец. – Натурально, Лясун!

А сосновые иголки реально заполонили мою спутанную и сбитую в колтуны бороду. Умудрился в бору нацеплять, когда воду у родника глыкал. И как я ни пытался их оттуда вытрясти, нифига у меня без расчески не получилось. Борода ссохлась и стала напоминать старую паклю, её теперь только лошадиным гребнем раздирать, или попросту сбрить к чертям собачьим.

– Да это просто иголки в бороду набились, – так и пояснил я пацану, – пока я сюда от моря через сосновый бор шлепал. А ветки – так одежды у меня никакой не осталось, когда меня на берег выкинуло…

– Откуда выкинуло? – Изумленно воскликнул паренек.

– Из моря, вестимо, – вновь добродушно произнес я. – А что не так-то?

– Так в том окияне такие жуткие морские Твари водятся, которым даже наша лесная Нечисть, да Нежить на один зубок! Мы даже на берег выходить опасаемся, хотя рыбки морской временами, страсть, как хочется! Так как же ты выжил, старче?

Ага, паренек, наконец-то, рассмотрел во мне заслуженного пенсионера. Похоже, что стах перестал застилать ему глаза. Хотя, в определенной храбрости ему не откажешь, ведь взял же он меня «в полон».

– Да не помню я ничего, – выдал я, в общем-то, официальную версию своего появления на пляже. – Очнулся у самого берега воде. Из одежды – только рваные тряпки, которых едва-едва срам прикрыть хватило. Вот и пришлось себе юбку из говна и палок… травы и веток, – поправился я, увидев округлившиеся глаза моего нового знакомца, – соорудить. А ты меня, значит, за Хозяина Леса принял.

– Вестимо, принял! – Качнул головой парнишка.

– А что это мы с тобой паря, не познакомимся никак? – спросил я его. – Меня Гасаном кличут. По батюшке – Хоттабычем. Старик Хоттабыч, одним словом. Можешь так меня звать-величать, – подстроился я под слегка архаичную речь паренька, – я уже давно привык. – А что? Я ж реально старый пердун.

– Гасан? – Вновь изумленно покачал головой пацан. – Хоттабыч… Чудные же в ваших краях имена!

– А тебя как прозвали?

– А я – Первуша, – бесхитростно представился паренек.

Ну, да, а его родня, по-видимому, особо с именами не заморачивалась: первым в семье уродился, значит – Первак. Вторым – Вторак, а третьим, стало быть – Третьяк. А что, удобно.

– Первым, значит, у тятьки с мамкой народился? – Констатировал я полученную информацию.

– Вестимо, первым, – ответил Первуша. – А у вас разве не так?

– По-всякому бывает… А скажи-ка мне, милый друг, что это у вас за непотребство на этой полянке творится? Что за жуть? Как можно так с людьми… – У меня даже слова в глотке застряли, когда я представил, что здесь на самом деле могло твориться.

– Так Стрига же… – Судорожно сглотнув, произнес парнишка, еще крепче сжав в руках копье побелевшими пальцами. – Здесь она ежегодную кровавую дань с наших сёл и деревень собирает. А в этом месяце нашему хутору выпало жертву выбирать… – Пацан шмыгнул носом и закатил под лоб заблестевшие от влаги глаза, боясь расплескать скопившиеся в них слезы. – Василинку… мою… всем миром выбрали… – Его губы задрожали, а голос прервался – справиться с нахлынувшими чувствами ему не удалось. – А я… не успел…

– Ты, внучок, погодь крокодиловы слезы проливать! – Прикрикнул я на паренька, стараясь привести его в чувство. – Чего-то я на полянке ни свежей крови, ни свежих потрохов не разглядел! Может, еще не все потеряно?

– Так она здесь только мужиков разделывает и пожирает… – Голос пацана дрожал, но он честно пытался справиться с собой. – А баб, особенно девок молодых, в свое логово уводит… И всё… – Он обреченно вздохнул, громко шмыгнув носом. – Никогда больше не увижу голубу мою…

– Отставить сопли, боец! – Рявкнул я, заставив Первака испуганно вздрогнуть. – Мужик ты, или где? И с какого хрена вы какой-то Стриге людей на погибель приводите? И, кстати, что это за Тварь?

– Ведьма это, лесная, – пояснил пацан, вытерев сопливый нос рукавом и «промокнув» слезы кулаками. – Людоедка она…