Опиум
Лана Мейер
Добро пожаловать в Лас-Вегас!
Город грехов всегда был пристанищем для смелых и потерянных.
Устраиваясь на работу в престижный отель, Джелена не подозревала, что случайное знакомство с боссом казино, Тайлером Куком, навсегда изменит её жизнь.
Да ещё и в закрытом клубе «Опиум» – настоящем адском логове, переполненным представителями криминального мира.
Неужели Тайлер один из них?
Водоворот страсти окунет их в агонию и боль, а Тайлеру придется сделать выбор между любимой женщиной и личным возмездием…
В книге присутствует нецензурная брань!
Лана Мейе
Опиум
Пролог
Flashback
Оттого что человек умер, его нельзя перестать любить, черт побери, – особенно если он был лучше всех живых, понимаешь?
Джером Д. Сэлинджер. «Над пропастью во ржи»
Джелена
– Ты уверена, что нас не поймает полиция? – обеспокоенный голос Хлои только раздражает меня, и я уже начинаю жалеть, что взяла сестру с собой.
– Зачем ты вообще увязалась за мной, Хло? Я говорила, что это место не для тебя, – ворчу я, открывая дверь багажника машины нашего старшего брата Митчелла и оказываюсь, наконец, на свежем воздухе. Протягиваю руку Хлое, чтобы помочь ей выбраться из глубин автомобиля.
Да. Мы забрались в Гелендваген старшего брата после наступления «комендантского часа», который установили наши родители. И Митч ничего об этом не знает.
Читаю тревогу во взгляде ее карих глаз, когда Хло стряхивает пыль со своей джинсовой куртки, и хватаю ее за щечки, растягивая по лицу улыбку. Она взволнованно выдыхает. Несмотря на то, что мы очень часто ссоримся, не можем существовать друг без друга. Наша связь нерушима. Мы – половинки одного целого, и так будет всегда. Весь мир может пасть, но мне будет все равно, если Хло будет рядом – эту внеземную, космическую привязанность могут понять только другие братья или сестры близнецы.
Нет ее – нет меня.
Мне стоит чаще вспоминать об этом, когда мы спорим по пустякам.
– В последнее время мы слишком мало проводим времени вместе, и я подумала, что будет здорово пойти сюда с тобой, – Хло поморщилась, когда я сорвала резинку с ее волос, распустив конский хвост сестренки. Она должна подходить этому месту. Больше драйва и сумасбродства. Больше риска и безумия.
Но Хлое трудно придерживаться такого стиля жизни и дышать свободно. Моя сестра – будущее всего Голливуда и «надежда нашей семьи» (как говорит папа), гордость всех МакАлистеров, а из-за плотного графика съемок в новом сериале она даже душ принимает по расписанию.
Я добавляю объема ее шоколадным волосам быстрыми и легкими движениями. Нас легко отличить, потому что у нее некоторые пряди высветлены, и она набрала пару лишних килограмм для новой роли. У Хло нет веснушек – их стерли еще несколько лет назад, потому что ее агентам не нравился этот «недостаток». Они и мои хотели тронуть, но я не собиралась отказываться от них.
Раньше друзья отличали нас друг от друга по взгляду. Они говорили, что у Хло он мягкий и наивный, а мой сравнивали с прищуром хитрой лисицы, которая задумала маленькую шалость.
– Тебе нужно сосредоточиться на съемках, а не со мной по гетто[1 - В настоящее время словом «гетто» часто называют районы городов США, населенные «цветными меньшинствами» – в основном афроамериканцами, пуэрториканцами, латиноамериканцами и т. д.] разгуливать, – хихикаю я, поправляя свою короткую юбку. Мы прислушиваемся к громкой музыке, которая доносится со стороны моста, неподалеку от которого Митчелл оставил машину. Он вышел из Мерседеса пять минут назад и даже не догадывается, что мы сейчас здесь. Брат обычно не брал меня с собой. Все знают, что «Мост» и вечеринки лоурайдеров, байкеров и гонщиков – это не место для пятнадцатилетних девочек. Это может быть действительно опасно. И полиция, огромный штраф и гнев родителей – это не самое страшное, что нам грозит.
По крайней мере, так говорит Митчелл. Но он очень сильно ошибается, если думает, что несколько черных парней, торгующих коксом, могут меня напугать. К тому же их там не больше, чем белых, и прежде все тусовки заканчивались безобидно. Это просто место, где все расслабляются, веселятся, знакомятся. Да, некоторые употребляют наркотики, но это не я и не мои друзья. Никто не заставляет меня лезть в гущу событий, в драки, которые иногда случаются после гонок. Обычно я стою в стороне в окружении мальчиков, которые ждут своей очереди погонять в колее под мостом.
Мост на шестой улице до сих пор остается «неофициальной» достопримечательностью Лос-Анджелеса. Раньше по нему ездили поезда, но из-за повышенной сейсмической активности в Калифорнии и некачественного бетона он начал разваливаться, превращаясь в заброшенный мост. Землетрясение в три-четыре бала и на нем уже появляются крупные трещины. Днем здесь часто снимают фильмы, ну а вечером правят короли улиц, изрисовывая канаву под мостом граффити. В этой огромной колее и проходят гонки, на которых вечно гоняет Митч. Бог знает, что еще он тут делает, но это явно не разрешено законом.
Если Хло – гордость семьи, а я – упрямая и неблагодарная дочь со странностями, то Митч… о Митче родители и вовсе уже не говорят. Только молятся о том, чтобы никто не узнал, чем он занимается по ночам после учебы в посредственном колледже.
Я подхожу к мосту ближе, ощущая приятное и теплое покалывание в венах. Нереальное чувство полнейшей свободы. Здесь никто не носит масок, никто никуда не спешит, никто не хочет казаться тем, кем он не является.
Здесь я могу признаться в одной из своих слабостей – я люблю, когда мне страшно. Я люблю адреналин во всех его проявлениях. Его я могу ощутить только здесь, когда представляю, что в любой момент мне придется убегать от толпы полицейских. И все не так, как в сериале, в котором снимается Хлоя, и до недавнего времени снималась и я. А все по-настоящему. И страх тоже. Настолько сильная и яркая эмоция, что крышу сносит от ощущений, накрывающих здесь, и от самой атмосферы этого места.
Я адреналиновый наркоман. В парке развлечений бегу на самую страшную Американскую горку впереди всех парней параллельно успевая над ними подшучивать.
– Где мы? Мы вообще в Лос-Анджелесе? – Хлоя хмурится, пока мы идем в сторону моста и разглядываем серые стены, исписанные мастерами уличных граффити. Эти рисунки несут в себе довольно кровавый смысл – кости, черепа, символы, отличительные знаки одной из банд, которой принадлежит эта территория. Банды вечно ведут войны за земли, Митчелл как-то рассказывал мне. В основном они устраивают перестрелки из-за наркотиков и территорий, на которых они продаются, а также цвета кожи и нации.
– Добро пожаловать в Боул-Хайтс[2 - Район Лос-Анджелеса между Даунтауном и восточным LA.]. Не бойся, Хло, мы потусуемся часик, построим глазки гонщикам, а потом всех разгонит полиция. Я была здесь много раз, Митч брал меня с собой. И как видишь, все в порядке.
– Это выглядит, как другой мир. Как здесь можно жить? – обхватывая себя руками, Хло немного ежится, пугливо оглядываясь по сторонам. Здесь даже небо над нами синевато-серого цвета – это ей не Беверли Хиллз (где живем мы). На самом деле серым оно становится из-за дыма, выходящего из-под колес машин и байков, которые газуют на треке.
Пока мы направляемся в самое сердце тусовки, на нас постоянно поглядывают парни, собравшиеся в небольшие группы около своих тачек.
– Мне страшно, но я еще никогда не чувствовала себя так… – Хло хитро улыбается, начиная входить во вкус. Еще бы. Когда ты всю жизнь связана по рукам и ногам, вкус свободы действует пленительно. Стоит только один раз вдохнуть, и все: ты зависим до конца своих дней. А именно здесь это чувствую я – полную свободу от запретов и предрассудков. От правил. От чужого мнения, которое так важно для наших родителей. Многие думают, что родиться МакАлистер – значит родиться под счастливой звездой.
Но для меня этой клеймо, безобразная печать, аркан, который я мечтаю разорвать. Нет ничего хуже, чем ожидания общества и твоей семьи, которые тебе осточертело оправдывать. Когда самые близкие люди не хотят принимать тебя такой, какая ты есть – это тюрьма. Тюрьма, где решетками являются их вечно осуждающие взгляды…
Наконец, мы подходим к эпицентру «вечеринки», и я рассматриваю собравшихся, выискивая своих друзей. Сегодня еще больше народу, чем обычно, громкая музыка и четкие ритмы просто разрывают барабанные перепонки, но к этому быстро привыкаешь. Справа от нас стоят несколько байков Harley Davidson. Я бы прокатилась на любом из них… кстати, неплохая идея, но мой парень Джексон гоняет на спортивной тачке. А пока я с ним, мне не стоит знакомиться с одним из этих байкеров, который «раздевает» меня взглядом прямо сейчас.
– Вон Митч! Нельзя, чтобы он нас заметил, – сообщаю сестре я, поглядывая в сторону тачек с низкой посадкой, которые раскачиваются под Future feat. Drake – Where Ya At. Мой брат стоит в окружении толпы афроамериканцев и мексиканцев и о чем-то разговаривает с ними, и судя по их лицам, разговор серьезный.
Мне это не нравится. Митчу двадцать один, и он, конечно, может за себя постоять. Но эти ребята настроены довольно враждебно.
– Они выглядят так… устрашающе, – Хлоя хмурится еще больше и хватает меня за предплечье. – Джиджи, у одного из них пистолет!
– Успокойся. Митч постоянно здесь. Это его друзья, – немного неуверенно произношу я и веду сестру в противоположную сторону. Нам лучше держаться от них подальше. Я не расистка, но за черными из таких районов, как Боул Хайтс и Комптон, лучше наблюдать издалека. Или не наблюдать вовсе…
– Они все здесь намного старше нас… – Хлоя буквально вцепилась ногтями в мою руку.
– Боже, Хло, если тебе что-то не нравится, иди обратно в машину! – отрезаю я, улыбаясь симпатичным парням, которые смотрят в нашу сторону. Я их не знаю, они не знают меня, но это ненадолго. Я не их тех, кто остаются незамеченными. А Хло – тем более. Все, кто хоть раз включал телевизор или YouTube знают, кто она. В городе нет ни одной улицы, где не висел бы плакат с ее милой мордашкой, рекламирующей хлопья или новый сериал для подростков.
– Размечталась. Здесь слишком круто, – я ухмыльнулась, наблюдая за тем, как сестра с открытым ртом наблюдает за происходящим. Ее хватка давно ослабла, а улыбка стала шире. Не думала, что ей понравится. Это место пропитано атмосферой свободы и нереального веселья, и дело не только в запахе травки, машинного масла и музыки, под которую невозможно не покачивать бедрами. Здесь все такие… разные, не похожие на тех людей, что мы обычно видим в нашей школе – прилизанные детки богатеньких родителей, как и мы сами. Меня всегда завораживали люди, которые выглядят не так, как я – татуировки по всему телу, проколотая кожа, «уличный» стиль одежды. Таких я называю «ходячим протестом», вызовом всему обществу, в котором приходиться жить мне и Хлое. В идеальном обществе, где никто не имеет право на ошибку.
Беверли-Хилз это Эдем, но он переполнен лицемерами и фальшивыми улыбками.
А эти парни… они не живут в раю, не считают себя Богами. Они имеют право ошибаться, плакать, взлетать и падать. Учиться на своих ошибках, в то время как я не должна их допускать, иначе «опозорю фамилию МакАлистер». (Если говорить о приоритетах моей семьи, то их не волнует ничего кроме репутации, денег, и получит ли их дочь Оскар в более раннем возрасте, чем Дженифер Лоуренс).
С тех пор, как я стала отказываться от съемок, я почти перестала существовать для своих родителей. Конечно, я преувеличиваю, ведь они содержат меня и никогда ни в чем мне не отказывают. Но… я нуждаюсь в другом. В элементарном внимании и заботе, но папа только и делает, что работает, а мама занимается Хлоей. Она ее личный агент, а я предоставлена самой себе. Не скажу, что меня это расстраивает… просто хочу, чтобы моим успехам тоже радовались. Но мое увлечение акробатикой считают «глупой затеей», и говорят, что мой потолок в этом деле – это выступления в группе поддержки. Но это не так. Акробатика – это большой спорт и настоящее искусство, требующее полной отдачи, концентрации и железной воли.
– Привет, Джэл!