Стигмат

Мужчина с громким хлопком закрыл дверь и, как был, прямо в халате и тапочках рванул наверх. Парень остался на площадке. Прислушался. Кроме возмущённых голосов жителей дома больше он ничего не услышал. Вскоре полицейский вернулся ещё более хмурым, чем уходил.

– Подшутить хотел, пацан? Ну-ка, иди сюда, – он снова схватил Стигмата за руку и встряхнул. – Фамилия, имя, место жительства! Явишься к своему участковому, заплатишь штраф. Весь подъезд перепугал, малолетний…

Не договорив, полицейский с презрением сплюнул и отпустил парня. Стигмат назвал ему нужные данные и поспешил покинуть чужой дом. В полной растерянности он присел на лавочку. Мысли путались, сердце бухало в груди, как маятник старых часов. Будто отмеряло минуты, которые ему остались.

Подумав, что Жар увидел, как его хватает жилец подъезда, Стигмат немного успокоился. Скорее всего дух убежал обратно на крышу, от греха подальше. Ведь Москва говорила, что они не любят сталкиваться с людьми. И показывать при них свою силу им нельзя. Но факт оставался фактом – за избранным началась охота. Сначала синеволосый, дух воды, затем дух огня. Кто дальше? Земля и воздух?

Стигмат запустил руки в волосы и согнулся пополам, не в силах принять всё, что с ним происходит. Зажмурил глаза: «это всё неправда, неправда, неправда…», – мысленно повторял, зная, что как только их откроет, окажется там, где был. И тем, кем стал. Созидателем.

Когда мама в детстве читала ему сказки, уже тогда мальчик понимал, что не такой, как все. Он отличался от здоровых и больных, от сильных и слабых. От любого из людей, которые его окружали. Эти метки…Они словно вышли из страниц книг или комиксов, которые ему очень нравились. Их не бывает в реальной жизни. Не должно быть. Но они были.

Это не сказка и не комикс. А он не супергерой. Он всего лишь робкий мальчишка, с виду бродяга и хулиган, на которого обращают внимание лишь служители порядка. И как с такой невезучестью он вообще дожил до двадцати? Этим вопросом Стигмат задавался не раз. Теперь, после нападений духов, ему стало ясно, что обычная, скучная и размеренная жизнь кончилась. Наступила пора бороться. Восемь миллиардов, о которых говорила Москва, его интересовали мало, но он прекрасно понимал, что если не уйдёт, могут пострадать те, кто ему действительно дорог: дедушка, друзья, соседи. Лишь по этой причине стоит попробовать. Даже если ничего не выйдет, если он проиграет тьме, он будет знать, что сделал всё, что мог.

По дороге домой забежал в участок, чтобы заплатить штраф. Пятьсот рублей – не такие уж большие деньги, но для его маленькой семьи на эту сумму можно закупиться едой на два-три дня. Не страшно. Внук вознамерился отдать деду то, что заработал, а вот говорить о визите в полицию не собирался. Слишком опасно. У деда и так приступы участились, а с подобными переживаниями он и вовсе быстро сляжет. Потом Стигмат заглянул в фотоателье. Сделал снимок на память деду и попросил оформить его в красивую рамку.

Когда зашёл в квартиру, по дому распространялся едкий запах гари. Парень бросил рюкзак и с ошалелым видом влетел на кухню. У плиты стоял дед и пытался лопаткой отскрести что-то со дна сковородки. Внук подлетел к нему и отобрал лопатку.

– Уйди, я сам! – прикрикнул на деда.

Сгорбленный старик пошаркал к столу. Присел на стул и подпёр кулаком подбородок. Пока внук отдирал с копчёной сковороды горелые макароны, дед с недовольством сказал:

– Ты долго. Вот я и разогрел.

– Разогрел так разогрел! – съязвил внук, показал деду угольно-чёрную сковородку и опрокинул её содержимое в мусорное ведро. – Попросил бы тёть Зину.

– Её дома не было. Олег сказал, на кладбище поехала, Гошку навестить.

Внук положил лопатку в раковину и помрачнел. Им овладели полынно-горькие воспоминания, которые он не хотел бы оживлять в памяти. Дедушка вдруг сердито гаркнул:

– На себя погляди!

Стигмат вынырнул из омута прошлого и удивлённо приподнял брови.

– Где кофту спалил?

Парень поднял руки, взглянул на обгорелые рукава. Башка дырявая! Запах гари спутал ему все карты, так что даже переодеться забыл.

– В институте попросили сжечь мусор. Слишком близко подошёл к огню.

В его словах была доля правды. К огню он сегодня подошёл и правда слишком уж близко. Но, скорее, это огонь нагло подошёл к нему.

– Гляди, – назидательно сказал дед, – с огнём шутки плохи. Держись от него подальше, тогда и не обожжёшься.

– Хорошо, – с печальной усмешкой ответил внук. «Если бы всё было так просто, дедушка», – подумал он, но вслух сказал:

– Нас от института на практику отправляют. В Карелию…писать пейзажи.

Дед от такой новости встрепенулся, как едва оперившийся птенец.

– А деньги?

– Институт заплатит. У них там всё схвачено, – нашёлся Стигмат.

– О, как. Добро. Помнится, по молодости там служил. Красивые места…

Дед слегка задумался, будто хотел что-то вспомнить, но получалось с большим трудом.

– Практика…Время хорошее. Вальку тоже от института посылали на практику. Картошку сажать. Правда, в сентябре. Может, хоть там себе девчонку найдёшь.

– Де, хватит об этом, – твёрдо отрезал внук. – Давай я тебе картошки сварю, раз уж ты о ней заговорил. Завтра выезжаем, оставлю тебя на тётю Зину. Если что – зови её. Или звони мне.

– И надолго вы?

– Пока не знаю. Возможно, до конца лета. Но постараюсь вернуться раньше.

– Да, ты уж постарайся, – дед, кряхтя, поднялся со стула и направился в спальню. У двери добавил вполголоса: – Одного тоска берёт.

Услышав об этом, Стигмат опустился на стул и издал протяжный вздох. Всё-таки старик ему не чужой. А родные люди не должны страдать в одиночестве. Только не теперь, когда Стигмат отказался от идеи оставить мирские заботы и делал всё, чтобы облегчить болезнь дедушки.

После обеда он вытащил несколько вместительных сумок из пакета с пакетами, который висел на ручке в прихожей, и пробежался по близлежащим супермаркетам. Искал, где дешевле. Набрал по акции консервов из рыбы и мяса сомнительного качества, макарон, замороженных овощей, разных круп и конфет. Этого деду на первое время должно хватить. По дороге домой забежал в аптеку, купил ему лекарств, как минимум, на два месяца.

Истратив все деньги, он шёл домой со счастливой улыбкой. Мимо проходили соседи по двору, некоторые удивлялись, куда это он столько еды тащит. А парень только вежливо кивал им и отвечал: «про запас». В хорошем настроении он бывал не часто, поэтому соседи удивлялись ещё больше. Обычно нелюдимый паренёк надевал наушники, натягивал капюшон так, что лица не видно, и бежал, сгорбившись, за поворот, даже не думая с кем-то здороваться или рассказывать о жизни. Но сегодня случай особый. Ему предстоит долгое и, наверняка, мучительное путешествие, а когда он вернётся – неизвестно. И вообще, вернётся ли. Поэтому разговор с соседями лишним не будет.

Отдав деду распоряжения по поводу еды и прочего, Стигмат отправился встречать друзей. Они должны были приехать сразу после захода солнца, в час, когда на летний город опускается ночная тьма, а из закоулков выползают бродяги, пьяницы, панки и прочая городская нечисть. Ну и Стигмат, как часть неприглядного интерьера Москвы.

В сумерках кусты шуршали громче, чем обычно, и каждый такой шорох напоминал парню о том, что на него идёт охота. Где-то в сердце города рыщут четыре духа, готовые ради поимки Созидателя уничтожить всё на своём пути. Они бы, наверняка, и Москву с землёй сравняли, если бы подвернулся случай. Помня об этом, парень избегал пустынных улиц и тропинок между дворов. Он намеренно шагал по тротуарам, где друг за другом лежали на лавочках или сидели неровной кучкой мужики и женщины с бутылками спиртного. Несколько таких гуляк зазывали парня к себе, но он только глубже натягивал капюшон и врубал музыку на полную громкость. Его тошнило от запаха их дешёвых сигарет.

Вопреки здравому смыслу, чем дальше он уходил от площадки в районе, где провёл детство, и весёлых компаний, тем больше его мутило. Горло обжигала желчь, а в правый бок впивались иголки. Состояние ухудшилось, когда он подошёл к метро, а мимо пролетела с визгливыми мигалками карета скорой помощи. В глазах зарябило, поплыли чёрные круги. Стигмат успел схватиться за спинку лавочки и присесть, прежде чем темнота забрала бы его с собой. Через какое-то время в кармане зазвенел телефон.

– Алло, – ответил он слабым голосом.

– Стиг, ну ты где? – человек на том конце провода был явно недоволен. – Мы уже полчаса ждём!

– Как? Я что…опоздал? – парень вяло оторвал телефон от уха и взглянул на время. Действительно, опоздал.

– Давай, ноги в руки и вперёд. Иначе Стасян тебя раздавит своим авторитетом.

Из трубки послышались матерные крики и ехидные смешки, затем грохот телефона. Звонок прервался. Стигмата это нисколько не удивило: типичное поведение друзей.

Он медленно поднялся с лавки, проверил, прошло ли головокружение, и направился к стеклянной двери метро. Поток ветра из тоннеля успокаивал и освежал. Голова прояснилась, как и спутанные мысли. Если по дороге на него никто не бросался, значит, духов рядом нет. А в метро они не сунутся – слишком людно.

Спустя двадцать минут дрёмы и лирики в наушниках, парень прибыл на вокзал. Возле станции его встретили три слегка потрёпанных пассажира с туго набитыми походными сумками: два парня разного роста в шипованных косухах с заплатками и цветными ирокезами на головах, и пухлая девушка с ядовито-зелёным каре в кожаных брюках и косухе. Чёрные стрелки девушки улетали вверх, а глаза в фиолетовых линзах угрожающе уставились на Стигмата. Сейчас она напоминала голодную змею, готовую вот-вот заглотить маленького запыхавшегося кролика. Парни не пытались её остановить. Они только улыбались во весь рот, снабжённый парочкой золотых зубов.

– Ты какого…нас не встретил?! Мне что, всё это самой тащить?! – зарычала девушка, чуть ли не брызжа слюной. Она подошла к Стигмату и бесцеремонно обрушила ему на руки две тяжёлые сумки с вещами. Парень покачнулся, но не упал.

– Стасян, ну ты на него глянь, белый, как призрак. Оставь мальчишку, сама донесёшь. В тебе силы, как в…как в…

– Коне! – закончил за высокого парня низкий и широко улыбнулся.