Это называется – жизнь

– Кто она? – спросила Анна.

– Вероника Николаевна, живет в соседней дерене, учительница. Мы с ней уж несколько лет встречаемся.

– Я знаю ее, – и почему-то расплакалась.

– Ну все, все, перестань. Я уже все решил, и вещи собрал. Живите тут дружно, будем видеться.

Он обнял Анну, поцеловал в висок, и быстро вышел. Быстро и непреклонно, как всегда.

Поначалу Анна очень по нему скучала, потом попривыкла, окунулась с головой в семейные заботы. Макс часто ездил в командировки, поэтому хозяйство по большей части вела она сама. Когда бы он ни возвращался, в доме всегда было прибрано, обед приготовлен, двор выметен, и сама она, теплая и уютная, ждала его. Он приезжал, и Анна окружала его заботой и вниманием, баловала любимыми блинами или пирогами, топила баню, и они ходили париться вместе, хлестали друг друга вениками, обливались водой, а потом «отдыхивались» на свежем воздухе, и это было счастье!

Анна понемногу стала учиться любви. Они начинали игру, она поддразнивала его, осыпая легкими поцелуями его губы, шею, плечи, живот и опускалась ниже, нежно лаская его, а потом ловко ускользала, и снова возвращалась, играла с ним, возбуждая в нем первобытное неистовство плоти, и наконец отдавалась страстно, целиком, без остатка поглощенная им. Он рычал как зверь, и терзал ее плоть, а она покорялась, чувствуя внутри всю его мужскую силу.

Иногда он был вял и апатичен. Тогда Анна любила его сама, и это ей нравилось больше всего, она управляла им так, как хотелось ей, сама ритмично двигалась на нем, вбирая его в себя настолько, что внутри было теплое распирающее ощущение, которое однажды закончилось фейерверком разноцветных искр, таким великолепным, что она закричала от восторга. Это был ее первый женский взрослый оргазм.

А бывало, Анна чем-то занималась, готовила ли, или вышивала, Макс, проходя мимо, проводил рукой по ее бедру и … все происходило быстро и приятно, как подтверждение их любви, их близости, и было еще одной капелькой к единению.

Так они и жили, молодые, удачливые, и здоровые, довольные друг другом и окружающим их миром. У обоих была любимая работа. Макс, как и хотел, работал на железной дороге и имел там хорошие перспективы. И Анне с работой повезло. Преддипломную практику она проходила на предприятии, которое занималось поставкой тепловой и электрической энергии в районном центре, и после защиты диплома ее пригласили туда на работу. Ездить туда нужно было около сорока минут да плюс минут десять идти от дома до остановки, в общей сложности с учетом ожидания транспорта на дорогу уходило часа два, а то и больше, но Анна любила свою работу, к тому же в их деревне выбора особенного и не было.

– Учись водить машину, – говорил ей Макс, – купим маленький «пирожок», и будешь рулить на нем в свое удовольствие.

Но Анна не соглашалась. Машину она боялась как огня, вождение было не для нее, так она считала. Макс не настаивал, пожимал плечами:

– Ну, как знаешь. У меня возможности отвозить тебя нет, тут без вариантов, так что смотри сама.

Это было так. Он работал на железной дороге в городе, и выезжал рано.

Все складывалось хорошо. Только одно огорчало Анну. Она все никак не беременела. Поначалу это ее устраивало – нужно было доучиться, и она каждый раз вздыхала с облегчением, когда приходили положенные «дни». Тогда она не задумывалась, почему так происходит – были другие цели. А теперь все чаще недоумевала.

Выбрав время, когда Макс был в командировке, она отправилась в центр семейной медицины в город. Ей назначили курс обследования.

– Я не вижу у вас патологии, – сказала ей на итоговом приеме врач, – гормональный фон в норме, данные УЗИ отличные, осмотр и остальные исследования это подтверждают. Думаю, в вашем случае нужно обратить внимание на здоровье мужа.

Анна долго готовилась к разговору с Максом, не зная, каким образом составить его, чтобы не нанести ему обиду. Потом решилась. Как она и предполагала, это вызвало бурю.

– Еще чего, – покраснев, кричал на нее Макс, – ну надо же такое придумать, я тебе что, кролик подопытный, бегать с пробирками? Даже не думай.

– Но Макс, как же иначе, сам подумай, мы уже немало времени вместе, а детей все нет, какая-то причина должна же быть.

– Мне все равно какая это причина, меня все устраивает. Нет и не надо. Мы молодые еще, можно для себя пожить, карьеру построить, встать на ноги, зачем нам сейчас писки, визги и пеленки?

– А когда же, если не в молодости? – попробовала возразить ему Анна. Его откровение вызвало у нее шок. Они – семья, а какая же семья без детей? – Ты же сам хотел богатыря, – напомнила она ему.

– Мало ли чего я хотел, молодой был, вспомни еще о чем в детстве мечтал, – равнодушно ответил он, – мне дети не нужны, во всяком случае, сейчас, и точка.

У Анны не укладывалось это в голове. Раньше они на эту тему не разговаривали, но такое его отношение она и предположить не могла.

Что тут можно было сделать? Только надеяться, что со временем он пересмотрит свою позицию или на то, что когда увидит своего малыша, полюбит его всем сердцем, но для этого нужно было забеременеть и родить его …

Шло время, им исполнилось по двадцать восемь лет – У Анны день рождения был в июле, а у Макса – в октябре, когда вдруг он заболел. Это произошло по первым холодам, в начале зимы. Макс приехал из командировки и сразу лег.

– Ты что? – испуганно спросила его Анна, – недомогаешь или устал?

– Недомогаю, – пробурчал он. Иногда Макс без всякой причины становился очень резким, просто нетерпимым, его раздражало буквально все, в том числе и сама Анна. Но она привыкла к этой черте его характера, просто давала ему время «перебродить», и все становилось на свои места. Самой себе она такого не позволяла никогда. Усталость, проблемы на работе всегда держала глубоко внутри. В доме должен быть покой и уютная атмосфера, так считала.

Прошел час, два, а Макс все не вставал. Анна подошла к нему, поднесла руку ко лбу, и отдернула – он был горячим как кипяток. Нашла термометр, поставила – и с ужасом увидела, как ртутный столбик стремительно стал подниматься – 41,5. Она быстро раздела его, обтерла водой с уксусом, дала жаропонижающее. Всю ночь поила морсами, сбивала температуру.

Утром вызвала врача. Пришла Светлана, она приехала работать в их деревню чуть больше года назад, но несмотря на молодость и небольшой опыт, оказалась толковым врачом, к ней прислушивались и уважали.

– Очень похоже на воспаление легких, – осмотрев Макса, высказала она предположение, – нужно обязательно снимок сделать. И лучше бы в стационар.

– Нет, – тут же категорически отказался Макс, – ни за что.

– Ну, если так сопротивляетесь, значит, не так уж и плохо себя чувствуете, – улыбнулась ему Светлана, – но снимок сделать нужно, кровь сдать обязательно, после этого лечение назначу.

– Хорошо, мы съездим.

– Как вы с высокой температурой поедете? Я вызову машину скорой помощи, и сама с вами съезжу.

– Спасибо вам, – поблагодарила ее Анна.

Светлана созвонилась с районной больницей, вызвала машину скорой помощи, и когда та прибыла, поехала с ними. Получив результаты, сказала:

– Нужно делать антибиотики, это обязательно. Сможете?

– Нет, – растерялась Анна.

– Ладно, тогда я сама буду делать, иначе придется в стационар лечь. Вам больничный по уходу нужен? – повернулась она к Анне.

– Да, конечно.

Неделю Светлана ходила к ним домой дважды в день делать инъекции антибиотика. Внимательно выслушивала легкие, следила за температурой и дыханием. Когда Максу стало полегче, Анна вышла на работу. Он еще долечивался дома, принимал прописанные микстуры и физиолечение в местной амбулатории. Он выздоравливал, повеселел, настроение у него было игривое, он часто шутил, и стал похож на себя в юные годы.

После болезни Макс нет-нет да и заглядывал в амбулаторию – то давление что-то повышается, то спина побаливает, то желудок – и всегда получал помощь. Анна радовалась, что он стал следить за здоровьем, ведь раньше его было не заставить сходить к врачу.

Итог обоюдной заботы о здоровье она увидела сегодня. Счастье, доверие и любовь в одно мгновение рухнули в черную бездонную пропасть.

Для нее все закончилось сразу и навсегда. Анна была из тех людей, которые живут настоящим. Она шла по жизни четким и уверенным шагом, влекомая намерениями и целями, выстраиваемыми в последовательном порядке. Так приучил ее отчим. «Не суетись и не создавай хаос, – втолковывал он Анне – все должно идти своим чередом».

… Фильм закончился. Анна очнулась. О чем он был, она понятия не имела. Вышла в фойе. Там висело большое зеркало, она подошла к нему, посмотрела внимательно. Никогда она не оценивала себя с точки зрения красоты, женской привлекательности. Ей не было в том нужды, у нее всегда был Макс, один только Макс, который уверял ее, что для него она самая красивая, «его лисенок». Так ли это было, или все было как раз наоборот? Анна вдруг подумала, что он ни разу не дарил ей цветов – за исключением традиционного букета в день свадьбы. Кем она была для него? Удобным, комфортным элементом его жизни, или чем-то похуже – привычкой? Давней, многолетней, сроднившейся с ним привычкой, которая стала частью его самого и была ничем иным, как игрой в одни ворота?

Она смотрела в зеркало и видела высокую стройную молодую женщину – волосы красивого медного оттенка, стильная прическа, узкое продолговатое лицо, темные изогнутые брови, высокие скулы, глаза красивой удлиненной формы, зеленые с искринками, аккуратный чуть вздернутый нос, и небольшой, хорошо очерченный рот.

Она улыбнулась себе. Так, слез не лить. Решение принято, и нужно идти дальше. Перед тем, как отправиться на вокзал, Анна зашла в магазин, чтобы прикупить кое-какие вещи в дорогу – путь не близкий, ехать три дня. Она купила обувь, спортивные брюки и футболки, спортивную же куртку и еще разные женские мелочи, которые могли пригодится в поезде, две книги Марининой, альбом для рисования и краски. Анна любила иногда рисовать, получалось не бог весть как хорошо, зато вырисовывалось на бумагу все внутреннее состояние – усталость ли, гнев или обида, или радость. Она была скрытным на эмоции человеком, и таким образом «выпускала пар». В зависимости от настроения вырисовывались образы, облаченные в разные цвета – тут могли быть цветы ярких раскрасок, а могли быть птицы черно-коричневых тонов; скачущие вдаль лошади, или голубое небо с мечтательными облаками, улыбающееся солнце; или яркие мерцающие звезды.

Что ж, вот и поезд, пора. Ей нужно было ехать на нем ночь, утром была пересадка на другой поезд, следовавший уже до Питера.

Купе было пока пустое. «Может повезет, и никого не будет, – с надеждой подумала Анна, – опоздает например пассажир или передумает ехать». Она опустила свою полку, сложила вещи, переоделась. Только присела, достала книгу, как открылась дверь купе, и вошел мужчина.