Если бы не я. И жили они долго, счастливо и далеко друг от друга

– Какой позор! Мне стыдно за тебя, – говорила убитая горем Галина Николаевна.

– А я тебе говорила!

– Отличный скандал! Всех повеселила.

Ева, не обращая на них внимания, разулась и пошла в ванную, не пренебрегая своей привычкой мыть руки. Вытирая их полотенцем, она посмотрела на свою семью, глазевшую на неё так, словно на преступницу, привязанную к позорному столбу. Ева не слушала их, но понимала по лицам, что посочувствовать ей никто не собирается. А как было бы здорово, если бы мама поддержала её словами: «Глеб – негодяй. Я всегда это знала. Ты достойна большего». Ведь Галина Николаевна терпеть не могла Глеба, так что её исход событий должен устраивать. От сестёр Ева ждала одного, чтобы они просто исчезли куда-нибудь, не досаждая ещё больше. Но мечты без волшебной бороды Хоттабыча никчёмны, а потому Ева просто попросила:

– Родные мои! Можно оставить меня в покое? У меня, между прочим, личная драма.

Ева ушла в комнату, не найдя ни понимания, ни сочувствия, но ей повезло хотя бы в том, что к её просьбе прислушались. За ней никто не поплёлся, и даже сёстры решили преподнести щедрый подарок: дать возможность побыть одной.

Девушка легла на диван, осмысливая всё, что с ней произошло за этот день. Глеб остался в прошлом. Андрей под вопросом. И оба они не оправдали её ожиданий. Ей бы хотелось, чтобы Воронцов повёл себя совсем иначе, чтобы он не поддался её решению, а стал бороться за неё, совершил какой-нибудь поступок, а не убрался восвояси.

Впрочем, долго думать она не могла. Эта реальность была слишком печальна. А лучшее лекарство от реальности, разумеется, за исключением спорта, – крепкий сон. Да, Ева уснула. Она не выспалась прошлой ночью, много поплавала, понервничала, а потому были созданы все предпосылки, чтобы она погрузилась в мир грёз.

Ева открыла глаза, когда на улице начало темнеть. Был одиннадцатый час вечера. Дома стало на удивление спокойно и тихо: все признаки того, что близняшки отправились на свой вечерний моцион.

Девушка проснулась с обострённой чувствительностью. У неё на душе скребли кошки, отчего безумно хотелось выговориться. Она достала из кармана джинсов телефон, подпёрла голову рукой и стала дожидаться ответа. Едва Славка поднял трубку, она первая начала разговор, не дав ему сказать:

– У меня был ужасный день.

– А у меня был ужасный Глеб. Как думаешь, кому из нас повезло больше?! – гнусаво поведал Слава.

– Глеб? – удивилась Ева, усаживаясь на диване в предвкушении истории. Ей хотелось поскорее услышать, что ещё учудил этот шизоид, да ещё в квартире Славки.

– Глеб Юрьевич. Именно он.

– Слушай, что у тебя с голосом? Ты в нос говоришь.

– С носом у меня то, что в следующий раз предупреждай, пожалуйста, когда на тебя внезапно найдёт приступ честности! Я хотя бы дверь никому открывать не буду!

– Рассказывай уже, что случилось! – сгорая от нетерпения, настаивала Ева.

– Приезжал твой Глеб. Впрочем, насколько я понял, уже не твой. Пьяный в жопу! Только открываю ему дверь – сразу получаю кулаком в нос. Потом он стал нести какую-то ахинею, что я ненормальный, а ты… в общем, лёгкого поведения. Взывал к моей гордости, блеванул у меня в прихожей и ушёл. Нос он мне, конечно, разбил до крови. Я бы увернулся, да только уж больно неожиданно получилось!

– А как у меня неожиданно!

Ева рассказала во всех подробностях о событиях, которые произошли с ней.

– Читать смски надо, – подытожил Слава. – А ещё периодически поглядывать на телефон. Мало ли какие пропущенные вызовы!

– Это ничего не изменило бы.

– Напоминаю, что у тебя пропущенный вызов, а у меня пропущенный хук!

– Не ной!

– Я не ною. Просто обломался вечер. Я ведь к Руслану собирался ехать. У него пивная вечеринка.

– Убогая попойка! Так что ты много не потерял. Ну, Глеб даёт. Я даже не думала, что он на такое способен.

– Хочешь бесплатный совет?

– Ну?

– Ты поаккуратнее со своими мужиками. Когда-нибудь тебя прибьют! И, судя по всему, я отправлюсь на тот свет с тобой. Только мы в другой жизни не встретимся, ибо я буду вкушать райские плоды, а ты загорать в аду!

– Для меня и кухня – ад! – Ева рассмеялась, искренне и весело, отчего Славка порадовался. – Не говори ерунды. Ни на что подобное ни один из этих слюнтяев никогда не решится. Ты прости: тебе ни за что попало. С меня причитается.

– Я запомнил.

Хотя Слава и подтрунивал над подругой, он был безмерно счастлив, что с ней всё в порядке, пусть она сама так и не считает. До её звонка он изводил себя самыми страшными мыслями. Слава мог бы поверить, что Глеб побывал сперва у Евы и, чего доброго, убил её. Но, предаваясь тревоге, он совсем позабыл про удивительную живучесть Евы, которая, скорее всего, сама всех со свету сживёт, прежде чем распрощаться с жизнью.

Слава собирался звонить Еве. Он только вставил ватку с перекисью в нос, чтобы остановить кровь и уже открывал справочник в телефоне, когда раздался её звонок. Он соглашался с ней, что пострадал незаслуженно, но на самом деле так не считал.

Никто, кроме него, Славки Носова, так не заслуживал получить в морду из-за Евы. Пусть она не видела в нём мужчину, но это не отменяло данный факт. Слава всецело завладел её душой, он знал её и даже научился понимать. Он имел больше, чем те, кто всего лишь обладал телом Евы. Они желали её страстно, и под этой страстью, как под наркотиком, становились её игрушками. Им было не интересно то, что так любил в ней Слава, за что готов был всё отдать, не пожалеть себя и ждать, сколь угодно долго ждать, когда Ева наиграется, избавиться от предрассудков и посмотрит на него широко открытыми глазами, способными разглядеть, что Слава единственный, кто достоин её любви и кого она хочет любить.

Глава 5. Если бы не предубеждения…

Основная черта, которая отличала Вику от своей сестры-близняшки Аси, – романтичность, тогда как во всём остальном они полностью копировала друг друга. У них были одинаковые причёски со слегка укороченным затылком и длинной чёлкой, их волосы были выкрашены идентично (по замыслу это был платиновый блонд, но высветленные волосы отдавали в желтизну), они делили один гардероб на двоих, одинаково накладывали макияж, смотрели одни и те же фильмы, сходили с ума по одним и тем же актёрам со смазливенькими мордашками и имели бы очень схожую личную жизнь, если бы не склонность Вики к романтике и бесперспективная сердечная зазноба Аси. Впрочем, это служило только на пользу сестринской близости, ибо пока им нечего делить – у них нет повода враждовать.

Вика могла бы полюбить простого романтика, отважного лётчика или моряка, ну, или байкера. У неё не было никаких шансов устоять перед Васей, когда она видела его на мотоцикле, такого бесстрашного, в яркой мотоциклетной куртке, мчащегося с бешеной скоростью по вечерним улицам города. Её завораживали его выразительные карие глаза, обрамлённые чёрными ресницами. Ей нравилось кататься с ним, крепко прижимаясь к нему всем телом, когда волосы развеваются от ветра и свистит в ушах. Вике было семнадцать лет. Она влюблена.

Ася не понимала привязанности сестры к Васе. Да, он взрослее (ему уже минул двадцать один год), а потому интереснее. У него неплохая внешность, но байкерские тусовки не вызывали в её душе такого восторга, который испытывала Вика. Ася предпочитала более стабильных молодых людей, у которых больше шансов внезапно не скончаться под колёсами фуры или от перелома шеи в каком-нибудь кювете. Кроме того, Ася стремилась быть в центре вселенной, впрочем, как и Вика, но только последней это не грозило, поскольку она могла рассчитывать не более чем на второе место, уступая мотоциклу.

Из-за этого Вика больше всего страдала, умудряясь упиваться своими мучениями, ведь у неё была не просто юношеская беззаботная любовь, а сложные взаимоотношения с молодым человеком, когда есть неразрешимая проблема. Ей казалось, что они с Васей проводят слишком мало времени наедине, а всё больше гуляют в компании его друзей, которые собираются в условленном месте со своими девчонками, оставляют их поболтать о женском, а сами устраивают соревнования.

Вот и сегодня Вика с нетерпением ждала дождя, глядя на хмурое августовское небо. В дождь Вася пообещал ей не садиться на мотоцикл, а значит, принадлежать всецело ей. Но к вечеру небо даже стало проясняться. Он заехал за ней пораньше, чтобы не дай бог не попасться на глаза Галине Николаевне (Вика делала определённые выводы, глядя на Еву), и они уехали, оставив Асю кусать локти от безделья и зависти на чужое счастье.

Вика даже не пыталась скрыть своего недовольства и втихаря радовалась тому, что её кислая мина беспокоит Васю, изо всех сил старающегося понять, что не так. Они не сразу поехали в «условное место». Васе надо было побывать в гараже у дяди, что совсем не понравилось Вике.

– Почему я ещё должна общаться с твоим дядей?! Ты думаешь, мне так интересно?! Вы будете говорить о ваших мотоциклах, а я скучать!

– Мне надо, чтобы Валера посмотрел мой байк. К тому же ты не пожалеешь! Он не седая древность. Ему только тридцатник. И он классный мужик.

Вика смирилась, но губки надула. Ей по-прежнему не хотелось ехать на окраину города к каким-то гаражам! Однако её сердце смягчилось при виде того самого дяди Валеры. Это был здоровенный мужик с добродушным лицом в потёртых джинсах, излучающий обаяние. У него добрые глаза, когда его не злят, и сдержанная, но приятная улыбка. И хотя он выглядел как громадина, имел резко очерченные скулы, а в его лице присутствовала какая-то твёрдость, нечто непробиваемое железобетонное, что-то выдавало в нём ребёнка-переростка.

– Сюда ещё не ступала нога леди! – этой фразы Валере было достаточно, чтобы понравиться Вике. Он нисколечко не льстил, просто ему было привито джентльменство, которое не очень-то вязалось с образом лихого байкера. Но Валера точно знал, как надо обходиться с женским полом. Женщинам нравится, когда им делают невымученные комплименты, оказывают внимание, высказывают восхищение, так почему бы их не радовать, тем более, что это не стоит никакого труда и обещает расположение дамы.

Так же точно Валера знал, как вести разговоры с мужчинами. Он умел спрашивать, не выставляя себя дураком, рассказывать, не будучи противным всезнайкой, шутил, не задевая больные темы, а потому пользовался всеобщим уважением.

Валера никогда не ставил перед собой цели зарекомендовать себя как галантного кавалера или своего в доску мужика, но он нравился всем, благодаря своей коммуникабельности, и даже не задумывался, что ему присуще столь полезное незаменимое качество.

– А Вы тоже байкер? – поинтересовалась Вика, увидев в гараже чёрный мотоцикл.

– Давай на ты! Хоть я кому-то и дядя, мне всё-таки не шестьдесят лет, – так просто сказал Валера, что Вике показалось странным, как у неё язык повернулся обращаться к нему на вы.

– Отлично!