Одержимые смертью

Мужчина все больше волновался, даже стал заикаться от нехороших предчувствий.

– Сказал, чтобы выставил ее где-нибудь в лесу. И машинку свою, «Тойоту», мне за это пообещал…

– Машину подарил? Вас не удивил подарок?

– Ну, да, хотя он странный, могло взбрести в голову… Он тут разное вытворял, спросите у соседей.

Оперативно-следственная группа выехала на место, где была припаркована машина. В багажнике находилась пластиковая голубая бочка небольшого размера.

От нее шел удушающий, отвратительный запах, который сразу напомнил об одном американском маньяке, который избавлялся от своих жертв, растворяя их тела. Неужели и тут ждала такая же страшная находка? Открывать бочку с кислотой в людном месте не решились. Вызвали МЧС и вывезли машину вместе с находкой на полигон, там и открыли.

Худшее подтвердилось: в ней были останки, которые отправили на экспертизу, но уже было ясно, что это молодая женщина. Установили личность погибшей. Анна…

Убийцу поймали. На допросе узнали его мотив – мол, из ревности, потому что Анна, якобы строила глазки другим мужчинам, не сдержался – его можно понять – цель признания была в этом. Однако восстановление всех обстоятельств выявило другую причину, которая к ревности не имела отношения. Длительное употребление наркотических средств, образ жизни, характер сделали из него убийцу-психопата. Спусковым крючком стало известие о замершей беременности, в чем он усмотрел вину Анны, которая «разрушила» его мечту о ребенке. Измененное состояние, психопатическое расстройство подсказали план «мести».

Кислоту он приобрел у родственника, который даже не спросил, зачем ему столько, хотя мог поинтересоваться, зная, кому продает. Убивал в той самой квартире, где они с Анной жили. В канализации нашли следы крови.

Убийца получит по заслугам, это точно. Но он то будет жить, отобрав жизнь у той, что его искренне любила и считала лучшим их мужчин.

«Подружка» маньяка

Она потеряла счет времени, сколько длился этот кошмар, который начался с момента, как она почувствовала чьи-то руки на своих плечах и резкий рывок назад. Насильник отдыхал после очередного «подхода», как он называл то, что с ней делал. Закурив сигарету, он лениво почесывался и, раздвинув пальцами жалюзи, временами посматривал в окно.

Она не чувствовала своего тела. Видимо, сработал рефлекс самосохранения и организм «отключил» центры, которые отвечали за боль и осознание происходящего.

– «Когда ему надоест, он меня убьет».

Словно в ответ мужчина у окна обернулся и посмотрел на нее. Ей показалось, что в это самое мгновение он размышлял – достаточно ли он уже получил, не пришло ли время для завершающей «процедуры», которая доставляла ему не меньшее удовольствие, чем все остальное, начиная с выслеживания жертвы, охоты на нее.

– Что уставилась? – спросил он.

В голосе не было грубости, только констатация – ему действительно было интересно, зачем она на него смотрела. Возможно, сыграло роль то, КАК она это делала: в ее взгляде не было страха, ужаса, отвращения, скорее, любопытство – убьет сейчас или сначала снова изнасилует.

Такому равнодушию к своей судьбе она удивилась не меньше, чем преступник, который отвлекся от окна, подошел к ней, постоял, возвышаясь горой и демонстрируя самодовольно себя во «всей красе». Повинуясь невысказанному приказу, она послушно перевела взгляд на «предмет гордости», задержалась на пару секунд и снова посмотрела ему в глаза с тем же спокойным, отстраненным выражением. Насильник хмыкнул.

– Хочешь показать, что не боишься меня? Или ты на самом деле такая смелая, что тебя не пугает злой дядька и то, что он сейчас с тобой сделает?

Логика была странная – изнасилований уже было несколько, она не считала – сколько, чтобы не нагнетать и без того перегруженную психику, опять же, включилась защитная реакция, о которой она не подозревала. Да и как было понять, на что способен мозг, если ничего подобного в ее жизни за 17 лет не происходило и не могло, принимая во внимание то, как она оберегала себя от сомнительных знакомств. Шумные вечеринки, где гости приносили с собой дополнительные стимуляторы веселя – это тоже не про нее.

Шанс оказаться на пути серийного маньяка, чьей пленницей она сейчас была, не так велик. И вот, однако ж, случилось – попала в лапы преступнику в общественном месте, в парке, катаясь на велосипеде в дневное время. Если бы она знала, что на его счету уже более пятидесяти изнасилованных женщин из них восемь убитых, вероятно, вела бы себя иначе.

Парализующий страх обычно не оставляет возможности для маневра и служит дополнительным стимулом для преступника, который получает от этого немалую долю удовольствия. Недаром отличительной чертой почерка определенной категории маньяков-«визуалов» – желание видеть глаза жертвы. В противовес другим, кто, наоборот, закрывает жертве лицо, чтобы не поддаться эмоциям – ни единой искры сострадания – только тело, которое скоро будет неживым, остальное значения не имеет.

Она вспомнила, что, упав с велосипеда, не успела испугаться. Увидев наставленный на нее пистолет, смотрела в черное отверстие, не веря, что ее могли убить, невозможно! Она просто ехала с работы домой. Это нелепое недоразумение, глупое, дерзкое хулиганство. Она прокручивала этот момент, пытаясь ответить на вопрос – если бы сразу закричала, начала бы отбиваться, когда ее тащили в припаркованную за кустами рядом с велодорожкой машину, могла вырваться? Или он бы в нее выстрелил?

Мозг подбросил еще одну задачку, которая показалась уже издевкой над здравым смыслом, но она занялась ею, чтобы не утратить связь с реальностью и не сорваться в бездну отчаяния: что лучше – лежать с простреленной головой в парке или то, что сейчас? Невероятно, но ответ был однозначным – то, что сейчас потому, что у нее есть шанс. Ухватившись за эту мысль, она почувствовала себя немного увереннее и посмотрела на мужчину у окна…

– Мои руки…

– Ну.

– Кажется вам нравится все красивое. Эти красные полосы…

– Ну и что, договаривай.

Мужчина смотрел на нее в упор, пытаясь понять, что у девчонки на уме. Из предыдущего опыта все, как одна, пытались сбежать, развязать себе руки, некоторым это удавалось. Но не в этом случае, не сбежит.

– Вы мне не поверите. Какой смысл объяснять.

Мужчина сел на край разложенного дивана, и он как и несколько раз до этого нелепо подпрыгнул и с грохотом приземлился обратно, едва не перевернувшись. Хозяин дивана выругался. Она хихикнула, машинально, будто кто-то ей приказал, если хочешь выжить. Это было уже за гранью. Он схватил ее за подбородок и сжал пальцы. Ее губы сложились в трубочку. Было больно, но она забормотала, не отводя взгляда, который, как ей показалось, действовал на мужчину особым образом – гасил его агрессию тем, что в ее взгляде не было страха.

Он задумался – в начале, когда он ее поймал, так же смотрела? Как ни старался, не вспомнил. Необычная. Он впервые подумал о ней, как человеке, дав характеристику, оценив поведение.

– Что ты сказала? Я не понял, – ответил он и убрал руку с ее подбородка.

– Глупость. Вы рассердитесь.

– Говори, …., – мужчина выругался. Но в голосе уже ясно слышалось любопытство.

Она незаметно боковым зрением отметила еще один положительный момент – возбуждение сходило на нет. Ей удалось завладеть его внимание на своих условиях. Что это давало, она пока не знала, но то был знак – она все делает правильно, шанс выжить есть, ей не показалось. Думать о спасении она себе запретила, чтобы малейшая неточность не лишила ее вдохновения.

– Сделайте это еще раз…

– Хочешь, что бы я…?

– Да, – и она улыбнулась. Ее губы сами растянулись в улыбке, под воздействием какого-то приказа свыше. Если бы она этого не сделала, возможно, монстр не повелся бы на уловку, которая была тоненькой и единственной ниточкой, на которой висела ее жизнь.

Он выполнил ее просьбу, дважды просить не пришлось. Она как могла пыталась соответствовать ситуации. Он с одобрением посматривал на нее. Даже потрепал ее по щеке. Если бы ее спросили – что давалось труднее всего? Она бы ответила – смотреть ему в глаза, улыбаться, когда ее выворачивало от омерзения и чем сильнее оно было, тем шире она улыбалась.

– Ты ничего. Как тебя зовут?

Неслыханное для маньяка-насильника. Их не интересуют имена жертв, только их беззащитность, бессилие в их руках, страх, отчаяние, боль, страдание.

Она назвала первое пришедшее на ум имя. Потом испугалась, что будет, если он заглянет в ее паспорт и уличит в обмане. Но документы его не интересовали.

От своих жертв на память он оставлял какую-нибудь безделушку. Они лежали в ящиках стола и в коробке, которая стояла возле дивана. Невероятно, но большинство преступлений он совершил в этой квартире и никто до сих пор ни о чем не догадался. Ни одна из выживших не смогла описать ни его, ни самой квартиры – шоковое состояние. О мертвых он не беспокоился, вывозил их под покровом ночи, пользуясь другим выходом в гараж из дома.

– А вас как?

Он посмотрел на нее.

– Зачем тебе.

– Хотите, угадаю, – вдруг предложила она.

– Ну, давай, попробуй, – он снова сел на край дивана, стараясь, чтобы тот не "прыгнул". Они обменялись понимающими взглядами и на этот раз улыбнулись оба.

– Игорь.