Моя история, или О дружбе народов в СССР

Здесь, в Грузии, безусловными ценностями оставались семья, родственные связи, гостеприимство и добрососедство. Политика, государственные и социальные нормы жизни и поведения не проникли в сознание широких масс и не становились жизненно важными ориентирами. Советская пролетарская идеология так и не овладела умами и сердцами людей. Молодёжь не очень любила ходить строем и петь духоподъемные пионерские и комсомольские песни, здесь ближе были свои, народные, грузинские напевы, которые затягивались сообща в многоголосье, так характерном по своей природе для национальной музыкальной культуры.

И ещё одно немаловажное обстоятельство. Приехали мы в Грузию и начали здесь обживаться в начале суровых 30-х годов. Тогда здесь свирепствовал политический террор и репрессии, шла отчаянная борьба большевиков с грузинским меньшевизмом, которая коснулась очень многих людей, среди которых были и видные общественные и политические деятели, учёные, а то и вовсе невинные жертвы. Эти трагедии накладывали отпечаток на психологию и поведение жителей грузинской столицы. Людям, подавленным пережитым горем, не было никакого дела ни до этнических, национальных и социальных дрязг и конфликтов, ни до проявления каких-либо антипатий или враждебных выпадов против нацменьшинств, всяких там «кулацких отпрысков» или других «врагов народа». Напротив, чувствовалось скрытое сочувствие и сопереживание, понимание того, что тот же ужас и трагедия завтра могут прийти и в твой дом, что дамоклов меч террора висит над каждой семьёй и может опуститься на любую голову в любое время.

Все эти обстоятельства в совокупности, как я думаю, уберегли нас от серьёзных душевных травм и моральных потрясений. И что больше всего утешало – так это особенность межличностных отношений, в которых отражалась местная специфика, так называемый менталитет коренного населения, своеобразие национального характера жителей города, легко идущих на контакт, на сближение, открытых и общительных, очень быстро переходящих на дружескую ногу. Это были люди без комплексов, говорливые, словоохотливые, весёлые, любящие пошутить и побалагурить. А главное, эти люди входили в спокойные отношения с представителями разных социальных слоёв и национальностей. Всё то страшное, что делило жителей города на «наших» и «не наших», на «своих» и «чужих», что вторгалось в жизнь и отравляло массовое сознание, всё то, что разрушало нормальные человеческие отношения, – все эти больные точки, вредоносные и разрушительные идеи и настроения начали обозначаться открыто позже, уже после смерти вождя, хотя никто не исключал, что зрели они в бедовых головах грузинских политиков ещё раньше, не принимая публичного характера и не демонстрируя пока ещё нарастающие угрозы.