RAF, и особенно Ульрика Майнхоф

По окончании Великой Отечественной земля Вюртенберг оказывается в советской зоне; в городе Йене, где пребывает Ингеборга Майнхоф, размещён советский военный гарнизон. Ингеборга, как дипломированный нацистский философ и искусствовед, регулярно проходила идеологические переаттестации, в подтверждение, что её тексты соответствуют требованиям нацистского государства. В советской оккупационной зоне с такой биографией нельзя было получить работу по специальности. Ингеборга с двумя дочерьми и Римек перебираются в американскую оккупационную зону, в Бад-Бернек, где преподают в начальной школе, а летом 1946?го – в Ольденбург, где многие знали покойного Вернера Майнхофа. Женщины устраиваются лекторами на курсах повышения квалификации школьных учителей.

В 1949?м Ингеборга умирает от рака трахеи. Опекуншей сестёр Винке (1931–2017) и Ульрики становится Рената Римек. Помогает сёстрам и дед со стороны матери, ежемесячно переводя им небольшие суммы денег.

В 1946–1952 гг. Ульрика учится в ольденбургской католической школе Либфрауэншуле, некоторое время в школе Рудольфа Штайнера в Вуппертале. Мечтает стать монахиней или сестрой милосердия, спасающей раненых на фронте. Школьницей сбегает с уроков, относя продукты беженцам из бараков на окраинах. «Ты закончишь жизнь или в канаве, или в монастыре», сказала ей как-то монахиня из школы. (Настоящие христиане, из коих была маленькая Ульрика, этим и кончают. Но: «Живи Иисус сегодня, он был бы партизаном» (священник Камило Торрес Рестрепо, основатель Теологии освобождения). Этого монахиня не учла, впрочем, сказано это будет годами позже.)

Учителя отмечают также большие литературные способности Майнхоф.

Под влиянием Римек она вступает в организацию «Братство святого Михаила», готовясь стать монахиней, подвизающейся в зонах военных конфликтов. На неё сильно влияют труды Бертрана Рассела.

В 1952?м Ульрика с матерью переезжают в Вейльбург, в земле Гессен, где Римек становится профессором педагогического института и преподавателем на курсах повышения квалификации учителей, а Ульрика – местной знаменитостью среди сверстников, основателем школьной газеты «Спектрум».

С апреля 1955?го учится в Марбургском университете (философия, педагогика, психология и немецкая литература). В конце 1955?го переходит к изучению истории искусств и историографии. Живёт замкнуто, в небольшой меблированной комнате. Регулярно посещает университетскую церковь, чей пастор Карл Бернхард Риттер (1890–1968) и основал вышеупомянутое «Братство святого Михаила». В университете встречает школьного товарища Вернера Линка и по его совету начинает посещать лекции профессора марксиста Вольфганга Абендрота, видного деятеля социал-демократической партии. Последний учит, что даже наилучшее капиталистическое общество всегда будет хуже самого плохого социалистического. Абендрот сильно воздействует на Майнхоф.

С лета 1956?го читает публикации противников ядерной войны Роберта Юнгка (1913–1994; не путать с Юнгом), Карла Бехерта (1901–1981), христианских пацифистов (особенно Фридриха Фёрстера) и антифашистских теологов Карла Барта (1886–1968) и Дитриха Бонхёффера (1906–1945).

В конце октября, после встречи с западногерманскими коммунистами в Восточном Берлине, вступает в Коммунистическую партию Германии, когда уже начались судебные процессы против её членов (с августа КПГ запрещена). Майнхоф преступила закон. В результате с ней разрывает жених, Лотар Вайлик. Но это мелочи жизни. «И посмотрим, заставите ли вы меня свернуть. Меня заставить свернуть? Это вам не под силу, скорее вы сами свихнётесь; вот оно, превосходство человека», «И нет ни преград, ни поворотов на моём железном пути!» («Моби Дик», XXXVII, «Закат»). Железный путь начался, в 21 год, в середине жизни. Остановок не будет.

(Впрочем, партия её тоже не удержит. Не удержит и христианство. Остановок не будет вообще.)

Вследствие «затхлой мещанской атмосферы» университета Майнхоф переводится в зимний семестр 1957?го в университет Мюнстера, католического центра земли Вестфалия. Тут её жизнеописатели иногда вспоминают, что Мюнстер когда-то был очагом леворадикального движения Германии – в 1534–1535 гг. он принадлежал мельхиоритам, основателям Мюнстерской коммуны. Добавим, что родилась Майнхоф на 400?летие восстания. Есть ещё две связующие черты, о них будет сказано позже.

В Мюнстере на Майнхоф сильно влияет испанский философ-марксист Мануэль Сакристан Лусон, позже переводивший на испанский сочинения Майнхоф. Майнхоф регулярно пишет статьи для двух студенческих христианских журналов, выступая противником ядерного оружия с позиций Нового завета. Получает Национальную стипендию для одарённых студентов. В том же 1957?м поступает в докторантуру.

В характеристике, данной учителями, отмечается: «Исключительные способности к филологии». Но, как и Ницше, в научном мире Майнхоф не приживётся, даже филологическом, где они перспективнее всех, более того – оба особо запрезирают именно своих латентных сослуживцев. Возможно, в том вина не самой филологии, а её представителей.

В апреле 1958?го основывает «Студенческую рабочую группу за Германию, свободную от ядерного оружия». В листовке призывает к сопротивлению ядерному вооружению, сравниваемому с нацизмом: «Мы не хотим снова признавать себя виновными перед богом и человеком за преступления против человечества».

На базе университета по инициативе профессоров, учёных, деятелей искусства, студенческих объединений и профсоюзов создан антивоенный, антиядерный комитет. В него вошли видные политики (например, будущие бургомистры Западного Берлина Генрих Альбертц и Вилли Брандт (будущий канцлер)). В конце мая 1958 г. в 10 университетах страны проходят массовые антиядерные демонстрации и митинги протеста против милитаризации ФРГ. 20 мая на митинге 23?летняя Майнхоф впервые выступает с речью. В дальнейшем выступает часто и с неизменным успехом, обнаружив большой ораторский дар. Многие признаются, что после неё им неловко выходить на трибуну. В июне подготавливает антиядерный конгресс в Западном Берлине. Основывает студенческий журнал «Аргумент». В июле вступает в Социалистический союз немецких студентов (CCНС), молодёжную организацию Социал-демократической партии Германии (СДПГ). С ноября по декабрь – член студенческого совета университета, но исключена после публикации её статьи о студентах-неофашистах. Выступает в «Аргументе» за безъядерную Центральную Европу, критикует политику правительства Конрада Аденауэра как «возрождение воинствующей немецкой мании величия и духа мести».

«Не дай политике проглотить себя», предостерегает подопечную Римек. Но: «И посмотрим, заставите ли вы меня свернуть. Меня заставить свернуть? Это вам не под силу, скорее вы сами свихнётесь; вот оно, превосходство человека». (Энслин, поклонница «Моби Дика», неслучайно станет соратницей Майнхоф.) Римек не понимает, что герилья уже начата, пока ещё неосознанно и без оружия.

(Сама Римек в конце 1950?х становится активисткой пацифистского движения, в 1960?м – соосновательницей «Немецкого союза мира».)

В 1959?м Майнхоф избирается председателем студенческого союза университета и председателем янтиядерного комитета журналистов. Член «Комитета против ядерной смерти» – руководства университетского «Движения против атомной опасности». Публикует статьи в студенческих изданиях, участвует в радиопередачах, митингах и конференциях. 3–4 января в Западном Берлине, на Студенческом конгрессе против ядерного оружия, благодаря Майнхоф в итоговую резолюцию включены требование переговоров с ГДР и осуждение антикоммунизма режима Аденауэра. В ответ СДПГ исключает из ССНС сотрудников журнала «Конкрет», представлявшего ССНС на конгрессе.

В июне Майнхоф организовывает «Конгресс за демократию – против реваншизма и милитаризма». Подготовленная ею резолюция призывает к отмене военной службы, исключению из бундесвера бывших офицеров вермахта, переговорам с ГДР о постепенном воссоединении в нейтральное безъядерное государство.

25 марта решено разместить в стране ядерное оружие США и Великобритании – ФРГ лишается безъядерного статуса, в дальнейшем может стать ядерной державой. Противники ядерного оружия, во многом благодаря исключительной активности Майнхоф, добиваются проведения всенародного референдума по этому вопросу, пройдя все инстанции, но накануне голосования власти запрещают референдум – без объяснения. (Объяснение простое – согласно опросам, 80 % населения против ядерного оружия, страна охвачена антиядерными демонстрациями.) Участников антиядерного движения клеймят «подкупленными Советами» и официально ставят на учёт как «подрывных элементов».

С апреля 1959?го Майнхоф – автор журнала «Конкрет» (название журнала из «бунтарских» соображений писалось со строчной буквы). С владельцем «Конкрета», Клаусом Райнером Рёлем, её познакомил друг из ССНС Рейнхард Опиц, в Гамбурге, ещё в сентябре 1956?го.

Руководство СДПГ считает Майнхоф одной из 13 «ключевых фигур», ответственных за сильное полевение студентов.

26 июля – 4 августа присутствует на VII Всемирном фестивале молодёжи и студентов в Вене. Заинтересована Ницше, Бернини и архитектурой Ренессанса. Планирует защитить докторскую диссертацию в Гамбурге. С конца августа месяц пребывает в Йене (ГДР), занятая диссертацией об Эрхарде Вайгеле (1625–1699, математик, физик, астроном и философ, учитель Лейбница). В письме сестре высоко оценивает уровень образования граждан ГДР, но критикует догматизм правящей Социалистической единой партии Германии.

С октября, с 25 лет – единственная женщина из 7 человек редакционного отдела «Конкрета». Критикует применение пыток властями Франции в алжирской войне, поддерживает Кубинскую революцию. Начинает читать Мао Цзэдуна. Первая ведущая статья Майнхоф, «Мир делает историю», приветствует встречу Хрущёва и Эйзенхауэра в надежде на конец холодной войны.

С декабря 1960?го прерывает работу над диссертацией, полностью отдавшись общественной деятельности. Все шестидесятые годы – ведущий автор «Конкрета», колумнист (каждый номер открывается её колонкой), в 1962–1964?м – главный редактор. Владелец «Конкрета» Клаус Рёль считает её «мощной интеллектуальной машиной», способной вытянуть журнал. Расчёт Рёля блестяще оправдывается – «Конкрет» становится знаменитым, самым популярным журналом среди студенчества, выходя 200?тысячным тиражом. Заодно под воздействием Майнхоф «Конкрет» настолько левеет, что уже 20 июня 1960 г. СДПГ прерывает с ним отношения.

Много позже Рёль напишет о Майнхоф в автобиографической книге: «С первого взгляда у меня возникла острая антипатия к ней. У меня сложилось чувство, что она испытывала то же по отношению ко мне. Она произвела на меня впечатление неинтересного человека, во всяком случае, не моего типа и не моего вкуса: слишком прямолинейная, без каких-либо минимальных норм приличия». А по позднейшим отзывам Майнхоф, при знакомстве Рёль показался ей скользким и ненадёжным циником. Майнхоф тут заслуживает больше доверия: Рёль дал характеристику тогда, когда хвалить её стало опасно.

Впрочем, пока, с 1959?го, Майнхоф живёт с Рёлем, в декабре 1961?го они вступают в брак. Будучи беременна на большом сроке, Майнхоф страдает от невыносимых головных болей, нарушений зрения и косоглазия. Учитывая, что её родители довольно рано умерли от рака (отец в 38 лет, мать в 40), медики советуют ей написать завещание. Дабы не навредить наркозом будущим близнецам, Майнхоф отлагает операцию, несмотря на дикие боли. Она также отказывается делать аборт. «У неё была железная воля» (Ян-Карл Распе, из речи на суде). (Буржуазные авторы пишут, что Майнхоф была плохой матерью, умалчивая, что минимум 90 % матерей на её месте легли бы на операцию сразу, не вынеся мучений.)

Беременность прерывают с помощью кесарева сечения в сентябре 1962?го. Теперь, когда жизнь детей – Регины и Беттины – в безопасности, Майнхоф ложится на операцию. Операция на открытом мозге – по подозрению в опухоли – длится почти 5 часов. Гамбургский нейрохирург Рудольф Каутцкий обнаруживает за правым глазом Майнхоф доброкачественную опухоль, и зажимает её металлической скобкой. Майнхоф проводит в больнице 3 месяца. Мигрень и проблемы со зрением постепенно проходят.

Из всей этой истории Майнхоф выносит отвращение к наркотикам, с тех пор рвёт связи с любым потребителем даже лёгких наркотических средств.

Параллельно с этим в статье «Человеческое достоинство» Майнхоф расценивает планируемое правительством чрезвычайное законодательство как госпереворот, ибо оно противоречит конституции.

В первой половине шестидесятых известность Майнхоф стремительно растёт. Её начинают приглашать на ТV. В 1960?м участвует в спонсируемом ГДР «Немецком союзе мира», для создания единой нейтральной Германии, в связи с чем знакомится с восточногерманским политиком Альбертом Норденом.

Министр обороны Франц-Йозеф Штраус, лидер Христианско-социального союза, подаёт на «Конкрет» и лично Майнхоф в суд, за фразу «Как мы спрашиваем своих родителей о Гитлере, так однажды наши дети спросят нас о Штраусе» (Майнхоф, «Гитлер в вас», май 1961?го). Адвокатом Майнхоф выступает Густав Хайнеман, бывший министр внутренних дел, ушедший в отставку как противник милитаризации ФРГ. Единственное, чего добивается на суде Штраус, – дополнительной рекламы для Майнхоф, ставшей известной всей стране. (В октябре 1964?го она вновь проедется по Штраусу как по «самому печально известному немецкому политику».)

В ноябре 1963?го после покушения на Кеннеди публично рекомендует федеральному правительству освободиться от «старшего брата» США и проводить независимую внешнюю политику.

Во второй половине шестидесятых – одна из самых известных западногерманских журналистов, именуемая «самым блестящим пером ФРГ», «первым пером Германии», «самым острым политическим пером». Главное дело: борьба с готовящимся чрезвычайным законодательством (реставрацией десятков гитлеровских законов). Другие темы: права мигрантов, женщин. (К современному воинственному феминизму это не имело отношения, речь шла о равноправии полов. 17 августа 1946 г. Советская военная администрация в Германии издала приказ о равной оплате труда мужчин, женщин и молодёжи за одинаковую работу (впервые в немецкой истории), подтверждённый законом ГДР от 27 сентября 1950 г. о правах женщин, охране матери. Но в ФРГ 1960?х подобного прогресса ещё не наблюдалось.)

В июне 1964?го представитель компартии ФРГ Йозеф Ангенфорт, настороженный радикализмом Майнхоф, требует изменить название «Конкрета» и пересмотреть его содержание, иначе компартия разорвёт с ним. Юпп Ангенфорт (все называют его по молодёжной кличке) сам вроде бы не робкого десятка, и неоднократно бывал под арестом, но Майнхоф – для него уже слишком. В ответ Майнхоф и Рёль выходят из партии. «Меня заставить свернуть? Это вам не под силу, скорее вы сами свихнётесь; вот оно, превосходство человека». Далее Майнхоф действует как независимый журналист, в «Конкрете» позволяет себе критиковать редакцию. Её статьи выходят с фотографией паспорта и подписью автора.

Часто появляется в политических телепередачах. Известно: если участвует Майнхоф, смотрит вся молодёжь. Телерадиокомпания НR ценит её доклады как «тщательно подготовленные» и «концептуально продуманные», в частности, о холокосте и Варшавском гетто. Известный немецкий критик и публицист Марсель Райх-Раницкий (1920–2013, самый авторитетный литкритик ФРГ 1988–2001 гг.) позднее вспомнит, что, рассказывая ей о преступлениях нацистов в радиопередаче о Варшавском гетто, заметил слёзы у неё на глазах.

В 1965?м Майнхоф даёт интервью в связи со студенческими волнениями в Свободном Университете Западного Берлина (на одном из университетских мероприятий студенты оттолкнули ректора от микрофона и перехватили контроль над собранием, раздавали листовки, где преподаватели объявлялись «профессиональными импотентами»).

«– Нам стало известно, что некоторые студенты Свободного университета планируют раздачу листовок против профессора Зильбаха. Можно ли назвать это угрозой или террором?

– Нет. Очевидно, речь идёт о намерении некоторых студентов выразить своё мнение несколько экстравагантным способом, пользуясь своим правом на оппозиционное мнение. Это чрезвычайно напугало профессора Зильбаха…».

В июле 1966?го НR не принимает критику чрезвычайного законодательства со стороны своего же сотрудника, историка и знатока нацизма Иоахима Феста (1926–2006). Майнхоф организовывает акцию протеста. Дело доходит до полиции, и тут выясняется, что телефонные разговоры Майнхоф прослушивались. Она уходит из НR.

Обсуждает с журналистом Петером Кулмасом книгу об эмансипации и браке.

Гудрун Энслин

Родилась 15 августа 1940 г. в городке Бартоломе на юге Германии. Праправнучка Гегеля (сокурсника и друга молодости предка Майнхоф Гёльдерлина (и Шеллинга)) с отцовской стороны. Четвёртая из 7 детей евангелического пастора, видного теолога и художника Гельмута Ойгена Энслина и его супруги Ильзы.

Детство провела в Туттлингене (в той же земле, Баден-Вюртемберг). Росла в религиозной атмосфере. Гельмут Энслин – теолог политически левой ориентации. Гудрун с детства слышит разговоры на две темы – Библия и социальная несправедливость во всём мире. В школе она отличница. Подростком участвует в евангелистских организациях, организовывает приходскую работу для изучения Библии.

В 1958?м как лучший ученик религиозной гимназии королевы Екатерины в Штутгарте послана на год на учёбу в США, в среднюю школу в Уоррене (штат Пенсильвания). В 1959?м сдала экзамены на отлично, вернулась в ФРГ.

По воспоминаниям знавших Энслин, её главные черты – жажда мученического подвига, смерти за идею, крайний максимализм, ненависть к компромиссам. В 18–20 лет она отбрасывает пуританство в поведении, даже становится нудисткой, религиозные догмы спадают шелухой, но культ пострадавших за правду, мучеников, и идея справедливости – лучшее из Библии – остаются в сохранности. (Библейскими образами пропитан и излюбленный ею роман Мелвилла.) Нобелевский лауреат 1999 г. писатель Гюнтер Грасс, знавший Энслин начала шестидесятых, описывал её как человека с «врождённой ненавистью к компромиссам, верящего в Абсолют, совершенное решение».

Гудрун Энслин

«Ты начинаешь различать проблески смертоносной, непереносимой истины, той истины, что всякая глубокая, серьёзная мысль есть всего лишь бесстрашная попытка нашей души держаться открытого моря независимости, в то время как все свирепые ветры земли и неба стремятся выбросить её на предательский, рабский берег.

Но лишь в бескрайнем водном просторе пребывает высочайшая истина, безбрежная, нескончаемая, как бог, и потому лучше погибнуть в ревущей бесконечности, чем быть с позором выброшенным на берег, пусть даже он сулит спасение. Ибо жалок, как червь, тот, кто выползает обратно на сушу. О грозные ужасы! Возможно ли, чтобы тщетны оказались все муки?» («Моби Дик», XXIII, «С Рождеством Христовым!»).

(Это не совсем по-христиански – и любопытно, что именно эта глава носит самое «христианское» название в романе. Между тем, приводя цитату, я не думал об этом, просто так вышло. Символично, учитывая, что разговор идёт об Энслин.)