Толпа и стадо

Сознание, что где-то справа и слева тоже сидят красноармейцы, у меня сохранялось, но я их не видел и не чувствовал. Командир отделения не видел меня, как и всех своих подчиненных. А бой продолжался. Рвались снаряды и мины, свистели пули и осколки. Иногда сбрасывали бомбы самолеты.

Я, старый солдат, участвовавший во многих боях, и то, сознаюсь откровенно, чувствовал себя в этом гнезде очень плохо. Меня все время не покидало желание выбежать и заглянуть, сидят ли мои товарищи в своих гнездах или уже покинули их, а я остался один. Уж если ощущение тревоги не покидало меня, то каким же оно было у человека, который, может быть, впервые в бою!

Рис. 7. К.К. Рокоссовский – солдат Первой мировой войны и Маршал Советского Союза

Человек всегда остается человеком, и, естественно, особенно в минуты опасности, ему хочется видеть рядом с собой товарища и, конечно, командира. Отчего-то народ сказал: на миру и смерть красна. И командиру отделения обязательно нужно видеть подчиненных: кого подбодрить, кого похвалить, словом, влиять на людей и держать их в руках.

Система ячеечной обороны оказалась для войны непригодной. Мы обсудили в своем коллективе и мои наблюдения и соображения офицеров, которым было поручено приглядеться к пехоте на передовой. Все пришли к выводу, что надо немедленно ликвидировать систему ячеек и переходить на траншеи. В этот же день всем частям группы были даны соответствующие указания. Послали донесение командующему Западным фронтом. Маршал Тимошенко с присущей ему решительностью согласился с нами. Дело пошло на лад проще и легче. И оборона стала прочнее. Были у нас старые солдаты, младший комсостав времен Первой мировой войны, офицеры, призванные по мобилизации. Они траншеи помнили и помогли всем быстро усвоить эту несложную систему»[40 - Рокоссовский К.К. Солдатский долг. – М.: Изд. Мин-ва обороны СССР, 1968. – 480 с.].

Новое оружие

В Отчете Национального исследовательского совета США сделан вывод, что даже хорошо дисциплинированный полк превращается в толпу, впадает в состояние паники, встретившись с ситуацией, к которой не был подготовлен. Слово, жест, даже тень превращает мужчин в панически бегущий скот[41 - Bendersky J.W. Panic: The impact of Le Bon’s crowds psychology on U.S. military thought // J. of the history of the behavioral sciences. – 2007. – Vol. 43, N 3. – P. 257–283.].

Стимулом к началу паники бывало и применение необычного оружия. К.К. Рокоссовский[42 - Рокоссовский. Ibid. – С. 39–40.] рассказывает о первом опыте использования реактивных минометов («катюш»). Леденящее душу завывание (немцы называли «катюши» органами Сталина) летящих снарядов и сплошное поле огня (это оружие было рассчитано на поражение по площади, а не отдельных целей) при первом использовании вызвало бегство как немецких солдат, так и советских. Враги бежали в разные стороны, пораженные неслыханным до того воздействием оружия.

В этом свидетельстве Рокоссовского обратим внимание, что враги бежали в разные стороны – не врассыпную и не навстречу друг другу, а насмерть перепуганные люди все же ориентировались при выборе направления бегства.

Внезапная встреча с врагом

Войска впадают в панику в незнакомой ситуации, при неожиданной встрече с врагом. В битве при Аустерлице внезапная встреча русской армии с войсками Наполеона (причем русские не были построены в атакующие колонны, они беспечно двигались к якобы удаленному полю сражения) русская армия бежала. Об этом с потрясающей убедительностью рассказывает Л. Толстой.[43 - Толстой Л.Н. Война и мир. – Собрание сочинений в восьми томах. Т. 3, 4. – М.: Лексика, 1996. – 1274 с.]

Стада животных также бросаются прочь, встретившись с внезапной опасностью. Однако, отбежав, стада северных оленей, крупного рогатого скота, овец, степных бизонов останавливаются и пытаются рассмотреть врага. Это поведение оказалось гибельным для степных бизонов. Животные не убегали, когда рядом падали убитыми их товарищи. Охотники удивлялись их «глупости», признаком которой считали отсутствие реакции бегства на шум выстрелов, на неожиданное падение и смерть соседей. Непрестанная истребительная охота вела к обучению и отбору более пугливых особей. В 70-х годах XIX века бизоны повторяли бегство после каждого очередного выстрела, однако продолжали останавливаться. Немногие уцелевшие после многолетней массовой бойни животные были уже очень пугливы и после первого же выстрела (или заметив людей) убегали за пределы видимости. Охота, до того напоминавшая бойню, стала трудной и мало удачливой.[44 - Roe F.G. The North American bufalo. A critical study of the species in its wild state. – Univ. Toronto Press, 1951. – 957 p.]

Паника в начале и в конце боя

Паника возникает в войсках или в самом начале боя, когда все чувства бойцов приподняты и страх неизвестности владеет ими, а в обстановке недостаточно разобрались и неприятель чудится везде, или в конце очень тяжелого, кровопролитного, порою многодневного сражения, когда части вырвались из рук начальников, перемешались и психологически обратились в толпу. Впрочем, трудно оценивать бегство войска как паническое, если солдаты убеждены, что сражение проиграно или их вождь (например, царь, пал). Особенно часто возникает паника в непогоду и ненастье.

Паника уставших

Паника чаще случается в уставших, психологически истощенных войсках. J. Belden[45 - Belden J. Still time to die. – Philadelphia: The Blakiston Company, 1945. – 322 p. – С. 122–183.], находившийся в китайских войсках во время битвы на р. Янцзы (весна 1938 г.), описывает панику: разбегание солдат в разные стороны при артиллерийском обстреле, массовое бегство с поля битвы, самострелы. Китайские войска, участвовавшие в битве, состояли из крестьянских парней, никогда не служивших в армии, не кормленных 5 дней перед битвой (питались «подножным кормом»), измученных плохо организованным подвозом и подходом к месту сражения.

Частое возникновение паники в частях, эмоционально истощенных после боев, не соответствует нашим представлениям об интенсивности оборонительного поведения у животных. Ослабление организма (выдержка пойманного животного без корма), длительное или многократное преследование снижают оборонительную мотивацию. К уставшему животному, к стаду удается подойти на минимальную дистанцию. Уставшее животное становится более восприимчиво к обучению, например, когда речь идет о «заездке», т. е. первом приучении лошадей, северных оленей, верблюдов к упряжи[46 - Баскин Л.М. Поведение копытных животных. – М.: Наука, 1976. – 296 с.]. Но не следует путать «уставшее» и «истощенное» существо. Объезжая лошадей, я мог убедиться, что только что взятый из табуна жеребчик мало вынослив, слишком жирен. Гоняя его на корде или уже под седлом, добившись, чтобы пот заливал ему глаза и пена покрывала губы, порванные уздой, можно добиться, чтобы через два часа после поимки в табуне жеребчик послушно служил всаднику.

Нужны дополнительные исследования, что вызывает панику в войсках – усталость или истощение.

Паника в разных частях войска

Паника нередко начинается со слабых, с тылов, с тех, кто не знает, что делать. Менее защищенные, дезориентированные люди тыла нередко становятся провокаторами панического бегства всей армии. Симанский приводит примеры, когда передовая часть армии одерживала победу, тогда как ее обозы устремлялись в бегство.

Паника и выучка войск

В начале Первой мировой войны паника в войсках наблюдалась особенно часто, потому что войска были не обучены, не привыкли к ужасам и тяготам войны. Призывники, пополнявшие войска, приходили в армию из глухих деревень (Симанский, 1929).

Столь же трагичны были первые дни Великой Отечественной войны для советских войск. Впрочем, из опубликованных материалов трудно вычленить панику в войсках от бегства от неминуемой смерти, когда на плохо вооруженных советских солдат накатывала волна танков. Практически все советские военачальники в своих мемуарах сопоставляют стойкость московских ополченцев с нестойкостью нового пополнения, приходившего в войска из деревень. С уважением говорит К.К. Рокоссовский: «Это было кадровое соединение» в отношении 316-й стрелковой дивизии под командованием И.В. Панфилова, сформированной из жителей Казахстана и Киргизии, и 78-й стрелковой дивизии под командованием А.П. Белобородова, сформированной на Дальнем Востоке.

Профессиональные военные, в том числе и наемники, реже подвержены панике, однако и в таких войсках случаются панические состояния. Известно, что в заградотряды чаще направляли испытанных воинов. Это перекликается с опытом римских легионов, в которых самых опытных воинов ставили в третью шеренгу. Было известно, что именно не воины передней линии, а те, что позади, чаще устремляются в бегство.

«Обстрелянные» солдаты

Д. Гранин вспоминает, как первая бомбежка, под которой он оказался, «…сделала свое дело, она разом превратила меня в солдата. Пережитый ужас что-то перестроил в организме. Следующие бомбежки воспринимались иначе. Я вдруг обнаружил, как они мало эффективны. Действовали они прежде всего на психику, на самом-то деле попасть в солдата не так-то просто. Я поверил в свою неуязвимость. То есть в то, что я могу быть неуязвим. Это особое солдатское чувство, которое позволяет спокойно выискивать укрытие, определять по звуку летящей мины или снаряда, где он разорвется, это не обреченное ожидание гибели, а сражение.

Мы преодолевали страх тем, что сопротивлялись, стреляли, становились опасными для противника.

В первые месяцы войны немецкие солдаты в своих касках, зеленых шинелях со своими автоматами, танками, господством в небе внушали страх. Они казались неодолимыми. Отступление во многом объяснялось этим чувством. У них было превосходство оружия, но еще и ореол воина-профессионала. Мы же, ополченцы, выглядели жалко: синие кавалерийские галифе, вместо сапог – ботинки и обмотки. Шинель не по росту, на голове пилотка…

Прошло три недели, месяц, и все стало меняться. Мы увидели, что наши снаряды и пули тоже разят противника и что немецкие солдаты так же кричат, страдают, умирают. Наконец, мы увидели, как немцы отступают. Были такие первые частные, небольшие эпизоды, когда они бежали. Это было открытие. От пленных мы узнали, что, оказывается, мы – ополченцы, в своих нелепых галифе, внушали страх…

Надо различать страх личный и страх коллективный. Последний приводил к панике. Таков был, например, страх окружения. Он возникал спонтанно. Треск немецких автоматов в тылу, крик «Окружили!», и могло начаться бегство. Бежали в тыл, мчались, не разбирая дороги, лишь бы выбраться из окружения. Невозможно было удержаться и невозможно было удержать бегущих. Массовый страх парализует мысль. Во время боя, когда нервы так напряжены, одного крика, одного труса бывает достаточно, чтобы вызывать общую панику.

Страх окружения появился в первые месяцы войны. Впоследствии мы научились выходить из окружения, пробиваться, окружение переставало устрашать»[47 - Гранин Д. Иду на грозу. Страх. Запретная глава. – СПб.: Азбука, 2009. – 512 с.].

В ходе Великой Отечественной войны «обкатка танками» стала обязательным упражнением при подготовке солдат к обороне. Пехотинцы, находясь в окопах, должны были выдержать проезд танка над собой, после чего бросить вдогонку танку гранату[48 - Батов П.И. В походах и боях. – М.: Военное изд-во Мин-ва обороны СССР, 1966. – 542 с.].

Термин «обстрелянные солдаты» встречается в воспоминаниях военачальников очень часто. Прославленные немецкие танковые командиры Х. Гудериан, Х. Люк рассказывают о необыкновенной устойчивости своих войск в любой обстановке и сетуют, что к концу войны Верховное Главнокомандование фашистской Германии приняло неверную стратегию: формирование новых танковых соединений, а не укрепление новобранцами и техникой бывалых, но потрепанных соединений. Эти новые танковые части по своим боевым качествам резко уступали тем, где имелось ядро опытных танкистов.[49 - Гудериан Г. Воспоминания солдата. – Смоленск: Русич, 1999; Люк Х. На острие танкового клина. Воспоминания офицера панцерваффе 1939–1945 гг. – М.: Эксмо, 2008. – 544 с.]

Идейность против паники

В эпоху Великой французской революции и наполеоновских войн можно было ожидать, что паники в войсках, одушевленных революционными и империалистическими идеями, буду случаться реже. Однако исследование не подтверждает этого. Vouviliers[50 - Симанский П.Н. Паника в войсках. – М.: Гос. изд. военной литературы, 1929. – 182 с.] насчитал во французской армии в 1792-1815 годах 300 случаев паники.

Обсуждение

Как мы видим, паническое состояние людей во время войны и турбулентных социальных событий может продолжаться несколько дней. Уже покинув поле боя, удалившись от тех стимулов, что стали первопричиной, солдаты продолжают бежать, преодолевают всяческие препятствия, причем мало заботятся о своей безопасности. У животных, случается, мы тоже наблюдаем сохранение страха и часы и дни. Мало того, страх на определенный стимул (обстановку, в которой случился испуг) может закрепиться на всю жизнь.

Замечено, что, слегка успокоившись, люди начинают реагировать на поведение других людей – бегут вместе с ними или останавливаются и осматриваются, пытаются оценить опасность. В этой второй фазе бегства поведением людей уже можно манипулировать, например, возглавить бегущую колонну солдат, повести ее вновь в атаку или остановить.

Реакция людей и животных на ужасающий стимул различается в зависимости от специфических для вида, для отдельной популяции или отдельного индивида особенностей. Даже виды жертвы, такие как северные олени, способны под влиянием личного опыта становится агрессивными. На Шпицбергене, где олени привыкают кормиться на помойках, вылизывать мочевые пятна, они мало боятся людей и, случается, атакуют.

Волки, как правило, убегают от людей. Однако в особых обстоятельствах (во время войн, например), когда они встречаются только с женщинами и детьми, хищники наглеют, приобретают опыт успешной охоты на людей, уже не уступают им дороги.

Бегство солдат, вообще, людей, подвергшихся внезапной атаке, лишь в первые мгновения бывает «врассыпную», от места испуга. В следующие минуты и люди, и животные уже бегут в соответствии с сохранившимся в сознании планом действий. Солдаты в панике не бегут врагу навстречу, звери и люди предпочитают двигаться в том же направлении, что до происшествия.

Паника среди людей и животных нередко нарушает их социальные связи (с командиром, с родственниками), но не меняет генетически закрепленной социальности. Ни человек, ни олень, ни овца не становятся видом, ведущим одиночный образ жизни. Такое случается лишь в специальных случаях – смертельное ранение, глубокая старость. Солдаты бегут толпами, неорганизованными, «потеряв голову», но все же не врассыпную.

Нарушение социальных связей, утрата социально принятых норм – давно известные особенности паники. Как заметил историк, римляне, бежавшие от врагов в битве при Аллии, даже по прошествии времени не известили Рим о случившемся поражении, их не волновало, что враги захватят город и их близких врасплох.

Глава 2. Свойства паники

Этапы панических состояний

При всем разнообразии условий, в которых возникает паника, и с учетом того, как по-разному паника проявляется у людей и животных, мы можем наметить две фазы развития панического поведения: 1) старт-реакцию, 2) паническое поведение с элементами ориентации на окружающие стимулы и имеющийся опыт. По прошествии некоторого времени, когда старт-реакция ослабнет, включаются элементы рассудочной деятельности, взаимодействия с соседями, попытки обнаружить опасность, следовать примеру лидеров (вожаков). Вторая фаза паники может продолжаться очень долго, даже сутки.

Внезапное воздействие вызывает старт-реакцию, люди, как минимум, вздрагивают, а если воздействие интенсивно – бросаются прочь, не разбирая дороги. Именно в такие мгновения люди, случается, выбрасываются из окон (при землетрясениях), бросаются в укрытие с такой скоростью, что калечат себя. К животным мы применяем термин «шараханье». Стадные животные затем собираются в плотную массу. Одиночные животные бросаются врассыпную. Норные животные прячутся в убежище. Именно в эти первые мгновения проявляются физиологические реакции, вроде учащенного сердцебиения, учащения дыхания, повышается потенциал бедренной мышцы, что, по мнению А. Слонима, соответствует готовности к бегству[51 - Слоним А.Д. Экологическая физиология животных. – М.: Высшая школа, 1971. – 448 с.].

Старт-реакция стадных животных заставляет их собираться в плотную массу, тогда как животные, ведущие одиночный образ жизни, бросаются врассыпную.

Когда завершается фаза старт-реакции и люди начинают осознавать и рационально воспринимать ситуацию, они выбирают направление от места катастрофы, от объекта вероятной опасности. Замечено, что, слегка успокоившись, люди начинают реагировать на поведение других людей – бегут вместе с ними или останавливаются и осматриваются, пытаются оценить опасность. В этой второй фазе бегства поведением людей уже можно манипулировать, например, возглавить бегущую колонну солдат, повести ее вновь в атаку или остановить.

Сценарии поведения