Неистовый

Мне всегда требовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, с кем провел ночь, но этим утром это оказалось сделать сложнее, потому что вчера я пил так, словно поставил перед собой цель превратить свою печень в бочонок с ромом.

– Хорошо спалось? – пробубнила вторая цыпочка.

Я перегнулся через край кровати к тумбочке и, подхватив телефон, принялся читать длинное сообщение, написанное моим другом и деловым партнером Вишесом. Большинство людей предпочитали писать короткие сообщения, стараясь передать в них свою точку зрения. Но этот напористый ублюдок измывался над Siri до тех пор, пока не прислал мне текст размером с гребаную Библию.

Проснуться от его сообщения равносильно пробуждению от минета акулы. Но мне все же пришлось его прочитать.

«Дорогой Козел,

моя невеста упомянула при разговоре, что ее сестра, которая приносит лишь головную боль, может опоздать на репетиционный ужин в следующую субботу, потому что постарается сэкономить несколько долларов и полетит с пересадками до Тодос-Сантоса.

Она подружка невесты Эм, поэтому ее присутствие не просто, черт побери, обязательно. Оно необходимо. И если мне придется тащить ее за волосы, я это сделаю. Хоть и предпочел бы обойтись без этого. Ты знаешь, как я отношусь к вашему городу. Нью-Йорк тяжело переносится организмом. Лос-Анджелес лишает души.

А у меня уже давно нет души.

Поэтому прошу тебя, как друга, постучать в двери Рози и сунуть ей в руки новый билет. Попроси Сью забронировать ей билет первого класса рядом с тобой и убедись, что она сядет на самолет в пятницу. Прикуй ее к гребаному сиденью, если потребуется.

Наверно, ты сейчас спрашиваешь себя, какого хрена ты должен делать мне какие-то одолжения. Но это одолжение Милли, а не мне.

У нее стресс.

Она переживает.

И не заслуживает этого дерьма.

Если младшая сестра Эм думает, что может делать все, что заблагорассудится, то ошибается.

Заставь ее понять это, потому что каждый день, когда Рози разыгрывает из себя послушную скромную святую, моя будущая жена переживает.

А мы все знаем, как я реагирую, когда страдает что-то, принадлежащее мне.

Спокойного дня, ублюдок.

».

Не стоило ждать высокопарного слога, это же Барон Спенсер.

Я потянулся, чувствуя, как горячее тело медленно взбирается на меня сверху, борясь с озером темно-синих, бесшовных, шелковых простыней, разделяющих нас. Меня окружали дорогущая ткань, горячая плоть и мягкие изгибы. Солнце лилось в окна от пола до потолка, освещая балкон размером чуть меньше сотни квадратных метров и море свежескошенной травы, раскинувшееся до самого горизонта. Теплые лучи лизнули мою кожу. Бар искушал намешать себе «Кровавую Мэри». А шикарные серые и темно-синие диванчики просто умоляли меня отжарить на них девочек, чтобы весь гребаный Нью-Йорк их видел и слышал.

Короче говоря, утро было потрясающим.

Ну, если не считать сообщение Вишеса.

Поэтому я позволил себе найти успокоение в объятиях этих женщин – Наташи и Кеннеди – и сделать то, чего от меня хотел Бог, или природа, или все вместе. А именно – жестко оттрахать их. Потому что я понимал свою гражданскую ответственность, необходимость пустить корни и прочее дерьмо.

Пока Кеннеди – красноволосая красотка, возвращала мне память – осыпала поцелуями мою шею, продвигаясь к утренней щетине, а Наташа – колоритная миниатюрная инструкторша по йоге – жадно целовала мои губы, я обдумывал новую информацию, стараясь не обращать внимания на заслуженное похмелье, которое било отбойным молотком по черепу.

Итак, Милли ЛеБлан переживала из-за репетиционного ужина. Это неудивительно. Она всегда была примерной девочкой, которая хотела, чтобы все проходило идеально, и тратила все свои силы на это. И этим поразительно отличалась от мужчины, за которого выходила замуж, потому что он, казалось, поставил перед собой цель испортить как можно больше жизней своим саркастичным остроумием и отвратительным поведением.

Она была самым милым человеком из всех, кого я знал – что не равнозначно слову «хорошим», кстати, – а он, безусловно, самым неприятным.

Наверное, мне следовало бы подумать: «А что, если…» – ведь мы с Милли когда-то встречались. Человеческий мозг устроен так, что в нем часто всплывают ненужные вопросы. Да, мне уже исполнилось двадцать девять, а Милли все еще оставалась моей единственной девушкой, с которой я встречался всерьез, поэтому люди могли бы предположить, что она стала для меня большой и потерянной любовью.

Но правда, как и всегда, разочаровывала и шокировала.

Я никогда не любил Милли. Она мне нравилась, но это чувство не граничило с одержимостью или безумием. Я заботился о ней и желал защитить ее, но у меня никогда при виде нее не срывало крышу так, как это происходило с Вишесом.

И тот факт, что она продолжала мне нравиться, несмотря на то что сбежала от меня, написав о необходимости расстаться в сраном письме, еще раз доказывает, что на самом деле мы не созданы друг для друга.

Если уж говорить правду, я был влюблен в Эмилию ЛеБлан… но разлюбил ее. Иногда мне даже кажется, что меня просто восхищал ее образ, а не она сама. Но одно уж точно нельзя оспорить – когда мы встречались, я хорошо относился к ней. Не изменял. Уважал. А она же в ответ кинула меня.

Так что по сей день я сомневаюсь, что знал свою бывшую девушку. Конечно, я знал о ней то, что обычно пишут в профилях на сайте знакомств. Сухие факты. Милли была застенчивой, хорошо воспитанной и любила рисовать. Но я даже не догадывался, какие ее мучают страхи или секреты. Что не давало ей спать по ночам, и из-за чего ее кровь начинала кипеть, а тело трепетать.

Еще одна правда заключалась в том, что мне никогда не хотелось узнавать подобное о ком-то, кроме Рози ЛеБлан. Но она, черт побери, ненавидела меня. Поэтому я и не заводил отношений. Но она когда-нибудь изменит мнение обо мне. Обязательно изменит.

Рози никогда не брала денег у Милли и Вишеса. Вернее, это происходило только в крайнем случае. Она не скрывала этого, а скорее даже демонстрировала, обставив мою нью-йоркскую квартиру стоимостью больше двух миллионов долларов, в которой жила, мебелью, купленной по объявлениям, на которую потратила явно меньше двух сотен. Я сомневался, что смогу переубедить ее поменять билет, но, как и всегда, когда дело касалось ее, готов был потратить все свои силы на попытку сделать это.

Так, с этим вопросом я все решил. Так что следовало вернуться к более важным вещам – к сексу.

Но как только Кеннеди обхватила губами мой член, демонстрируя насколько глубокая у нее глотка, раздался стук в дверь. Для входа на этаж требовался код, а так как я никому не давал его в последнее время, оставался только один вариант – ко мне пришла сама мисс ЛеБлан.

– Дин! – ее хриплый голос проник из коридора в каждую клеточку моего тела, отчего член затвердел еще сильнее. Уверен, Кеннеди заметила это, потому что ее хватка стала чуть слабее, и я почувствовал ее тяжелое дыхание у бедер. Наташа разорвала наш поцелуй, и они обе замерли.

Раздалось еще три удара.

– Открывай!

– Опять та девчонка? – спросила брюнетка, хмурясь и одновременно надув губы.

– Конечно, это она, черт возьми.

– Она меня бесит.

– Такая странная, – согласилась Наташа.

Будто их мнение имело значение. Для меня. Или Рози.

Я сел на постели и натянул свои черные спортивные штаны. Меня не расстроило, что не удалось потрахаться. Мне больше хотелось увидеть эту крошку и волновал вопрос, зачем она пришла. Так что я встал и потер сонные глаза, а затем скользнул рукой вверх, чтобы взъерошить волосы.

– Хорошо повеселились. – Я поцеловал тыльные стороны рук девушек, а затем развернулся в сторону входной двери. – Нам стоит как-нибудь повторить эту ночь.

Этого не случится. Никогда. Я прощался с ними, и они прекрасно понимали это. Я объяснил им все предельно ясно, когда повстречался с ними в баре на Манхэттене, куда я отправлялся всякий раз, когда искал, с кем бы использовать изготовленные на заказ презервативы. Я сел за барную стойку и обратил внимание на двух девушек, которые курили дурь. Я обменялся с ними несколькими заинтересованными взглядами, а затем подал бармену знак, чтобы он отправил им по коктейлю. Через несколько минут они пригласили меня к себе за столик. Мы поболтали, сделали несколько сэлфи, один коктейль превратился в семь. И все пошло по накатанному сценарию.

– Оооо, ты просто нечто, – сказала Кеннеди и первой поднялась с кровати.

Я обернулся и увидел, как она резко подняла платье с пола, словно мои слова ее обидели.

«Серьезно?» – подумал я. Прежде чем поймать такси и отправиться ко мне, я сразу им сказал, что не стоит ждать чего-то большего, чем секс на одну ночь.