Красавицы Бостона. Злодей

– Лимузин отъезжает через три минуты, Пенроуз.

Так значит, я все-таки существовала.

– Спасибо.

Дыхание стало затрудненным, медленным, и я начала понимать, что мне, возможно, придется вызвать «Скорую».

– Волнуешься? – сумела произнести я.

Никакой реакции.

Металлическая дверь сейфа открылась с механическим щелчком. Киллиан достал оттуда черную бархатную коробочку с кольцом Хантера, а затем остановился на мгновение, чтобы посмотреть на меня. Его взгляд прошелся от моего красного лица и рук к бело-розовым цветам на моей голове. На его лице что-то промелькнуло – мимолетное сомнение – после чего он покачал головой и пошел обратно к двери.

– Подожди! – закричала я.

Он остановился, но оборачиваться не стал.

– Мне нужно… мне нужно… – Видимо, словарный запас получше. – Мне нужно, чтобы ты вызвал «Скорую». Кажется, у меня аллергическая реакция.

Он развернулся на каблуках и окинул меня оценивающим взглядом. С каждой секундой под его пристальным взором моя температура снижалась на десять градусов. Находиться в одном пространстве с Киллианом Фитцпатриком было уникальным переживанием. Все равно что сидеть в темном пустом соборе.

В этот момент мне очень хотелось быть моей сестрой Эммабелль.

Она бы велела ему засунуть свое высокомерие в одно место. А потом утащила бы его после церемонии в один из частных садов и уселась ему на лицо.

Но я не Белль. Я Персефона.

Застенчивая, милая, примерная девочка Перси.

Перс, которая занимается сексом только в миссионерской позе и с выключенным светом.

Неуклюжий романтик.

Любительница угождать.

Скучная.

На мгновение наступила тишина, а потом он шагнул обратно в комнату и закрыл за собой дверь.

– В этой хорошенькой головке совсем пусто?

Киллиан вздохнул, бросил пиджак на кровать, а потом расстегнул запонки. Закатал рукава рубашки по мускулистым предплечьям, не сводя с меня недовольного взгляда.

Мое тело решило, что сейчас самое время рухнуть на пол, поэтому так и сделало. Я повалилась на ковер, тяжело дыша и с трудом пытаясь сделать следующий вдох.

Так вот как себя чувствовала тетушка Тильда.

Оставшись равнодушным к моему падению, Киллиан включил кран над ванной с декоративными ножками, стоящей посреди комнаты, и повернул его в сторону синей отметки, чтобы вода была ледяной.

Довольный ее температурой, он подошел ко мне, перевернул на живот носком ботинка, будто мешок с землей, и опустил ладонь мне на поясницу.

– Что ты… – ахнула я.

– Не волнуйся. – Он сорвал с меня платье с корсетом одним протяжным движением. Окружающее пространство пронзил звук рвущейся ткани и отлетающих пуговиц. – Маленькие девочки не в моем вкусе.

У нас и правда была разница в возрасте. Двенадцать лет так просто не оставишь без внимания. Однако меня это никогда не беспокоило.

А что и впрямь беспокоило, так это моя нынешняя степень наготы. Я дрожала под ним, словно осиновый лист.

– Что ты наделал, черт возьми? – взвизгнула я.

– У тебя отравление, – констатировал Киллиан.

Его слова привели меня в чувство.

– Что?

В ответ он пнул лежащие рядом со мной розовые цветы в дальний конец комнаты.

Мое дыхание стало более поверхностным, затрудненным. Жизненная сила покидала мое тело. Отзвук воды, льющейся в ванну, был монотонным и успокаивающим, и внезапно я почувствовала себя, как выжатый лимон. Мне хотелось спать.

– Я нашла их в саду возле номера, – пробормотала я, еле шевеля губами. А потом вытаращила глаза, как только кое-что осознала. – И на вкус тоже попробовала.

– Кто бы сомневался, – его голос сочился сарказмом.

Киллиан закинул меня на плечо и отнес в уборную. Бросив мое обмякшее тело возле унитаза, он за волосы приподнял мою голову. Колени заныли от боли. Он был отнюдь не нежным.

– Я вызову у тебя рвоту, – объявил он и безо всяких дальнейших вступлений сунул мне два своих крупных пальца прямо в горло. Глубоко. Я подавилась, и меня тут же вырвало, пока он придерживал мою голову.

Говоря словами Джо Экзотика, я никогда от этого не оправлюсь. Киллиан держит мои волосы, пока вызывает у меня рвоту.

Я опустошала желудок, пока Киллиан не убедился, что в нем больше ничего не осталось. Только после этого он вытер мое лицо голой рукой, даже не смутившись остатками рвоты.

– А ш-што это воо-ще такое? – пролепетала я, опустив голову на стульчак. – За цветы.

Он с пугающей легкостью подхватил меня на руки, пронес через всю комнату и бросил на кровать. Я была совершенно голой, если не считать стрингов телесного цвета.

Я слышала, как Киллиан роется в шкафчиках. Открыла глаза. Прихватив аптечку, он достал оттуда маленький пузырек с лекарством и шприц, а потом, нахмурившись, прочел крошечную инструкцию на флаконе и ответил:

– «Разбитое сердце». Известны тем, что красивы, редки и ядовиты.

– Совсем как ты, – тихо сказала я. Неужели я правда отпускаю шуточки, лежа на смертном одре?

Киллиан пропустил мое захватывающее наблюдение мимо ушей.

– Ты чуть не отравила всю часовню, Эммалинн.

– Я Персефона. – Я нахмурила брови.