Если верить лисам I

Чистенько, аккуратно, не очень уютно, но подобные места и не должны вызывать желание задержаться в них подольше.

Заметив мое удивление, Йормэ развеселился.

– Это столичное управление стражи, пирожочек. Здесь все должно быть на уровне. А сейчас мы вернемся, и я помогу вам заполнить документы.

Вести нас в лабораторию лис отказался, отговорившись тем, что мы к такому еще не готовы.

Глава 2. Взлелеянная ненависть

На площади было неспокойно. За монотонным шумом толпы, изредка взрывавшейся одобрительными криками, был слышен один надрывный, звонкий голос, пытавшийся донести до всех простую истину.

– Королю плевать на своих подданных! – ревел он, и ему согласно подвывали. – Что они сделали, чтобы нас перестали убивать? Сколько жизней им нужно, чтобы начать действовать?! Стража продалась власти! Кому нужен закон, если он не защищает простых граждан!

– Опять бунтовщики собрались, – проворчал лис. Для того чтобы лучше видеть, что творится на площади, он забрался на бетонный цоколь* фонарного столба.

Я топталась рядом, не зная, что делать, и немного завидуя Иветт, которая осталась в управлении, разбирать заявления горожан.

– Разве мы не должны их разогнать? Они мешают проезду транспорта… да и людям сквозь такую толпу сложно пройти.

Именно в этот момент я увидела, как дородный мужчина шагнул назад и сбил с ног девушку, пытавшуюся протиснуться мимо него.

Она оступилась и рухнула. Он обернулся, что-то сказал… было похоже, что ругнулся, и сразу утратил к ней всякий интерес, вновь посвятил все свое внимание человеку, забравшемуся на памятник короля-основателя в центре площади.

Я бросилась к ней, желая помочь и проигнорировав окрик Йормэ.

Подхватить девушку под руку и дернуть вверх, пока ее не затоптали, я успела. Потом меня саму схватили и куда-то потащили.

Попытки быть вежливой и терпеливой ничего не дали, меня передавали из рук в руки, подталкивая в сторону говорившего. Пока я сохраняла спокойствие, но саламандры никогда не отличались особым терпением. Вспыльчивый характер и любовь к поджогам мне достались от матери, все остальные непривлекательные черты характера – от отца.

Когда сходятся драконица и аспид, на свет может появиться что-то ужасающее…

И сейчас кошмарный результат запретной любви очень старательно доводили до белого каления.

Когда меня вытолкнули под ноги оратора, он сбился с мысли и на несколько секунд затих, не понимая, что происходит. Толпа заволновалась. Те, кто доставил меня в самый центр, громко требовали наглядно показать всем врагам человечества, что их ждет.

Меня хотели сделать жертвой. На то, что я еще даже не полноценный стражник и из нашивок у меня лишь герб стражи, им было глубоко плевать.

Я с трудом подавляла желание превратить всю площадь в один большой костер. Мне помяли китель и растрепали косу, чуть не задушили смрадом табака, дешевой бражки и немытых тел, а теперь собирались убить…

Я откашлялась и повернулась к толпе, прижавшись спиной к постаменту: опасно было оставлять спину открытой рядом с этими кровожадными людьми.

– Послушайте! Вы должны разойтись! Вы затрудняете движение и создаете опасную ситуацию…

В плечо мне ударил огрызок, и я сбилась с мысли. Изо рта с рваным выдохом вырвалось несколько искр. Когда я решила стать стражницей, думала о том, что буду ловить преступников, а не защищать простых граждан. Человеколюбие было чуждо мне, потому желание оторвать руки тому, кто оставил на моем кителе грязный след, вспыхнуло в груди обжигающим пожаром.

Я еще раз выдохнула, медленно успокаиваясь, и потрясенно замерла. Облачко пара быстро развеялось в горячем воздухе, но я отчетливо чувствовала, как стремительно снижается температура. На нос опустилась одинокая снежинка.

Впервые мне довелось увидеть, как агрессивно настроенная толпа в ужасе расступается.

Йормэ выглядел не лучшим образом. Кончик его хвоста зло подергивался, рассыпая по мостовой снежную крошку, на бескровном лице синими льдинками искрились глаза. На него хотелось смотреть вечно, и в то же время здравый смысл велел бежать. Спасать свою еще не обледеневшую шкуру.

– Уважаемый, несколько отмороженных рук и парочка разбитых носов, как вы понимаете, на вашей совести. Спускайтесь. Вы арестованы.

Оратор смотрел на лиса с ненавистью и спускаться не спешил. Тогда по камню и бронзе за моей спиной пополз серебристый искрящийся иней.

– Вы лучше спускайтесь, – посоветовала я, быстро отстранившись от постамента, – иначе в список добавятся ваши безвозвратно утраченные бубенчики.

Йормэ фыркнул. Мужчина на памятнике покраснел и поспешил сползти на землю, как только увидел поднимающуюся по конскому боку белую изморозь.

– Давайте, стажер, проводите задержание, – велел мне лис, – а я посмотрю.

Пока я звенела наручниками, он внимательно следил за толпой, готовый отреагировать на любое подозрительное движение.

Остановить нас не пытались, но словами задеть хотели. Йормэ на это не реагировал, и я решила последовать его примеру.

Пусть лучше обвиняют в бездействии, чем строят планы по моему убийству.

Когда оратор был сдан надзирателю тюремного блока, а все необходимые бумаги заполнены, я все же рискнула спросить у хмурого лиса:

– Почему ты такой мрачный? Мы же поймали зачинщика беспорядков. Разве это плохо?

Мы вернулись на патрулирование и были совсем рядом с площадью Вечной Памяти, что располагалась недалеко от управления… Насколько же нужно быть самоуверенным, чтобы подстрекать к бунту в такой опасной близости от законников?

Теперь же площадь была свободна, только у входа в парк, на противоположной стороне, собралась толпа зевак, наслаждаясь трюками дрессированного пса. Издалека он выглядел как белое облачко.

– Бесполезно потраченное время, – проворчал лис, не обращая внимания на бродячего артиста и его пушистого ассистента. – Этот отсталый – родственник одного из торговцев, входящих в городской совет. Шестой круг. Долго он за решеткой не просидит.

Смысл сказанного я поняла сразу. Отпрыск какой-то большой шишки развлекался тем, что нежно взращивал в людях их недовольство жизнью. Интересно… хоть кто-нибудь из его верных слушателей знал, кто перед ними распинается?

– У нас будут проблемы?

Йормэ удивленно посмотрел на меня.

– По всем документам задержание производил я, так что не беспокойся.

– Ладно. У тебя будут проблемы?

– Вейя, родная, ты будто забыла: мой отец тоже состоит в совете. Первый круг. Личные советники короля. Даже несмотря на то, что мы сейчас в ссоре, никто не рискнет меня злить. Но ты в следующий раз будь осторожнее. Из-за этих убийств люди просто с ума сходят.

Я не стала признаваться, что действительно забыла. Мы никогда раньше не обсуждали его семью, в основном потому, что уже в академии у Йормэ с отцом были натянутые отношения. А уж сейчас они, вероятно, совсем испортились, если учесть, что лис подался в городскую стражу, когда его ждало теплое местечко в королевской гвардии…

– Мясник, да? Я читала про него. Юна рассказывала, что одна ее знакомая как-то нашла труп. До сих пор не может нормально спать по ночам.

Я не особо верила, что это правда и что Юна не придумала эту историю с подругой, чтобы лишний раз оказаться в центре внимания, но не сомневалась: тела, что уже почти полгода находят по всему городу, выглядят ужасающе.

В столице часто встречались убийцы. Даже маньяки. Когда я еще училась на первом курсе, почти год не могли поймать душителя – любителя затягивать удавку на шее припозднившихся прохожих, но столь откровенной ненависти в сторону не справляющейся с работой стражи тогда не было.

Задушенные, на первый взгляд казавшиеся спящими, не вызывали у горожан такого дикого страха, как разделанные тела, что оставлял после себя Мясник.