Обезглавленное древо. Книга вторая. Джори

Раз отец спит, можно спокойно воспользоваться его столом и чернилами. Да если и проснется, что такого-то? Не убьет, наверное, Айк ему еще нужен. Кто, кроме него, будет заниматься всей этой дрянью?

Айк усмехнулся и бережно, словно лаская, разгладил лежащий перед ним чистый лист. В этот миг «вся эта дрянь», омрачавшая каждый день его жизни, неожиданно легко исчезла из мыслей.

Он обмакнул перо в чернильницу и, задержав дыхание, заново вывел первые слова: «Доброго дня, Крисси!»

А потом шел по городу обычным стремительным шагом, но теперь спешка была вызвана не желанием побыстрее дойти и убраться с улиц, просто он и правда торопился. Он шел, подставив лицо солнцу, которое, казалось, грело, как никогда.

Небо было ярким и чистым, словно месяц непрерывных дождей отмыл его до блеска. От мостовой и стен домов поднимался пар, в воздухе разливалось тепло. Весь город как будто посвежел и встряхнулся, даже вонь слегка ослабела.

Повеселевшие горожане высыпали на улицы и перекликались бодрыми голосами.

Айк знал наперечет утренние звуки и узнавал голоса людей. Он шел, сжимая в ладони заветное письмо, а любовь росла и ширилась в нем с каждым шагом. Удивительным образом он любил сейчас не только Крис, Джори, своих родичей – он любил весь Вьен, и лес, и другие города и страны. Весь мир, казалось, могла охватить и согреть его любовь.

Люди ненавидели Айка без всякой причины, просто за то, что он родился под несчастливой звездой Свершителя. Но сейчас он любил так сильно, что простил их.

И тут же ощутил, насколько на самом деле слаба и ничтожна эта ненависть. По сравнению с его великой любовью она была… ничем. Она не стоила того, чтобы даже замечать ее. Как мог он, безумный, позволять ей уродовать свою душу?! Как мог страдать оттого, что никогда не смешаться ему с этой толпой? Окруженный ненавистью людей, он чуть не уподобился им.

Но теперь все будет по-другому.

Он уже видел заветное место, надо собраться, чтобы быстро и незаметно положить письмо в тайник. Айк глубоко вздохнул, пропустил очередную телегу и оперся рукой о стену дома…

Письмо скользнуло в тайник, и тут дыхание замерло в груди – навстречу, залитый ярким утренним солнцем, шел Джори.

Он шел не торопясь, раздавая направо и налево приветствия и слегка улыбаясь в ответ на шутки. В нем всегда было нечто такое – людям льстило его внимание. Он мало говорил, но слушал так, как будто слова говорившего захватывали его целиком. Эта особенность делала его общество приятнейшим в мире.

Джори сутулился и выглядел усталым. Русые, спутанные пряди падали ему на лицо, он машинально заправлял их за уши. Говорил и улыбался он явно через силу.

Но вот он увидел Айка – и в один миг переменился, как по волшебству. Серые глаза радостно вспыхнули, лицо посветлело и стало мягче, словно тень, придававшая резкость чертам, отступила за его плечо – так облако опускается ниже сияющей на солнце вершины горы.

Горожане недовольно морщились, огибая застывшего посреди улицы Айка. Но некоторые из любопытства или из праздности бросали быстрый взгляд на его лицо и тут же отворачивались, в изумлении хмуря брови.

Если бы кто-то догадался проследить за его взглядом, то без труда бы все понял. Но люди были погружены в свои заботы и быстро выкидывали увиденное из головы, не давая себе труда задуматься над ним. Кому какое дело, что на уме у Свершителей!

Айк смотрел на Джори, и любовь к нему переполняла его сердце. И не только потому, что в его облике он невольно увидел черты Крис. Просто это же Джори, они так давно не виделись и встретились совершенно случайно – разве не счастье?

В порыве чувств Айк шагнул вперед, охваченный простым, естественным желанием обнять своего друга. Сказать, как здорово, что он здесь, ведь им о многом нужно поговорить…

Глаза Джори чуть расширились, но он не двинулся с места, даже не попятился. Только кровь мгновенно отлила от его лица, и оно стало белым, точно старая кость.

Он стоял и завороженно смотрел, как Айк идет к нему, а люди расступаются, словно косяк рыб перед килем корабля. Как будто отчаянный порыв Айка к счастью, к простой, мирной и открытой жизни передался и Джори и заставил его забыть об обычном благоразумии.

Их разделяло уже каких-то несколько шагов…

«Ты спятил?! Забыл, кто ты?» – чуть ли не взвыл внутренний голос… и ноги Айка приросли к земле.

Наваждение исчезло.

Джори поспешно отвел глаза и заговорил с кем-то. Айк стоял, глядя в землю, и глубоко дышал. Кровь мягкими толчками пульсировала в ушах. Он даже испугался, что сейчас потеряет сознание – перед глазами потемнело, и уличный гомон начал быстро отдаляться.

Этого недоставало! Рухнуть в грязь посреди улицы и подвергнуть Джори еще одному испытанию! Он не мог поверить в случившееся. Минуту назад он чуть не погубил своего друга – да что с ним такое?

К счастью, толпа быстро густела, и, похоже, его дурацкая выходка осталась незамеченной.

Джори закончил разговор и не спеша двинулся дальше, огибая Айка с правой стороны. Лишь легкий румянец выдавал охватившее его волнение.

Айк сделал над собой усилие и тоже шагнул вперед, пытаясь совладать с лицом и придать ему обычное выражение хмурого безразличия. Получалось, видимо, не очень – поравнявшись с Джори, Айк поймал его быстрый, полный горячего сочувствия взгляд.

Толпа разделяла их, да они и не смогли бы сблизиться, не привлекая внимания. И все же, проходя мимо, Айк чуть отвел в сторону правую руку, открытой ладонью вперед. Не для того, чтобы Джори коснулся ее, нет. Глупо было думать об этом, стоя в центре зачумленного круга, к которому каждый Свершитель приговорен с рождения.

Он просто протянул руку так, как если бы она и вправду могла коснуться дружеской руки.

И краем глаза успел заметить, что Джори повторил его движение.

Большинство людей думают о своем, соображают плохо и очень не наблюдательны – так считал Айк. Почти всегда так оно и есть, но случаются и исключения.

Например, человек, стоявший в дверях кабачка «Два молота» в момент встречи Айка и Джори. Он хорошо видел молодых людей, потому что смотрел именно на них. От него не ускользнула ни немая игра их лиц, ни взгляды, говорившие красноречивее слов, ни даже прощальное соприкосновение рук, которого не было.

Единственное, чего он не заметил – как Айк клал письмо в тайник, в тот момент его закрывала проезжавшая телега.

Видимо, и впрямь сам Всемогущий взял на себя охрану Айка и Джори этим солнечным утром.

3

Книги утверждали – любовь неотделима от страдания, и Айк всегда недоумевал, почему. Вот он же любит Джори, брата, сестер, даже отца – при чем тут страдания?

А вот теперь он понял, при чем.

Неделя прошла как обычно, и эйфория начала потихоньку меркнуть, сменяясь недоумением и тревогой. Любовь пробудилась в нем впервые и сразу с огромной силой – скрывать ее оказалось очень тяжело. Как и всякого влюбленного, Айка томило неотступное желание видеть предмет своей страсти, не говоря уж обо всем прочем. А приходилось молчать и вести себя, словно ничего не случилось. И делать то, что должно.

Как назло, встретиться с Джори тоже не получалось. В очередном послании он сообщил, что передал письмо Крис и, со свойственной ему деликатностью, больше ни о чем не спросил. Лишь напомнил, что всю неделю будет занят в кузне и не сможет приходить в лес.

Несмотря на более чем обычно ласковый тон письма, Айку стало очень горько. Ведь ему ужасно хотелось не только расспросить Джори о Крис, но и поговорить о своей любви к ней.

Неделя подошла к концу, и Айк рискнул написать еще одно письмо. Любовь мучила его, сжигала изнутри. Влюбленные подозрительны, и вот ему уже казалось, будто бы он все выдумал, и никаких особенных взглядов и пожатий руки не было. Крис просто обрадовалась встрече, а он вообразил себе невесть что, как дурак…

Подобные мысли причиняли такую сильную боль, что Айк не знал, куда деваться. При малейшей возможности сбегал в лес и бродил там в мрачном, молчаливом одиночестве. Даже возвращение летнего тепла не смогло поднять его настроение. Он часто приходил на то место, где они с Крис встретились, и там погружался в воспоминания, давая волю фантазии. Единственное и весьма слабое утешение.

Но воспоминания недолговечны. Можно помнить до мелочей, что происходило в тот или иной момент, но чувства, бурлившие когда-то в крови, не воскресишь. А без них воспоминание теряет ценность, превращается в сухую, скучную бумажку с нацарапанными на ней датами, именами и названиями.

Айк не ощущал этого в полной мере, но и в его мечты каждый уходящий день добавлял все больше и больше горечи.

Неужели Крис все забыла? Могла бы передать хоть пару слов через Джори! Или она не понимает, как мучает Айка своим молчанием? О, если бы он мог пойти к ней, прямо сейчас! Увидеть ее, услышать ее голос и знать, что она думает о нем!

Второе письмо также осталось без ответа.

В маленькой комнатке на втором этаже дома Свершителя наступило отчаяние. Полное. Айк понял, что он и правда дурак и принял обычную радость встречи за нечто большее.

Это было ужасно. Он сам обрек себя на мучения.