Рыжая пьеса. Пьеса. Рассказы

Егор. Каких предыдущих? Нам же телефон недавно поставили. У тебя же сначала только служебный мобильный был.

Папа. Может, тут и мобильный мой написан? (Пожимает плечами, вертит в руках сумку.) Егор, может, это тебе?

Егор. У наших ни у кого такой нет. Смешная торба. Я бы сразу заметил.

Папа. Недоразумение. Ерунда какая-то, не стоит и внимания обращать.

Мама. А мне почему-то тревожно стало. Я даже в бюро несчастных случаев позвонила.

Папа. И что?

Мама. Ничего не случилось. Вообще ни одного несчастного случая.

Егор. Одни счастливые.

Папа. Ну, я же говорю. Ничего страшного. Пустяки. (Усаживается в кресло, вытягивает ноги, устраивается полулежа, берет пульт, голубоватый отсвет телевизора ложится на его лицо.)

Мама (намазывает лицо чем-то вязким). Прошлогодняя бузина, глубоко проникая в поры, дезинфицирует и симулирует. (Тоже усаживается и, закончив класть маску на лицо, замирает.)

Папа смотрит боевик. Приглушенно – автоматные очереди, крики, выстрелы, взрывы.

Егор (в задумчивости с сумкой в руках). В случае несчастья прошу известить… И наш номер… Чья же это может быть сумка? Мам… Мам…

Мама, замерев, подняв намазанное лицо, машет на Егора рукой. Егор идет в противоположную сторону, где сидит перед телевизором папа.

Пап… Пап…

Папа спит под звуки боевика, под выстрелы и вопли, вытянув ноги, расслабившись всем своим большим телом. И даже во сне его хмурое лицо выражает привычную усталость. Ничего, кроме усталости.

Вечер. Рыжая девочка Соня бродит в сумеречных дворах.

Соня. Извините, пожалуйста, вы случайно не видели мою собаку? Такая большая, меховая, рыжая собака. Мы с ней вместе рыжие, обе, она и я. Она очень добрая. Ее зовут Селедка.

Егор. В случае несчастья прошу известить… прошу известить…

Соня. Не видели? Нет? Извините… Пожалуйста, если увидите, помогите ей прийти ко мне… А я вам за это отдам свои ролики и Барби беременную. Вы случайно не видели мою собаку?.. Она такая классная, настоящий друг человека…

Егор. В случае несчастья… Прошу сообщить… три четыре пять девять… В случае несчастья… несчастья…

Соня. Скажите ей, пожалуйста, что я очень по ней скучаю и чтобы она возвращалась домой…

Егор. Прошу известить… Наш номер… Папа… Папа!

Папа спит. Или притворяется спящим? Фонограмма боевика усиливается, и вот уже оглушительно звучат взрывы и выстрелы, детский плач, крики и собачий визг тонут в треске автоматных очередей, лязге танков, свисте вертолетных винтов… Егор выключает телевизор и уходит. Папа спит. Мама в полезной маске сидит не шевелясь, с закрытыми глазами. Тишина. Ночь.

Соня. Пожалуйста, помогите мне найти мою собаку… Вы не знаете, где моя собака? А вы?..

Вторая часть

Светлый майский день, чистое небо над крышей высокого дома. Сегодня День города. Визу на площади идет народное гулянье, выступают клоуны, раздают бублики и пряники, то и дело доносится музыка и веселые голоса в усилитель.

На крыше много труб, антенн, башенок и слуховых оконцев. По крыше ходит рыжая девочка Соня в своих толстых ботинках. Железная крыша гремит. Соня пьет воду из пластиковой бутылочки. У Сони на шее висит большой морской бинокль. Смотрит в бинокль вниз.

Соня. Весна наступила. Люди вылезли из нор и потащили куда-то свои жирные животы… (Достает зеркальце, разглядывает себя, кривляется, гримасничает, устраивается на крыше развалясь, полулежа. Стучит нога об ногу, ботинок о ботинок.) Ботинки! А ботинки? Парле ву франсэ? Милые мои… Красавцы, бедолаги… Мэйд ин Франс… Вам бы гулять по совсем другим городам, топтать по булыжникам всяких там рю и авеню! А вас – сюда, грязь месить, чтобы на вас в автобусной давке наступали. Бедные ботинки! «Где мы, что с нами? – шепчут они. – Мы ничего не понимаем! Зачем мы здесь, зачем шершавая дорога, лужи и пустыри, люки водостоков, а какой ужас этот снег, мы ничего не понимаем!» Компрене ву? (Ударяет башмак о башмак.) Ву компрене, нес па? А помните, дорогие мои ботинки, как мы с вами искали мою собаку много-много дней подряд? «Селедка! Селедка! Селедка!» Ходили по каким-то пустырям и окраинам, по городскому парку, по шоссе, в закоулках, заблудились, устали, споткнулись, «Селедка! Селедка! Селедка!», наступила ночь, а нас с вами уже искали, милиционер спросил строго: «Девочка, как твоя фамилия?», мы убегали от милиционера, а он догнал, крепко взял за руку, лучше бы сказал, где моя рыжая собака. Ведь он же милиционер, он должен знать, куда деваются собаки… Милые мои ботинки! Вы отважно и верно мне служили. И вы достойны красивых проводов. (Снимает ботинки, шевелит пальцами ног, гладит ботинки, как живое.) Я открыла фонд поддержки моих рыжих ботинок, но пожертвования поступали очень скудно. Нет! Дорогие ботинки! Я ни за что не отправлю вас на помойку! Я посылаю вас в прощальный полет над городом, в день этого самого города, в праздничный весенний день! (Раскручивает ботинки над головой и кидает.)

Пауза.

Наверняка приземлились на голову какой-нибудь толстой тетеньке. То-то визгу, небось…

На крыше стоит большой брезентовый рюкзак. Соня достает из рюкзака пакет, снимает джинсы и майку, из пакета вынимает очень красивое светлое платье. Переодевается. Надевает нарядные туфли. Расчесывает волосы. На крыше дует ветер. Соня стоит на крыше молча. Ветер развевает ее красивое платье, несет ее волосы. В это время снизу, где праздник, доносится музыка, духовой оркестр играет старинный вальс.

(Смеется и машет рукой.) А вот и я! Ну, как вы там, на площади? Веселитесь? Веселитесь-веселитесь, толстопузенькие… (Долго смотрит в бинокль.)

На крыше появляется Егор. Отряхивается, очищает одежду от чердачной пыли. Видит Соню. Смеется.

Егор. Вот это да! Хороший день сегодня! Забираюсь на крышу, а там – ты.

Соня молчит. Егор смотрит на город сверху и говорит с Соней, как со старой знакомой.

А сверху вроде даже красивый город получается…

Соня. Вы правы, молодой человек, если смотреть сверху, все выглядит значительно привлекательнее.

Егор. Ты меня не помнишь, а я тебя помню. Можно мне в бинокль посмотреть? (Смотрит в бинокль.) Надо же, морской, настоящий… Х-ха, вон наш квартал «Г»… А вон Новый мост… Машины ездят… Классно все-таки, не было моста. А теперь есть… (Отнимает бинокль от глаз.) Это мой отец мост построил. Да. Главный архитектор проекта. Он конкурс выиграл, чтобы мост построить… И построил. Мы из Калуги специально приехали, потому что он мост здесь строил. А теперь в Америку поедем. На год. Он там метро оформлять будет. Конкурс выиграл.

Соня молча смотрит на Егора.

В лом мне в эту Америку ехать… Что ты так смотришь?

Соня. Жду, когда вы свалитесь с крыши, молодой человек.

Егор (смеется). Ну и город! До чего противный город, где на крышах сидят такие рыжие, такие серьезные девушки в красивых платьях! Я не собираюсь никуда сваливаться. Я на крышу по делу пришел.

Соня. Я тоже.

Егор рассказывает, Соня неотрывно смотрит в бинокль.

Егор. У меня есть друг. Здешний. Потомок. Кличка – Потомок. Потому что он потомок купцов Дыркиных. Классный парень! Во такой! А то, что у него часто кровь носом идет, это не беда, доктора помогут, на то она и медицина. Он в больнице уже месяц киснет. А у него день рожденья скоро. Потомок у нас, он такой приколист, у него мечта – день рожденья на крыше справить. И мы решили его порадовать. Ну, надо же, чтобы у человека мечты исполнялись.

Соня. Мечты? Это да, это конечно, это я понимаю!

Егор. Внимание, внимание! Тайна повышенной секретности! Разработан план похищения Потомка из больницы… Знать запрещено всем, кроме рыжей девушки на крыше! Нора приходит его навещать, приносит цивильный прикид. Потомок и Нора идут гулять в больничный садик. Потомок переодевается. Тем временем Красивый, наш Красюк, которому недавно очередная тетенька подарила «БМВ», подруливает к воротам. Потомка везут на крышу. А тут уже накрыт стол, которым займемся мы с Хали. Хали, правда, у нас что-то того… Короче, я облазал все высокие крыши нашего города и выбрал самую подходящую. Эту.

Соня. Боюсь, что она вам совсем не подойдет, молодой человек.

Егор. Почему это?

Соня. Потому что у меня тоже есть мечта.