Последний день магии. Сердце никса

– Рина! – прошептал Август

Не узнать ее было невозможно. Девушка мчалась, гордо держась в седле. В его теплой куртке, но зато без шапки – ее взять было неоткуда. Увидев Августа, она невольно натянула поводья, притормозила. Остановилась от Летова в десятке шагов, слезла с коня, да так и осталась стоять, не в силах сделать ни шага.

Август улыбнулся от глупой мысли. Побежал вперед раскинув руки в сторону для объятий. Рина шагнула вперед, готовая коснуться его…

– Мистер Конь! Как я скучал по тебе! – Август добежал до скакуна и обнял его, заливаясь от смеха. Взглянул на Рину – скромная улыбка на ее лице сменилась на шок, а потом он увидел настоящую женскую ярость.

– Дурак! Идиот! Совсем башки нет?! – Рина схватила горсть снега и побежала за Августом, по пути теряя сквозь пальцы снежинки. Летов со смехом бегал вокруг Мистера Коня, уворачиваясь от ударов. Через минуту и Рина бегала за ним, хохоча. Смех обоим придал сил.

Вэл стоял, облокотившись об отстающую повозку. Смотрел на счастливую парочку. Как они бесятся, словно дети, хотя через несколько дней предстоит смертельная схватка. Как Август остановился, наконец, вцепился в Рину и не отпускал ее несколько минут. Как девчонка, не веря, что все закончилось, неуверенно обнимает Летова.

«Ничего еще не закончилось, – подумал Вэл. – Сколько еще на свете таких парочек, разлученных, несчастных? Сколько людей не могут найти друг друга, сколько не может выжить без магии? Я бы и сам – не смог. Рэй хорошо запудрил мне мозги, заставил видеть только то, что нужно. Счастливое будущее без оглядки на ужасное настоящее… Сколько магов осталось на земле? Тысяча, сотня? Я тоже приложил руку к уничтожению мира. Я просто обязан это исправить. Насколько это возможно – исправить! Почему у Августа нет клейма?»

Вэл осмотрелся в поисках чего-нибудь острого. Не найдя ничего подходящего, он двинулся прочь. Наблюдать за счастливой парочкой не было сил.

Повозки двигались медленно, лениво. Лошади вымотались и шли понуро, подгоняемые только кнутами и магией. Вэл брел, не зная, в какую повозку залезть переночевать. Откуда не выгонят, презрительно морщась?

Что-то зацепило куртку. Вэл притормозил, рассматривая торчащий из телеги гвоздь. Повозка медленно двигалась, а он шел рядом.

«Подойдет!» – решил он и на ходу, размеренно шагая, стал вытаскивать его из доски. Спустя полсотни шагов Вэл смог его выкрутить.

Гвоздь оказался кривой, согнутый в середине. Со шляпкой «в клеточку» и кусочками рыжей ржавчины. Вэл рассматривал его долго, понимая, какую важную роль отвел для этой невзрачной железяки.

Чтобы сделать то, что задумал, Вэл отстал от каравана. Он чувствовал усталость, мечтал только о том, чтобы лечь. Но засыпать в очередной раз с клеймом на руке он не мог. Когда все, даже Август и Рина оказались далеко впереди, Вэл посмотрел на железку в руках. Небо, удивительно чистое для зимнего времени года, подсвечивало все вокруг.

Вэл провел гвоздем по тыльной стороне ладони. Не осталось и царапины. Чтобы ударить себя сильнее, пришлось зажмурить глаза и полоснуть по руке со всей дури. Вэл тут же со стоном выдохнул – обожгло! Клеймо оказалось перечеркнуто глубокой царапиной. Он не остановился на этом, продолжил бить еще и еще. В местах, где проходили линии клейма, гвоздь чуть притормаживал, будто встречал сопротивление, но Вэл упорно нажимал. Закусив губу, чтобы не закричать от боли, он продолжал с остервенением вдавливать железяку под кожу, замазывая выступившей кровью клеймо.

– Получай! Получай! Я помню каждого, кого лишил магии. Я никогда их не забуду! Я никогда не стану бездушным палачом! – Вэл кричал, не боясь, что его услышат.

Поначалу кровь впитывалась в кожу, будто ее поглощала зловещая метка. Потом, насытившись, клеймо стало отплевывать красную жидкость. Уже не замечая боли, Вэл сдирал кожу, представляя, как борется со зверем внутри себя.

– Уходи от меня прочь, дрянь! Я выдру тебя вместе с костями, если придется!

Он бил и бил, перебарывая боль. Когда на руке не осталось живого места, Вэл остановился. Бросил гвоздь в снег – он тут же исчез.

Вэл набрал полную горсть снега и провел по руке. Красные ледяные кусочки упали вниз. На тыльной стороне ладони остался фейерверк из кровоточащих линий. Зато клейма больше не было.

***

Август держал Рину за руку, не отпуская ни на секунду. Она тоже крепко вцепилась в него, отвечая взаимностью. И все же Летов не знал, как начать разговор спустя столько месяцев расставания. В его мыслях они давно перестали быть просто знакомыми и друзьями. Он успел представить, как они вместе сбегут в родной мир, как он познакомит Рину с родителями. Как будет защищать ее в школе от насмешек – ведь она совсем не приспособлена к современным технологиям, и наверняка поначалу будет вести себя странно. Тогда над ней обязательно кто-нибудь попробует засмеяться, а Август сломает ему нос и будет героем…

Все это произошло только в его мыслях. Реальная Рина молча шла рядом, сжимая холодными пальцами его ладонь. Куталась в куртку с капюшоном, еле переступала высокий снег, засыпала на ходу. Порой склонялась к плечу Августа, будто желая на него опереться, а потом вновь выпрямлялась и шла, как ни в чем не бывало. Такая живая и близкая, девушка нравилась Августу даже больше, чем беззащитная Ринка из мечты.

– Ты… замерзла? Хочешь, спрячемся в повозку? – спросил Август.

Рина покачала головой.

– Там внутри люди, а здесь… – Рина обернулась. Ночью, после суда над Вэлом, все улеглись отдыхать, и между повозок практически никого не было. Только в начале каравана дымил сигарами какой-то маг. – Здесь просто тише.

– Хорошо.

Август понял, что не знает больше, о чем сказать. Рина тоже молчала.

– Я хотел…

– Мы столько…

Они заговорили одновременно, и так же одновременно смолкли. Август решил начать первым:

– Я искал тебя. Все эти месяцы.

– А я – ждала. Какие же ужасные там условия! Зато смотри, как у меня отросли волосы!

Рина вытащила из-под куртки копну волос, и они раскинулись по плечам. Из-за капюшона на спине они сбились и стали похожи на горб. Август хихикнул и коснулся волос, распределяя их по плечам.

– Я мечтал раньше отрастить волосы, чтобы выглядеть как металлист.

– Как кто? – не поняла Рина.

– Эх, сколько всего мне придется тебе рассказать! Когда мы переместимся… ах да, я совсем забыл об этом, – Август остановился, повернулся к Рине. Встал на одно колено, не отпуская ее руки. – Рина Полётова, ты согласна отправиться со мной в мой мир?

Она покраснела и отвернулась, ничего не отвечая. Отобрала у Августа ладонь и прижала ее к губам, отогревая пальцы дыханием.

– Август, мы не можем все бросить…

– Но мы можем убежать сейчас! Я нашел способ! Мистер Конь…

– Я дура, Август. Наверное, дура. Но не могу я так, – Рина вздохнула. – Я сидела там, в темнице. Все думала над тем, кто я и что делаю в этой жизни. Пришла к выводу, что ничего. Когда от меня требовалась помощь – я убежала. Испугалась, что меня истощат чужие мольбы о помощи. Не хотела быть единственным магом в поселке – это огромная ответственность. Сейчас, должно быть, никого из моих больше нет в живых…

– У вас такой мир, Рина! Я тоже пытался им помогать, и что взамен? Они требовали еще и еще! Сами при этом ничего не делали! – Август поднялся и отряхнул колено от снега. – Какие-то неправильные у вас люди. Не бросаются на брошенный спасательный круг. Предпочитают тонуть и ныть, что круг кинули от них слишком далеко. Нормальных людей – один на целый город.

– Может быть, – согласилась Рина. – Но разве этот один из целого города не достоин жить? Я ведь тоже в их числе.

– Ладно. Я все равно уже пообещал, что помогу… Если мы выживем – ты пойдешь со мной? В мой мир?

Рина кивнула.

– Тогда нечего сидеть! Надо разрабатывать план. Пойдем найдем Артура… Хотя нет, тебе нужно спать.

– Нет, я…

– Я сказал – спать! – сурово ответил Август. Рина, подтверждая его слова, зевнула. – Да и мне пора. Займемся делами с утра, хорошо? А сейчас – давай найдем повозку, где поменьше людей. А то по ночам они храпят и толкаются.

***

Вэл проснулся, чувствуя, что совсем не выспался. Почти до утра он ворочался, пытаясь унять боль в перевязанной руке. Потом поднялся, нашел где-то мага и попросил вылечить раны, и потом, наконец, уснул.

Теперь Вэл с наслаждением смотрел на чистую, неклейменую кисть. Остались еще царапины от гвоздя. Неглубокие чуть красноватые линии. Но они не шли ни в какое сравнение с багровым клеймом, которое с лета украшало руку.