Мериамос 1. Золотая Лисица

Интонации, тембр голоса, движение – все это выдавало в нем человека иного склада. Пытаясь подобрать аналогию, она вспомнила одного из профессоров, выходца из имперской знати. Степенный, благородный, старый рыцарь. Лисара любила его за увлеченность, с какой он рассказывал о своем предмете, и твердое следование личному кодексу чести. Как-то он нашел их заблудившимися в катакомбах и вместо того, чтобы рассказать обо всем преподавателям, провел безопасным путем мимо патрулей милиции назад в Академию.

Возможно, она выдавала желаемое за действительное.

– На случай экстренных ситуаций Александр оставил мне кое-какие инструкции. В доме есть тайник с посланиями, – маячивший за спиной девушки Зар недоверчиво хмыкнул. – Но без меня его не открыть.

– Какая интересная конструкция, – заходя под свет, бьющий из люка, произнес Зар.

Эльбирин, провожавший его взглядом, сощурился и отвел взгляд.

– Днем мы все равно никуда не поедем, – в подвал заглянула Ниоба. – Так что давайте перекусим, а заодно послушаем интересную историю.

Для лэрта достали дождевик. В одном из более-менее сохранившихся домов устроили временный лагерь. Было не по себе от мысли, что не так давно тут сидели люди, пришедшие за папой. Обшаривая пространство взглядом, Лисара тут и там натыкалась на неприличные надписи, вырезанные на стенах, и прочие следы чужой жизнедеятельности.

Пока Ниоба деловито сервировала одеяло на полу, Зар отправился обойти окрестный лес. Таким напряженным и сосредоточенным его даже на экзаменах никто никогда не видел, оттого становилось не по себе.

– У меня есть чай, если нужно обезболить, – буднично произнесла Ниоба, как только Зар скрылся в лесу.

– Премного благодарен, – медленно произнес Эльбирин.

С тем же легким поклоном взял чашку обеими руками и, как показалось Лисаре, некоторое время принюхивался. Бросив взгляд на подругу, она подумала, что та тоже немало изменилась. От Ниобы пахло травами, она стала несколько отстраненной и с момента их встречи ни разу не вступила в спор. В обычной ситуации Лисара шутливо поинтересовалась бы, а не заболела ли подруга. Но после правды, вскрывшейся на выпускном, все разом позабыли подобные шутки.

Еды Лисара заготовила много, не желая появляться дома до самого вечера. Гнетущая атмосфера пустых комнат гнала ее прочь. Бледная, словно призрак, Миранда, хмурый и неразговорчивый Радим – все это казалось противоестественным, дом детства вмиг стал чужим и холодным.

– Дайте подумать, – отпив чай, начал лэрт, – мы познакомились с Александром лет восемьдесят, нет, девяносто назад.

Ниоба подавилась чаем. Принять долгожительство лэртов несложно. Они выглядят как страшный сон, а ночной образ жизни способствует появлению различных слухов и домыслов. Некоторые особо впечатлительные утверждают, что лэрты воруют девственных девиц и юношей, пьют или купаются в их крови и тем самым продлевают свою жизнь. «Не при их слабом иммунитете», – отвечают им в Академии.

Принять, что кто-то из асов способен прожить чуть больше сотни лет и при этом выглядеть на сорок, непросто. Можно оправдать это Талантом, но опыт прошлых лет показывает, что частое использование сил, напротив, сокращает срок жизни магистра. Эту загадку даже Академия разгадать не смогла. Хотя ближе всех к ней подобралась ректор, что уже пару десятилетий отказывается стареть.

– Где-то на границе между Кун-Квешу и Мандагаром. Да, точно. Не успел добраться до Карагроса. Меня обвинили в шпионаже и, чтобы разговорить, заперли в клетке на солнцепеке, – слушатели поежились. – Ваш отец меня вытащил.

– Почему? – тут же спросил Зар, чистя яйцо. – С чего ему помогать незнакомцу в чужой стране, да еще и после обвинений в шпионаже. Одно дело – увести подозреваемого у милиции, другое – у внутренней разведки.

«Чем ты, демоны тебя подери, занимался в Кваче?» – мысленно удивилась Лисара, и, судя по выражению лица Ниобы, не она одна.

– Потому что ему срочно нужно было покинуть Восток, а на дорогах и перевалах его уже ждали. Пришлось вести его окольными путями, и с тех пор мы часто пересекались, пока не подружились.

В не самые благополучные для асов времена лэрты воспринимали своих соседей как животных – разумных, обучаемых, но мало живущих. Что такое шестьдесят лет против четырехсот? Потому дружба между видами заранее порицается. Хуже только любовь – это и вовсе выведено в разряд извращений.

Домой они вернулись среди ночи и были встречены Радимом с ружьем наперевес. Самое удивительно, брат узнал лэрта и в порыве бросился обнимать его. Опомнившись, остановился на полпути, протянул руку, но и тут его порыв остался без ответа. Дело не в дурных манерах гостя, а в чувствительности кожи. Среди студентов одно время ходила пошлая шутка о том, как размножаются лэрты, если терпеть не могут прикосновений.

Тот факт, что Радим знаком с Эльбирином, внушал определенные надежды. Привлеченная шумом Миранда некоторое время подглядывала за ними из-за двери, пока брат ее не позвал и не представил.

В то же время расслабленная поза Зара перестала быть наигранной, он убрал руку от кобуры, заткнув большие пальцы за пояс. Ниоба отлучилась, заварила себе крепкий чай и теперь цедила его крохотными глоточками. Смотреть на нее и не испытывать тревогу было невозможно. К сожалению, подруга не спешила показывать, какие именно травы заваривает, а Лисара недостаточно хорошо знала ботанику, чтобы определить вид по запаху.

В кабинете отца ничего не изменилось. Войти сюда после всего произошедшего казалось неправильным, и Лисара невольно помедлила на пороге.

Здесь сохранился его запах. Книги за темным стеклом ждали его на полках. Стол, в педантичном порядке разложенные письменные принадлежности. На краю лежит книга, меж страниц зажато черно-синее перо. Зеленое сукно кресла порядком вытерлось, на спинку наброшен плед. Лисара помнила, как помогала маме вязать его.

Ком встал в горле, она почувствовала, как слезы подступают к глазам. Делая медленные, глубокие вдохи, часто заморгала, попыталась справиться с эмоциями.

Тайником оказалась шкатулка, спрятанная за шкафом в причудливом сейфе без ручки и замочной скважины. Предчувствуя вопросы, Эльбирин пояснил, что по просьбе их отца заказал этот сейф и шкатулку, потому и знает о них.

– Как интересно. Мы должны были узнать о нем? – поинтересовался Радим.

– У вашей семьи ведь есть поверенный? Он бы и рассказал, – доставая шкатулку, отозвался лэрт.

– Да, Дарий, – недовольно хмыкнул брат.

Пересилив себя, Лисара приблизилась к столу, за которым Эльбирин возился со шкатулкой. Внешне обычная коробка, а внутри пазл, запирающий ее. Щелчок, коробка раскрылась, явив миру письма. Лисара вмиг узнала мелкий колючий почерк отца.

– Полагаю, дальше сами, – отодвинул от себя шкатулку лэрт.

– Пойдемте попьем чаю, – устало вздохнула Ниоба, прижимая пальцы к виску. – А потом спать.

«Ниоба, спешащая лечь спать? Это что-то новенькое. Обычно она сидит до утра, а постом спит до обеда», – подумала Лисара, разбирая письма.

Папа написал каждому из детей, приложив сюда завещание с последней волей. Были тут и общие указания, которые Лисара зачитала вслух. В основном они касались ведения хозяйства, дома и конезавода, а также содержали странный пункт, который можно сократить до: не ищите меня. В случае пропажи при невыясненных обстоятельствах папа запрещал его поиски. Спустя положенный срок его следовало признать мертвым, но поделить наследство он велит раньше, сразу после пропажи.

От последнего стало не по себе. Отдав письма Радиму и Мире, Лисара осталась в кабинете читать свое. Завалившись в мягкое кресло, укрылась пледом и раскрыла конверт.

«Лохмашка, – Лисара улыбнулась, – при каких бы обстоятельствах к тебе ни попало это письмо, знай: все в порядке. Какие бы события ни предшествовали получению этого сообщения, я прошу тебя: не печалься. Все идет своим чередом, как и было задумано.

Первое, что я хочу, так это попросить прощения. После всех тех сил, что ты потратила на получение диплома, именно из-за меня тебе не позволили стать хирургом. Зная, как много это для тебя значит, мое сердце обливается кровью всякий раз, когда я думаю, что этого можно было бы избежать, прояви я сговорчивость. Магистрат не первый раз пытается давить на меня через моих детей, но прости, я не могу согласиться с их условиями. Не знаю, простишь ли ты меня когда-нибудь за это. Надеюсь, что простишь.

Второе. Тебе не нужно оставаться в этой глуши. Живи полной жизнью. Если пожелаешь покинуть Кондому, знай: я поддержу это решение. В теории Магистрат казался хорошей задумкой, пока дело не дошло до практики, что извратила его до неузнаваемости. Если тебе не нравятся работа или условия, в которые тебя пытаются загнать, бросай все не глядя. Верь сердцу, а не кучке мелочных толстосумов, которым твой характер может показаться неудобным.

Третье. Ты самая талантливая и целеустремленная из моих детей. Я всегда буду гордиться тобой. Живи полной жизнью и знай: мы с мамой любим тебя.

Александр Кайт»

Глава 9. Вилинарий Эльбирин

Ночью становилось легче. Прохлада прокрадывается в комнату через открытое окно. Звуки дома затихают.

Легкие, порхающие шажочки старшей дочери. Большую часть дня она проводила на кухне, гремя посудой и что-то негромко напевая. Порой запиралась в комнате. Перо противно скрипело, нещадно терзая острый лэртский слух. После чего она уносилась прочь из дома, словно весенний ветерок.

Шаркающие шаги старшего, того, кто теперь будет зваться «мистер Кайт». Он просыпался утром, медленно, со стоном поднимался. Долго собирался, чтобы почти на весь день исчезнуть из дома, а вернувшись, продолжить шаркать. Ужасно раздражает.

Самая младшая из детей Александра просыпалась быстро. Подскакивала, как на пружине, и минут через десять ее уже не было дома. Прихватив с собой цыгана, она отправлялась на поиски сбежавшего кверга. Безрезультатные.

Еще одна странная мандагарка, не похожая на мандагарку, оставалась в доме.

Мандагарское Царство огромно, сотни народов входят в его состав: от невысоких черноволосых кочевников Великой степи до золотоволосых квешцев, что не успели в свое время сбежать в Кун-квешу. Мисс Верес несла в себе черты самого многочисленного мандагарского народа – дагарцев: темные волосы, смуглая кожа южанки, этот оттенок ни с чем не спутать. В то же время обладала мягкими чертами лица, округлым подбородком, и носом она походила на квешцев. И все бы хорошо, дети от смешанных браков – обычная история для Мандагара, если бы не глаза. Яркие, зеленые, как неспелые яблоки или весенняя трава. У асов таких не бывает.

Днем она, опившись трав, спала или скулила от боли. Зато ночью на место замученной болезнью девчонки приходил кое-кто поинтереснее.

Выбравшись через окно, Вилинарий вдохнул прохладный воздух. Услышал рядом такой же свободный вздох.