но как вспомнишь, чем скарабей сутки
напролет занимается,
величие слетает с человека —
тьфу! с жука —
точно листва с веток,
превращаясь…
превращаясь…
в то, что жук катает по земле испокон веку,
уподобляясь Сизифу…
но довольно с жука героя!
осточертел до геморроя
***
Свернулась в эмбрион,
держусь за цевку —
крепко,
боюсь распахнуться,
боюсь чрево открыть,
ведь полетят стрелы в него —
не остановить,
не отвести судные копья,
исходящие из самой преисподней
человеческих чувств,
отравленных чернокнижным
искусством,
заговоренных кривым глазом
из ада,
из едкого ада.
Не буду вставать!
буду в утробе одеяла лежать,
покуда не узнаю, что беда отдала швартовы и уплыла вспять,
покуда не почувствую, что сглаз от живота отведен,
тогда я воспряну,
тогда я сброшу кокон.
***
Он желал меня.
А я и не знала,
не видела пытливых его глаз,
не замечала фигуру его стыдливую,
не слышала шагов его парафраз.
Я бы и дальше не ведала
ни о нем, ни о его любви,
если б однажды не встретилась
с крестражем его души,
загнанной в ладанку с ликом моим,
повешенным на хладнокровных перилах,
мечущимся в агонии меж балюстрад извилин.
Я протянула руку к страждущему лику,
намереваясь прекратить безмолвные его крики.
Но лик отклонился,
лик от руки отпрянул,