А может по-соседски?

Я разозлилась.

– Нет.

– Да, Барнс. Ты ужасно ревнивая.

Хотела сказать что-нибудь колкое, но, видя его улыбку, смогла лишь вспылить:

– Знаешь что, Терренс? Пошел к дьяволу!

Собиралась подняться наверх и нормально позлиться, но мужские руки внезапно перехватили меня на полпути. Терренс подхватил меня, перекинул через плечо ? словно я какая-то невесомая пушинка ? а затем куда-то потащил.

– Терренс!

– Не брыкайся, детка, ты же знаешь, это бесполезно.

О, я знала. Знала, потому что почти за год совместной жизни пыталась делать это постоянно. Но каждый раз мои попытки заканчивались неминуемым провалом. Итог ? я всегда сдавалась. В абсолютно любой ситуации. При абсолютно любых обстоятельствах.

– Терренс, отпусти меня!

– Сейчас, подожди, ? усмехнулся он, и его усмешка совсем мне не понравилась.

Свисая к верх ногами увидела морду Мейзи ? она высунула язык и с интересом бежала сбоку, по пятам следуя за своим хозяином-дьяволом-что-б-его-во-плоти.

– Терренс, сейчас же поставь меня на место!

К моему удивлению ? он поставил.

И только я собиралась развернуться и высказать ему всё, что о нём думаю, как ощутила, что мокну. Завизжала, сообразив, что кто-то направлял на меня струю воды из шланга. И этим кем-то был Терренс, мать его, Хардинг!

– Терренс!

– Расслабься, Барнс, это ведь приятно, ? смеялся он, продолжая окатывать меня.

И куда бы я не бежала ? он меня настигал.

– Я убью тебя! Убью, слышишь?!

Терренс хохотал в голос, бегая за мной по двору, а Мейзи радостно лаяла, играя с прохладными брызгами. Я кинулась ко второму шлангу, а затем включила его и пустила ответную струю в Хардинга. Он не ожидал этого ? но определенно не был против.

Мне было хорошо ? даже весело ? но я изо всех сил старалась этого не показывать. Я должна была злиться. И он должен был думать, что я злюсь. И что баловством он не сможет сгладить нашу ссору. Ни одну. Хотя именно так это всегда и работало.

Наша схватка настолько поглотила меня, что я даже не заметила, как оступилась. Шланг вылетел из рук, и я начала падать. Не знаю, как Терренс поймал меня, но глаза я открыла лежа на нём, а не на земле.

Долбанный супермен.

– Получил? ? С вызовом прошептала я. ? Теперь ты такой же мокрый, как и я.

– Жаль, выгляжу не так охренительно.

А вот тут он был не прав. Холодная вода, стекающая с его волос по лицу, губам и крепкому телу ? ммм… зрелище, за которое не жалко испортить пару рубашек.

А я… да, я тоже была мокрая. Причем ? насквозь.

Джинсы стали моей второй кожей, а рубашка облепила тело и стала почти совсем прозрачной. Я дрожала, но не от холода, а от близости моего мужчины ? эти мурашки законно принадлежали Терренсу Хардингу. Все до последней.

– Выходи за меня.

Мой мозг не сразу уловил сказанное.

Сначала я даже подумала, что этот сексуальный с хрипотцой шепот мне почудился.

Но потом увидела его глаза ? такими, какими ещё не видела никогда.

– Что ты сказал?

– Выходи за меня, ? повторил он, и я забыла, как дышать, ? я своей жизни без тебя не представляю, Барнс. Совсем. Без тебя она и не нужна.

– Терренс…

– Знаю, ? усмехнулся Хардинг, и я ощутила, как его пальцы на моих плечах дрогнули, ? я совсем не тот муж, о котором ты всегда мечтала…

– Нет, ? прошептала я, заставив его запнуться, ? тот. Ты именно тот, о ком я всегда мечтала ? друг, муж, будущий отец, ? говорила это, осознавая, что более правильной истины для нас нет, ? ты именно тот, Терренс. И всегда им был.

– Ты правда так думаешь?

– Я люблю тебя, ? прошептала, услышав, как отстукнуло его сердце, ? всего тебя. Полностью. И хочу любить всю жизнь.

– Это ? да? ? С надеждой спросил он, и я улыбнулась.

– А как ты думаешь?

Его губы моментально накрыли мои, и я ощутила, как где-то внизу впервые запорхали бабочки. Это было оно ? самое уверенное, самое правильное, самое настоящее.

Самое лучшее в моей жизни ДА.

И я сказала ДА ему ? мужчине, без которого мой мир не мог быть полным.

И не был.

Где-то рядом залаяла Мейзи, а затем её большой шершавый язык скользнул по мокрому лицу Терренса.

– Господи, девочка! ? Скривился он. ? Ты что опять в земле копалась?

Она гавкнула, а затем под наш неудержимый хохот облизнула и меня.

notes

Примечания