А может по-соседски?

Я улыбнулась, достала рубашку из шкафа, а затем потянулась к светло-голубым джинсам с завышенной талией, которые лежали на соседней полке.

– Ты привыкнешь.

– Я не хочу привыкать. Я хочу быть твоим ассистентом, как и всегда. А не разгребать эту огромную кучу дерьма, которая, когда тебя нет, всегда становится больше!

Включила громкую связь и положила телефон на тумбочку. Пока переодевалась, пыталась успокоить свою помощницу. Сандра была моей ассистенткой ? умной девушкой двадцати двух лет, у которой был полный порядок и с внешностью, и с мозгами.

Лишь одна проблема всегда вставала между нами ? она была неисправимым трудоголиком, но до чертиков боялась ответственности.

А я хотела, чтобы она росла. И моя юридическая контора давала ей такой шанс.

– Пообещай мне, что хотя бы попробуешь, идет? Я буду на связи. Ты сможешь позвонить мне в любой момент. И, если вдруг произойдет что-то страшное ? я приеду.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Громко выдохнув через рот, Сандра пообещала мне, что попробует и, не переставая вслух повторять, что справится (либо придушит меня), отключилась.

Как только я вышла из комнаты, до ноздрей моментально долетел пьянящий сладковато-мускатный аромат. И я пошла по его следам.

Преодолев коридор и сбежав по лестнице, помедлила на последней ступеньке. Ладонь скользнула по перилам, и я закусила губу, не в силах отделаться от мысли, что вот уже почти год живу с самым настоящим греческим Богом.

Хотя, больше, наверное, с дьяволом.

Терренс был адской смесью из шикарного натренированного тела, отменного чувства юмора и восхитительной улыбки. А когда он готовил ? я вконец теряла голову. Особенно, когда делал это практически без одежды.

– Я слышу тебя, Барнс. И знаю, что ты на меня пялишься.

Я улыбнулась, а затем спустилась с последней ступеньки и, подойдя к Терренсу сзади, обняла его за талию. Выдохнула и, закрыв глаза, прижалась щекой к его спине.

Я слышала, как он помешивал на сковородке соус, чувствовала, как при этом напрягаются его мышцы. Хотелось болтать с ним без умолку обо всём на свете, а с другой стороны ? с ним было приятно просто молчать.

Ощутив, как Терренс поворачивается, я чуть отстранилась ? но ненамного, почти тут же оказалась заперта в кольце его сильных рук.

– Всё нормально? ? Спросил он, заглядывая мне в глаза.

– Да, ? вдохнула аромат его кожи, а затем улыбнулась, ? что готовишь?

Его итак восхитительная улыбка стала ещё восхитительнее.

– Оссобуко.

– Оссо-что? ? Хлопнула глазами я, вынуждая Терренса рассмеяться.

– Оссобуко, ? повторил он, ? итальянское рагу, другими словами.

– Ммм… пахнет обалденно.

Терренс потянулся к деревянной лопатке, зачерпнул немного соуса, подул на него, а затем поднес к моим губам.

– Попробуй.

Я приоткрыла рот и, сделав, как он говорил, почти тут же умерла.

– Боже, ? застонала и, не выдержав, облизнула губы, ? ты оргазмически готовишь, я уже говорила?

Терренс усмехнулся, а затем мы оба повернули головы на многозначительный собачий лай. Большая шоколадного цвета лабрадориха встала на задние лапы, передними упершись в грудь своего хозяина.

– Э-э, нет, девочка, твоя еда вон там, ? Терренс указал на огромную миску до отвала набитую кормом; Собака повернула к ней голову, но особого интереса не проявила. Снова гавкнула, вынуждая Хардинга усмехнуться. ? Кажется, Мейзи тоже считает мою еду оргазмической.

– Ты её разбаловал, ? заключила я, и, повернув ко мне голову, лабрадориха снова гавкнула.

– Она так не думает.

Я закатила глаза, а затем направилась к двери. Распахнула её и крикнула:

– Мейзи, гулять!

Несмотря на то, что наша собака с ума сходила исключительно по Терренсу, меня она всё-таки слушалась. Поэтому заскулила и, сорвавшись с места, вылетела во двор.

– Напомни мне, зачем мы завели собаку?

Терренс улыбнулся.

– Потому что, когда меня не бывает дома, тебя должен кто-то охранять.

Верно. После того как шесть месяцев назад Терренс вернулся к врачебной практике, я стала реже его видеть. Иногда он задерживался допоздна, а иногда ? брал ночные смены. Но не потому, что нам не хватало денег ? нет, я хорошо зарабатывала. Просто Терренсу это нравилось ? это то, что он любил, и то, чем действительно хотел заниматься.

Однако…

– Мои родители живут через дорогу, в охране нет необходимости.

– Ты не любишь Мейзи? – Внезапно спросил он, и я удивленно сморгнула.

Как можно не любить свою собаку?

– Это Мейзи меня не любит. ? Ответила, а затем съязвила. ? Если бы она была женщиной, то уже давно избавилась бы от меня и сыграла бы тебе свадебный марш.

Брови Терренса взлетели вверх.

– Ты ревнуешь меня к лабрадору?

Я фыркнула, но слишком поздно осознала, что ни капли не правдоподобно.

– Вот ещё. Я не ревнивая.

– О, ещё какая ревнивая, ? его улыбка вновь расползлась до гималайских широт ? так по-дурацки и одновременно так сексуально мог улыбаться только Хардинг.