Экскременты космических лосей

Подойдя ближе, альфа-качкоид остановился. У него были тёмные волосы, бритые виски и чуть раскосые глаза.

– Такая вот история, – заключил Иннокентий. – А Вы случайно не Фёдор Михалыч?

Наблюдая за дядькой, Антоха болезненно напрягся. Видя, как запросто Иннокентий общается с «паханом» космических головорезов, молодой елдыринец снова почувствовал уважение. Дюндель тоже смотрел на Гоблиновича широкими глазами, вытянувшись из-за спины какого-то солдата. Бабельянц был неподвижен, словно восковая фигура.

– Нет, я точно не Фёдор-Михалыч, – проговорил альфа-качкоид, и Гоблинович тут же узнал «басистого» переговорщика. – Не нравится мне его мрачное морализаторство… А ты, умник, расскажи мне, кто вы такие и откуда взялись.

– Старокозлищенские мы, – как-то совсем уж по-деревенски произнёс Гоблинович, – планета Кривоцица, что в Елдыринской Губернии – может, слыхали? Там ещё неподалёку акакий добывают, и самогон там хороший… А сюда, в Свободные Художники, нас, видать, случайно занесло.

Качкоид изменился в лице. Смутившись этой переменой, Гоблинович заметил, что и солдаты пришли в какое-то странное недоумение.

– Ладно, – произнёс, наконец, качкоид, – разберёмся… Ведите их на «Айн Рэнд», у нас мало времени.

– Куда, простите? – испуганно спросил Гоблинович.

– К нашему лидеру.

Их путь проходил через весь грузовой корабль насквозь – длинными коридорами жилых сегментов, далее – в обход командного пункта, который находился в самом центре огромной конструкции. «Фёдор Михалыч» был предназначен для перевозки космических аппаратов меньшего размера. Основной объём корабля занимали открытые площади, подобные тому «ангару», в котором елдыринцы оказались сразу же после прибытия. Многие из них были переоборудованы, а пространства служили складами.

На глаза пленникам попадались гуманоиды различных рас: исполинские качкоиды, истинно люди – человекоиды елдыринской наружности, тучные смугловатые ниби, ириасцы с грубыми чертами, худощавые зумбуляне… «Ну и разнообразие!» – думал Гоблинович. Он едва мог поверить в то, что все человеческие расы – один и тот же биологический вид. Встречались и такие создания, чью расу невозможно было определить. Тогда Иннокентий понимал: это были метисы – плоды межрасового соития.

Иногда он замечал созданий с вытянутым черепом, глаза которых почти не имели белков. Ростом они заметно уступали качкоидам, но в среднем были выше истинно людей. Пропорции их тел отличались от елдыринских чуть удлинёнными конечностями и более узким расположением костей таза. Гоблинович знал: так выглядят мундиморийцы. «Неужели мы в Мундиморе?!» – дивился елдыринец.

Корабли соединялись при помощи специальных коридоров, которые Гоблинович мысленно окрестил «тамбурами». Во время взлёта они складывались внутрь. На протяжении всего пути он насчитал три «межкорабельных» коридора. Логово состояло как минимум из четырёх базовых кораблей и «москитного флота», который находился внутри. Остальные аппараты были меньше «Фёдор Михалыча», а «Айн Рэнд» и вовсе представляла из себя небольшой манёвренный крейсер. По дороге альфа качкоид то и дело переговаривался с кем-то через коммуникатор. Дюндель был абсолютно уверен в том, что его с товарищами ведут к какому-то дилеру. Обогнув командный пункт «Айн Рэнд», конвой свернул в небольшое помещение. Это и был кабинет главаря космической банды.

Пленников вводили по очереди, и первым из них шёл Антоха. Увидев того самого «лидера», которому подчинялись качкоиды, елдыринец испытал судорогу ужаса. «Всё, кранты», – подумал несчастный… Лидером оказалась баба.

Когда все пленники вошли в кабинет, женщина встала из-за стола, продолжая опираться на него фалангами своих длинных пальцев. Это была уже не молодая, но довольно статная темноволосая мундиморийка с тонкими чертами лица и яркими зелёными глазами. Наклонив голову, женщина внимательно рассматривала елдыринцев. Гоблинович заметил кобуру у ней на поясе поверх приталенного жакета.

– Вот, Хельмимира, привёл тебе пленничков, – сказал альфа-качкоид. – Летели прямо к базе. Говорят, случайно сюда занесло… А один вообще думает, что попал в Свободные Художники.

Отодвинув своё кресло, мундиморийка вышла из-за стола и приблизилась к Дюнделю, который приходился ей по плечи. Бедняга и не думал сопротивляться, когда она расширила веки его правого глаза и принялась разглядывать радужку.

– Похоже, это действительно человек… – вздохнула Хельмимира, отпуская свою жертву. – Они ещё не научились делать такие натуральные глаза для биороботов. Вы всех осмотрели?

– Всех. Они точно люди, – проговорил качкоид.

– Тогда устройство слежения где-то на корабле.

– Корабль сейчас обыскивают мои ребята. С ними остался Гардиальд.

– Этих людей тоже обыщите более тщательно.

– Да куда уж тщательнее!

– Нужно скорее понять, что с ними делать. Армия генерала Зугарда появится здесь раньше, чем я предполагала.

– Сколько времени у нас есть?

– Зугард окажется у входа в жерло через пять джоселинских минут. Учитывая искажение времени, у нас два часа, чтобы убраться.

На столе, помимо клавиатуры, находились ещё несколько предметов – небольших, овальных и гладких. «Интересно, что это?» – думал Гоблинович. Слушая разговор мундиморийки с качкоидом, он всё пытался вставить свои пять копеек. Ему хотелось убедить Хельмимиру в том, что елдыринцы безопасны и бесполезны. Он понимал, что жадность привела их с друзьями прямо в центр какого-то инопланетного конфликта. «Попали так попали, – сокрушался Гоблинович. – И как теперь свои шкуры спасти?» В глубине его души таилась смутная надежда, что при обыске ничего не найдут. Иннокентия мучил вопрос, где же они всё-таки находятся. А ещё сильнее ему хотелось узнать, почему это место называется литературным кафе.

– В материализаторах сейчас заканчивают сбор чистого энтузиазма, – сказала Хельмимира, всё ещё находясь возле скованного наручниками Дюнделя. – Выступаем через сорок минут, когда все баки будут наполнены… Кстати, а что в коробке у старика?

Притихший Бабельянц испуганно вздрогнул и покрепче прижал сокровище к себе.

– А в коробке у старика, представь себе, фекалии, – ответил качкоид. – Говорят, маразматик…

Хельмимира прищурилась и внимательно осмотрела Бабельянца. Тот попытался изобразить из себя сумасшедшего. Один глаз его начал дёргаться, и получилось довольно правдоподобно. Узкая дверь кабинета неожиданно открылась, и на пороге показался тот самый худощавый тип, который прибыл вместе с качкоидом.

– Ну как, нашли что-нибудь? – спросила Хельмимира.

Гоблинович помнил, что типа назвали «Гардиальд». Остановившись, Гардиальд многозначительно смотрел на пленников. Вид у него был смущённый и огорошенный, будто бы он только что увидел привидение.

– Да говори же! – нетерпеливо воскликнула мундиморийка.

– Их корабль… – в растерянности произнёс Гардиальд, переводя дыхание. – Там нет двигателя на чистом энтузиазме…

Над кабинетом повисла напряжённая пауза. Альфа-качкоид, который до этого стоял у стены в расслабленной позе, мгновенно изменил выражение лица и двинулся вперёд. Хельмимира резко обернулась к елдыринцам и по очереди обвела их цепким, испытующим взглядом. Остановив его на Гоблиновиче, она решительно двинулась к нему.

– Ты! – проговорила она, сверкнув глазами. – Отвечай: как вы прошли через внешний горизонт?

Теперь Гоблинович видел едва заметную морщину, которая зигзагом проходила между бровями женщины.

– Мадам! – элегантно обратился он к Хельмимире. – Всё началось с того, что мы летели за поросятами на ярмарку в Свободные Художники, и у нас неожиданно сломался дичевтиратель…

– Не заговаривай мне зубы! – бесцеремонно оборвала его Хельмимира. – Или ты добровольно скажешь, что сообщает вашему кораблю нулевую массу, или эту информацию достанут из тебя другими способами!

От ужаса Иннокентий готов был провалиться в нижний отсек «Айн Рэнд». Однако внезапно посреди тишины раздался высокий, резкий сигнал коммуникатора на груди Хельмимиры. Это заставило елдыринца вздрогнуть, а Хельмимиру – ответить на вызов.

– Сбор чистого энтузиазма окончен, – послышалось из динамика. – Обновились данные с разведывательных аппаратов. Генерал Зугард будет здесь через четыре джоселинских минуты.

– Наполняйте топливные баки на максимум, – сказала Хельмимира. – Пусть все экипажи займут свои места.

После короткого «будет сделано» связь прервалась. Хельмимира, приподняв подбородок, посмотрела на качкоида.

– Нужно выступать, – решительно заявила она. – Пленных возьмём с собой: допросим их по дороге или когда прибудем на место. Подготовьте их корабль для безопасной транспортировки: на борту должны быть ответы.

– Наверное, должны быть, – согласился Гардиальд. – Но мы пока нашли только перевёрнутую мебель и образцы отупляющего искусства…

– И говёхи в топливном баке, – исподтишка заметил кто-то из солдат, едва сдерживая скабрезное хихиканье.

Услышав последнюю фразу, Хельмимира невольно повела бровью.

– Давайте на всякий случай их разделим, – произнесла она, немного подумав, и, указывая на Бабельянца с Гоблиновичем, по-хозяйски добавила: – Эти двое полетят со мной в скрытом отсеке «Фёдор-Михалыча». Остальных поместите на «Айзека» и выделите им надёжную охрану.

Выходя из кабинета, Гоблинович думал о том, что в литературе сильные женские персонажи вызывают у читателя зависть и раздражение, а слабые – жалость и презрение. Во рту у него было сухо, и очень хотелось пить. Сзади, прижимая «ответы» к груди, семенил Бабельянц. За ним шагал невозмутимый Дюндель. Антоха на этот раз шёл последним. Он был обескуражен тем, что суровые качкоиды терпят бабу в качестве лидера. Пропустив конвой вперёд, альфа-качкоид также направился к выходу.