Экскременты космических лосей

– Исаак! – окликнула его Хельмимира.

Обернувшись, он остановился.

– Пошлите разведывательный аппарат к выходу из жерла, – сказала мундиморийка. – Я снова хочу убедиться, что нам не готовят засаду.

– Ты параноик, – усмехнулся Исаак. – Мы уже несколько раз отправляли к гейзеру беспилотники.

– Отправьте их туда снова, – настойчиво произнесла Хельмимира. – И, знаешь, лидеру космических партизан просто необходимо быть параноиком.

Глава 5: Космические партизаны

С пленниками обращались довольно сурово, однако им всё же дали немного воды и средство для профилактики лучевой болезни. Хитрый Бабельянц выпросил ещё и противовоспалительную мазь. Оказавшись на «Айзеке», конвой разделился. Антоху и Дюнделя забрали на верхний ярус, в то время как Бабельянц и Гоблинович продолжили путь обратно на «Фёдор-Михалыча». Вскоре оба елдыринца оказались в потайной камере, которая была замаскирована под одну из генераторных кабин. Осмотревшись, Иннокентий посмел-таки спросить у конвоира:

– Уважаемый, а почему это место называется литературным кафе?

Вооружённый качкоид медлил, будто бы раздумывая, следует ли вообще разговаривать с пленником. Однако, вероятно, он всё же углядел что-то располагающее в облике выпивохи.

– Мы совершенствуем свой ум постоянным чтением, – произнёс охранник, помолчав.

– А это, простите, какая галактика? – продолжал допытываться Гоблинович.

– Галактика Серьёзные Щи. Хотя, если честно, не такие уж они и серьёзные…

Согласно плану Хельмимиры, корабли партизанского флота готовились расформировать «кафе» и отсоединиться от сингулярного реактора. Потом, двигаясь по цепочке, они должны были направиться к гейзеру – области, где из во внешнее пространство выбрасывается материя и энергия. У гейзера партизаны планировали остановиться и покидать жерло по одному, чтобы не привлекать к себе внимания. Так аппараты смогли бы рассредоточиться и в конце концов улететь на разные базы.

Грузовые суда – «Айзек» и «Фёдор Михалыч» – имели фиктивный груз на случай проверки в патрульных зонах. Остальные «базовые» аппараты «литературного кафе» были мундиморийские крейсера – быстроходные корабли в форме вытянутых сфероидов. Основную же часть «москитного флота» составляли мирные пассажирские суда. Ко всем из них были самостоятельно прилажены мощные двигатели и боевые орудия; партизаны позаботились о том, чтобы скрыть их всевозможными способами. Также приходилось прятать и гравитаторы – устройства наподобие того, каким «Эрих-Мария» тащил гараж на базу. Обычный гравитатор состоял из блокатора и гравитационной тяги. Блокатор создавал вокруг объекта специальное поле, из которого было не выбраться. Он работал на белиберде – редкой и очень дорогой субстанции. Помимо крейсеров, у партизан были и другие военные суда, в основном трофейные. Многие из них достались Хельмимире ещё в ходе восстания генерала Кермунда. С каждой серьёзной схваткой их оставалось всё меньше. Путешествовали партизаны под фальшивыми документами.

Когда все приготовления были окончены, флот партизан тронулся с места. Первым шёл «Айзек», за ним следовала целая эскадрилья аппаратов наподобие «Эрих-Марии», далее – «Айн-Рэнд» … Последним в цепочке был «Фёдор-Михалыч», на борту которого находилась Хельмимира. Ей не терпелось поскорее увидеть гараж и допросить пленников. Путь, который она выбрала, проходил вдалеке от важных объектов и патрульных зон. Внешность Хельмимиры, как врага империи, была известна каждому комиссару; путешествуя, мундиморийка часто пряталась в потайные каюты на кораблях, замаскированные под блок в аппаратном отсеке. Иногда она передвигалась на «Мэри Шелли» – своём личном аппарате.

Хельмимира тщательно осмотрела елдыринский корабль и сама перепроверила, нет ли от него подозрительных сигналов. Однако всё было без толку: проклятый сарайчик оставался невинен и молчалив. Тогда Хельмимира позвала нескольких толковых ребят, чтобы те разобрали панель управления; впрочем, внутри неё тоже ничего не нашлось. Кто-то предположил, что чудесная технология располагается в основании корабля, и его нужно приподнять; кто-то даже предлагал осмотреть двигатели – однако и для этого необходимо было было полностью разобрать судно… В конце концов, исследование отложили до прибытия на базу. Кроме всего прочего, Хельмимиру интересовал состав сплава, из которого был изготовлен гараж. «Если не получим информацию от этих гуманоидов – придётся доставать рентгенофлуоресцентный спектрометр», – думала Хельмимира, готовясь отправиться к пленникам.

Когда она вошла в каюту вместе с двумя своими охранниками, старик лежал на пристеночной койке, а Иннокентий рылся в выдвижном ящике жестяной тумбы. Услышав, что открываются двери, Бабельянц вскочил.

– Потеснитесь, господа, – заявила Хельмимира, усаживаясь на единственный стул в каюте. – Не вы одни сегодня путешествуете первым классом.

Понимая, что надо изображать невменяемого, Бабельянц тут же напустил на себя безумный вид. Смущённый, Гоблинович испуганно пялился на похитителей. В руках у него была небольшая вещица, похожая на половинку сливы; Иннокентий нашёл её в ящике за секунду до того, как на пороге появились партизаны.

– Что, книги интересуют? – спросила Хельмимира, кивая на странный предмет. – Здесь, по-моему, есть и мои публикации…

– Несколько запрещённых статей о деградации современной массовой культуры, – подсказал один из качкоидов.

– Точно, – усмехнулась Хельмимира. – Спасибо, Олаф.

– Я извиняюсь, а как их читать? – спросил Иннокентий. – Наверху только пара закорючек…

– Давай покажу, – буднично сказала мундиморийка, протягивая руку.

Иннокентий робко приблизился к Хельмимире и положил незнакомый предмет в её ладонь.

– Возможно, ты просто придуриваешься, как и твой приятель-симулянт, – произнесла Хельмимира, покосившись на Бабельянца. – Но если ты и вправду не умеешь этим пользоваться, то, смотри, здесь внизу есть кнопка активации…

Она поставила предмет на тумбу, и в то же мгновение из небольшой борозды на его поверхности появилась голограмма. Она изображала мундиморийский текст.

– Это называется «лайка» – портативный носитель информации. Перелистываешь, касаясь пальцем, – объясняла Хельмимира, в то время как в воздухе перед ней мелькали страницы.

– Вот так чудеса! – бормотал Бабельянц. – Это ж какое сильное колдунство!

Оба качкоида рассмеялись. Хельмимира продолжала искать переводы текстов на общегуманоидный язык. В отличие от мундиморийского, он считался разговорным наречием и был понятен даже выходцам из отсталых регионов.

– Вы старика не слушайте, – проговорил Иннокентий. – Сами мы старокозлищенские, а дед и вовсе малограмотный… Откуда нам понимать, колдунство оно или нет?

Качкоиды снова разразились громким хохотом. Иннокентий почувствовал, что вжился в роль. Невольно вспомнилась работа в театре. Хотя, сказать по правде, вся эта игра в неотёсанных мужиков не была таким уж лицедейством… Гоблинович пародировал себя самого – и это было забавно.

Внезапно раздался сигнал коммуникатора на груди Хельмимиры. Качкоиды прекратили смеяться и беспокойно переглянулись.

– В чём дело? – спросила Хельмимира, отвлекаясь от книги. – Что-то срочное?

– Пришли данные разведывательных дронов, – послышалось из динамика.

– Всё чисто?

На том конце повисла тревожная пауза. Качкоиды сосредоточенно застыли, навострив уши.

– Впереди нас ожидает засада, – проговорил невидимый собеседник. – На выходе из жерла пространства-времени замечен имперский флот.

Сердце Гоблиновича мгновенно ушло в пятки. Мелькнула надежда, что враги партизан могли бы освободить его и остальных елдыринцев из плена – однако опыт показывал, что милости от вооружённых людей ждать не стоит. Бабельянц сидел на лежанке, выпучив глаза.

– Сколько их? – спросила Хельмимира.

– Порядка ста аппаратов, – ответили из динамика. – Возможно и больше.

– Войска генерала Зугарда уже пересекли внешний горизонт?

– Да, Хельмимира. Мы окружены.

– Остановите корабли. Я поднимаюсь на мостик.

Свернув голограмму, Хельмимира встала. «Эти двое идут с нами», – бросила она качкоидам, указывая на елдыринцев, и, развернувшись, зашагала к выходу.

Командный пункт «Фёдор Михалыча» находился в самом центре корабля. За панелью управления сидели несколько пилотов; кабину охраняли вооружённые партизаны. Оказавшись на мостике, Хельмимира направилась к мониторам; те, кто пришли с ней, расположились возле. Бабельянц и Гоблинович робко стали в углу. Иннокентий ожидал встретить альфа-качкоида, которого он по наивности принял за Фёдора Михалыча, однако ни его, ни человека по имени Гардиальд елдыринец так и не увидел. Ни Хельмимира, ни её подручные не обращали внимания на пленников. В какой-то момент Гоблиновичу стало ясно, что они с Бабельянцем предоставлены сами себе.

– Вот попали так попали! – произнёс Бабельянц, едва не плача.

Хельмимира связалась с кем-то на другом судне, и Иннокентий различил знакомые голоса.

– …объявим эвакуацию на «Айзеке» и отправим его вперёд всего флота, – говорила Хельмимира. – За ним пойдут аппараты с наибольшей огневой мощью, которые прикроют остальных…

Замерев, Гоблинович внимательно слушал. От волнения мысле его путались; иногда он даже не мог различить слов – но кое-что всё же удалось понять. Хельмимира предложила следующее: корабли должны были стыковаться с «Айзеком» по очереди. Каждому из них предстояло забрать определённое количество пассажиров – исходя из грузоподъёмности. Тех, кто остался, решили вывезти на «Фёдор Михалыча» специальным челноком. Тот, кто будет покидать «Айзека» последним, направит его к выходу из жерла. Двигаясь на автопилоте, грузовой корабль послужит щитом, под прикрытием которого остальные аппараты получат возможность отстреливаться.