Как говорила мама…

– Да ну? А когда?

– Пока не известно. Он сказал, что на этой неделе, но в какой день – сам не знает.

– Это наглость!

– Ну да. Но что делать – мы оба заинтересованы в этом, придётся и потерпеть. А ты…

– Нет, я буду.

Среда прошла, наступил четверг. Накануне вечером Маркус проверял записи, написанные неровным почерком при тусклом свете лампы. Он написал уже две страницы размером А4, почти всё закончил. Однако… Надо будет спросить Клауса насчёт содержания текста.

Но потом. В пятницу.

Но в пятницу они и так встретились.

Часы показывали пять вечера, и работа у Маркуса была в самом разгаре. Он мыл полы в коридоре, когда услышал голос секретаря Мари:

– Здравствуйте, чем могу помочь?

– Я к Адольфу Коппу.

Сердце Маркуса ушло в пятки. В другом конце коридора находилась кладовая, и он бросил швабру в сторону, ринулся к ней.

Заперто.

Он поискал в кармане ключ и нашёл его, но вот уже из-за угла мелькнула тень… И он убежал в туалет, на всякий случай, прижавшись к стене. Он слышал глухие шаги и ворчание: «Господи, что за бардак! И кого он только нанимает?..» Через несколько секунд захлопнулась дверь, и всё смолкло.

Маркус не помнил, сколько так стоял: час, два, три… Он прижимался к углу, как загнанный зверь, и смотрел на кафельный пол, подсчитывая каждую трещинку.

И тут с треском распахнулась дверь, и он услышал голос с ноткой раздражения:

– Эй, кто-нибудь, приберите уже! Пятно на полу уже засохло!

Это был Клаус. Затем послышался другой голос – Адольфа:

– Герр Тилль, я же говорю вам…

– Извините, герр Копп, но мне кажется, что вы слишком лояльны по отношению к слугам. Идите сюда! Да где же он? Может, в туалете?

– Браво, я не…

Маркус ещё сильнее вжался в стену, когда дверь открылась, и полутёмное помещение залилось ярким светом из коридора. Клаус включил свет, и он ослепил Маркуса. Тот прищурился и сквозь слёзы разглядел высокую фигуру на пороге.

Фигура некоторое время стояла неподвижно, и Маркус уже успел различить, что она во все глаза смотрит на него, внезапно побелев.

– М-ма-арк?..

В любой другой ситуации Маркус бы рассмеялся, но он резко выпрямился и даже не повернул голову в сторону друга и родственника, уверенно зашагал к выходу, на ходу закидывая пальто.

Как говорила мама: если тебя загнали в угол, держи спину ровно, а голову – прямо.

глава 6

Спустя три часа, когда Маркус уже согрелся и думал над тем, чтобы порвать листы со своим мнением или нет, зазвонил телефон.

– Да?

– Марк…

Он вздрогнул. Этот спокойный голос ударил его похлеще кнута.

– Что?

– Давай поговорим.

– Сейчас?

– Скажи, почему ты врал?

– А как ты думаешь? Ну хорошо, сознался я тебе бы изначально, и что?

– Ты думаешь, я бы от тебя отвернулся?

– Ты бы меня даже на порог дома не впустил.

– Да нет же!.. Ну да, навряд ли бы я рассказал тебе о клубе, но… Так подожди, это ты из-за клуба?

Молчание.

– Ты думал, что если бы мне сказал, я бы другим сообщил? Так, что ли?

Молчание. Затем кашель.

– Да.

– Ты разочаровываешь.

– Господи, да ты пойми, что я всегда мечтал быть членом какого-нибудь клуба; я всегда хотел завести новые знакомства, новое общение… А тут такой шанс! Такой шанс!

– А…

– Если все узнают, меня пинками выгонят, выбросят в канаву! А я хочу общения, Клаус; я хочу знать, что в мире творится, а не только жить с мыслю о том, на сколько завтра подорожает хлеб!

На другом конце линии повисла тишина. Маркус замолчал, совершенно подавленный и обескураженный. Он понял, что Клаус ничего ему не скажет, и хотел было повесить трубку, как послышалось тихое:

– Я тебя вполне могу понять, Марк.

глава 7