Творческий продукт

Творческий продукт
Кристина Устинова

У девушки-сценариста непростая задача: написать новую историю, да так, чтобы сюжет был актуальным и понравился простому зрителю. Но вот только удаться ли ей выполнить поручение начальника, а ещё не изменить себе и своей совести?

Кристина Устинова

Творческий продукт

Арбайтенграунд, 2017 год

1

Вот и все, огромная история «Унесенных ветром» от Маргарет Митчелл закончена. Скарлетт осталась одна и уехала в Тару. Конец истории.

Так же и с прошлой книгой, «Ромео и Джульеттой». Только там необратимый конец, Шекспир любит заставлять зрителя (и читателя) пьесы поплакать.

А вот «Война и мир» Толстого. Андрей Болконский погибает, как храбрый воин, Наташа остается одна. Пьер – еще неплохой вариант, но не вышла ли она за него замуж от безысходности? Остались ли у нее чувства к погибшему?

Франциска Гирш со вздохом отложила книги в сторону и посмотрела в окно. Шел дождь, муж пока на работе. Позвонить? Нет, у него сегодня совещание. Что делать? Книги зачитаны до дыр, сериалы пересмотрены, а идеи в голову не приходят, чтобы сесть за ноутбук.

В последнее время в голове у сценариста все смешалось: и тема войны, и история о домашнем насилии (вдохновил её рассказ давней знакомой), и повесть о балерине, которая шла к успеху. Увы, идеи, которые только-только начали обретать свой истинный облик, словно эскиз, что превращается в полноценный рисунок, смешались в кашу. И пропадали мысли и желание работать.

Такого долгого творческого кризиса – два месяца – у Франциски не было давно. Все бы ничего, если бы не директор Йенс. На днях он даже подошел к ней и зловеще так прошептал:

– По контракту у тебя еще месяц. Ты же помнишь? Каждый квартал предоставляешь мне сценарий.

– Я знаю, – говорила Франциска, чувствуя нарастающее в груди раздражение, – но вдохновения нет.

– Слушай, это бизнес. Здесь нет такого понятия, как «вдохновение». Все просто: нет вдохновения – нет денег. Муза не приходит – значит, она никому не нужна. Поняла намек? Ты не раз пренебрегаешь моим доверием, а рано или поздно терпение мое лопнет.

Франциска обычно вздыхала и кивала. Да, последние два года дела шли не очень, как у нее, так и у киностудии «Арбайтсинема», где она работала. Из-за удачных конкурентов стало меньше поступать дохода с фильмов, авторитет директора Йенса упал во всех смыслах, а в прошлом году ни один из его фильмов не был номинирован хотя бы на самую незначительную награду на отечественном кинофестивале. И тогда директор хватался за голову, орал на всех: «Срочно, срочно нужны идеи!» А у Франциски они закончились. И неудивительно: когда каждый день кричат или грозятся уволить, то даже самая неприхотливая муза убежит куда глаза глядят.

И все же жить на что-то надо. Надо работать.

Франциска и сама это понимала. Она встала с дивана, отложила романы в сторону, подошла к книжному шкафчику и достала оттуда беленькую книжку. Посередине красовалась надпись из голубых букв: «Пособие для писателей». Автор – Ангелина Гофман. Франциска начинала ее читать в начале творческого кризиса, но из-за ностальгии по старой доброй романтике отложила в сторону. И вот книжка про очередную любовь перечитана, и сценарист взялась за старое.

Закладка с изображением котенка лежала на семнадцатой странице с заголовком: «Девять заповедей для писателя».

Франциска стала читать: «Каждый писатель должен соблюдать эти правила. В противном случае его творчество не сдвинется – по своему опыты говорю.

Итак, вот:

1. Говорить (точнее, писать) только правду и ничего, кроме правды.

2. Писать каждый день, даже если не хочется.

3. Писать то, что интересно.

4. Читать книги, особенно те, что ближе вам по жанру.

5. Делать планы для историй.

6. Редактировать только после работы, и то спустя какое-то время, хотя бы три месяца.

7. Прислушиваться к конструктивной критике.

8. Писать от души, быть открытым для других.

9. Избегать тех, кто сомневается в вашем творчестве.

Подробнее о пунктах представлено ниже…»

Франциска остановилась. Взгляд остановился на пункте номер три.

«Писать о том, что мне интересно? – подумала она. – Хм… Балет? Не разбираюсь, да и вообще театр меня никогда не манил, не считая чтение пьес. Домашнее насилие? Гадкая тема. Она меня не касается – и слава Богу. Война? Ну… я о ней много читала, прабабушка в детстве рассказывала о голоде и смерти старшего брата под Москвой… Представление, хотя и смутное, есть… Но чего-то не хватает. – Франциска взглянула на книги, и улыбка расплылась по ее лицу. – Конечно! Любовь!»