Яд моей любви

Когда казалось, что под ногами рушился весь мир, лишь вера в самого себя могла сделать тебя сильнее. Остановить ту грань неадекватности, к которой толкало общество. У меня была поддержка, статус и деньги. Я могла сражаться. Мне бы не посмели перечить, так же как никто не дёрнулся останавливать Стаса от развода. У нас было то, чего не было у нормальных людей и зачастую заложников в руках высших вампиров – власть! Та самая, которая меняла до неузнаваемости лики людей.

Я отвернулась от окна, вынырнув из своих мыслей, и вернулась на своё место между Стасом и Артуром. На дорогом кожаном диване в эту ночь происходили все самые значимые разговоры и решались судьбы будущих поколений. Кто бы мог представить, что зачастую вершится история там, где никто и никогда этого не увидит. Патриция, устроившаяся рядом со своей пассией напротив, не без удовольствия рассматривала меня и кривила свои аккуратные губки. Словно в её головушке зрел очередной план, который никому из нас не понравится, но мы всё равно согласимся на его реализацию.

– Знаете, что я думаю, – произнёс Артур, разглядывая бокал с красным вином на свет, – Елизонька единственная из нас всех, кто прожил в счастливом браке со своей подростковой любовью дольше пары лет. А ведь тогда казалось, что это навсегда. Что мы никогда не расстанемся и даже если целый мир к чертям рухнет, мы всё равно будем рядом и будем поддерживать во что бы то ни стало. Теперь же, нам уже почти по тридцать, а мы сидим и заливаем встречу выпускников дорогим винишком и мотаем сопли на кулак. Куда покатилась наша чёртова жизнь?

– В семнадцать обычно кажется, что это наша судьба, – согласилась я, вспоминая события десятилетней давности. – Потом это ощущение исчезает и растворяется в бытовых проблемах, неурядицах, семейных скандалах и разборках с родственниками мужа. Затем общественность начинает приседать тебе на уши и получается, что кучка алкашей, именуемых твоими друзьями, последний оплот здравого смысла. И вроде бы в этом есть логика, а по итогу мы тут какой-то клуб брошенок, которым уже нечего терять. Нет, в самом деле. Как вообще, при всех своих исходных данных мы докатились до жизни такой? Мне даже смешно о таком думать.

– Почему ты всё-таки пошла за ней, дорогая? – Патриция, это теперь стало совершенно ясно, выжидала удобного момента для того, чтобы задать этот вопрос.

– Я её попросила… – закусив губу, попыталась правильно подобрать слова, – ну, об услуге. В память о былых отношениях. Не хотелось втягивать посторонних в наши дела с бывшим мужем, но я даже не знаю, почему она не отказалась и даже сказала, что поможет. Я бы на её месте никогда бы не полезла. Хотя зная Маланью, та в упёртости любого барана подвинет в сторону и сделает так, что тот с дороги свалит куда-нибудь в закат.

– Лиз, ты же понимаешь, что с твоим бывшим мужем можно разговаривать только в зале суда или в окружении журналистов и адвокатов, – горестно вздохнула подруга. – Эта ещё та тварь, которая переплюнула даже мою учительницу, царство ей небесное, так что на твоём месте я бы не стала так рисковать. Оно того не стоит.

– Это мой родовой артефакт, – покачала я головой. – Это всё, что у меня осталось от фамилии. Мой род уничтожили вампиры несколько столетий назад. И я не смогу смотреть в глаза родственникам, когда на страшный суд попаду. Мало того что вышла замуж за одного из кровопийц, так ещё и единственное оружие просрала, оставив его залогом своей свободы. Кто узнает, засмеёт. Охотника на нежить оставили без оружия и использовали его, как залог на свадьбу. Чушь же несусветная!

– Ты могла подать заявку в комитет профильного надзора, и они бы помогли тебе с возвращением оружия, – покачал головой Артур, который давно возглавлял один из отделов по контролю за всякой падалью. – Зачем было так подставляться? Ещё и пытаться прыгнуть через голову правительства. Твой муж, один из древнейших и старейших вампиров. Пусть он давно отошёл от дел, но это не меняет того факта, что он опасен и лучше держаться от него на расстоянии выстрела серебряной пулей.

– Я понимаю, что ты за меня переживаешь, но это лучше закончить потихонечку, чтобы без лишних истерик в сети, – отпив из бокала, подумала о том, что неплохо иметь таких друзей. – Да и напрягать кого-то лишний раз я не хотела. Честно, не думала, что Маланья согласится мне помочь в этом деле. Ну, чтобы вся эта история наконец-то закончилась, и мы больше не вспоминали про тех, с кем должны были остаться навсегда!

Стас промолчал: его «навсегда» сидела в паре сантиметров от него, соприкасаясь коленом с его бедром, и совершенно не собиралась никуда исчезать. Я знала, что безумно виновата перед ним, но проклятия такого уровня и мощи просто так, по велению души не снимались. Следовательно, от меня требовалась вся изворотливость и знания, какие только можно было отыскать в мире. И вроде бы мы всё решили меж собой, но осадок в груди никуда не делся. Хотелось побиться головой о стену и признаться в том, что я идиотка, которой нет прощения.

Но тот благородный и сердобольный. Скажет в очередной раз, что от детских шуток никто не застрахован и стоило раньше извиниться и не тянуть этот груз печалей в одиночестве. Как вообще с таким можно спорить, если у того на всё заранее готов ответ. И зачастую бесило это гораздо сильнее, чем постоянные измены и побои от моего бывшего мужа. С теми хоть как-то можно мириться, а со Стасовой всеобъемлющей добротой невозможно жить и сосуществовать. Правда, и врагам его не позавидуешь. У тёмного не бывало полутонов, либо всё, либо ничего! И это в каждом аспекте его жизни.

Я наклонилась вперёд, опираясь локтями, и любопытно блеснула глазами в надежде задурить голову всем присутствующим и отвести дурные мысли куда подальше. Я пару секунд смотрела на Патрицию, а после пожала плечами, говоря о том, что в этом нет никакого смысла. Как ни крути, но я не желала втягивать дальше близких и родных мне людей. Если окажется, что из-за меня остальные втянуты в разборки с вампирами. Те твари редкостные и всегда доставляли неприятности. Даже брак мой оказался обречён на провал именно по этой причине.

Когда сегодня тебе кажется, что весь мир у твоих ног, а уже завтра перед тобой не остаётся ни единой открытой двери, то осознаёшь, в какие проблемы тебя утягивает судьба. И вот опять водоворот закручивался и завязывал петлю на горле. Едва удерживая внутри рваный стон разочарования, я, как никогда, близко восприняла слова друзей. Поддержка и опора… То, чего мне так не хватало во время брака, теперь вызывало лишь жгучее раздражение и нежелание принимать их, дабы не навредить ещё больше.

На самом деле, я и сама не знала, почему попросила именно Маланью о помощи. Просто она всегда была лёгкой на подъём и соглашалась поучаствовать в аферах. Украсть один артефакт из запертой и пустующей квартиры, для неё не составило бы больших проблем. Пожалуй, это действительно было неудобно: подбить бивших одногруппников на преступление, хоть и столь нелепое. Однако совершенно незаконно в моей душе жил червячок сомнения: провести ещё один вечер с теми, кто всегда понимал без слов, хотелось ничуть не меньше. Что же сыграло решающую роль? Собственная бессильная злоба и недоверие к мужу и его чокнутой семейки, а разговор с бывшей уже невесткой добил окончательно.

Отпустить прошлое оказалось довольно тяжело. Словно то никак не желало заканчиваться и всё тянулось за мной веретеном потерь. Я всё время мысленно цеплялась за любые возможности и, кажется, за последние полтора месяца совершенно не отдохнула, а лишь сильнее погрязла в этом безумном круговороте порочных мыслей и чувств. Я, конечно, осознавала, что ходила по краю… Терпение и здравомыслие вообще не входили в короткий список благих качеств моей бывшей родни. Но я ничего не могла с собой поделать. Бесконечные интервью, напоминания в социальных сетях и безумная жизнь могли сломать кого угодно, в том числе и меня. Я не железная и прекрасно всё чувствовала на собственной шкуре.

Тем временем разговор за вином потёк лениво и неспешно: вспоминали общих знакомых, делились впечатлениями. В какой-то момент я ощутила, что дьявольски устала за сегодняшний день, нервный и выматывающий, хоть и приятный. Я с трудом удерживала желание опустить голову Артуру на плечо и задремать, и уже пару раз поймала весёлый проницательный взгляд своей лучшей подружки, которая так и щурила свои раскосые глаза. А сразу, как только забрезжил рассвет, раздался звонок мобильного, потревоживший покой разомлевших от вина и душного воздуха собравшихся на эту приватную вечеринку. Кажется, вечер медленно подходил к своему логическому завершению, и на, наверное, следовало убираться восвояси.

– Елизонька, это, похоже, твой, – хмыкнула Патриция удивлённо. – Кто тебе звонит в такую рань? Все нормальные люди спят или ненормальные собираются на работу.

– Сиди, я схожу, – великодушно предложил Артур, вставая с дивана.

Я равнодушно пожала плечами: мне было совершенно всё равно, кто звонил в такую рань, я мечтала только добраться до своей маленькой съёмной квартиры на несколько суток и лечь спать. На минуту скрывшись за дверями, парень вернулся с моим телефоном и протянул. Лениво привстала со своего места, упала бы обратно, если бы Тарасов не поддержал за локоть, и забрала трезвонящий в истерике мобильник. Однако то, что в следующую секунду я услышала на другом конце трубки, заставило мгновенно проснуться и встрепенуться. На экране возникло красивое надменное лицо Маланьи Абботанс.

– Лиза, – разнёсся по комнате высокий нервный голос. – В твоей квартире нашли труп твоего мужа. Чёртовы менты забрали меня в СИЗО. Следователь – Волинский. Слышишь!

Экран погас, и я ощутила, как по спине пробежался табун мурашек, а внутри стало некомфортно. Перед глазами заплясали чёрные мошки, и я судорожно рванула ворот белой блузки, который сейчас показался возмутительно удушающим и каким-то жёстким, словно впивающимся в кожу. Краем уха услышав, как оторванная пуговица застучала по полу, отстукивая какой-то похоронный ритм, едва не разрыдалась от страха и подкатившей паники. К такому меня жизнь точно не готовила. Я могла предположить всё что угодно, но не такой поворот событий.

Кажется, я даже потеряла сознание на мгновение, потому что, открыв глаза, поняла, что едва не завалилась вперёд на стеклянный столик, и буквально висела в воздухе, поддерживаемая двумя парами крепких мужских рук, не давших приложиться лицом. Вокруг мельтешила Патриция с настойками и какими-то магическими вытяжками. Сунув одну из этих склянок мне под нос, она тут же наколдовало ведёрко, в которое меня и вывернуло. Голова прояснилась, перед глазами перестали плясать цветастые круги, вернулся слух и осязание. Постепенно я смогла поймать точку равновесия и сесть обратно на диван.

– Елизонька, чёрт бы тебя побрал, ну ты вообще, что ли! – телеведущая схватила со стола какой-то журнал, обмахивая им меня, и едва, сама не истерила в голос. – Что вы стоите, придурки, уложите её! Да не на пол, идиоты! На диван! Она и так едва в сознании, второй раз применять парикату нельзя, она половину собственной магии тогда на полу оставит. Медленнее! Вы что с ней обращаетесь, как с бревном!

– Не надо меня укладывать, всё нормально, давление упало, наверное… – свой собственный голос я едва узнала, он показался каким-то глухим и потерянным и доносился сквозь плотный слой ваты. – Чёрт, телефон сломался, что ж за день сегодня такой…

Действительно, в метре от меня лежал мобильный с кривой трещиной, пробежавшей посередине от магического импульса, выкатившегося откуда-то из нутра моего бренного тела и не позволивший аппарату дожить до утренних часов. Я тупо уставилась на него, пытаясь отдышаться и упорядочить в голове всё произошедшее за последние несколько минут. Тарасов решительно перехватил меня поперёк талии, усаживая на диван и фактически силой укладывая головой к себе на колени. Я хотела возмутиться такому поведению, но в душе не осталось сил на такие терзания.

Вернувшийся из кухни, когда только успел выйти, новый мужчина Патриции, ах да, Анатолий, протянул мне стакан с водой. Я бессознательно ухватила его и уронила бы, если бы Артур, не доверяя моему обманчиво спокойному состоянию, не схватил его поверх моих пальцев. Сделав несколько судорожных глотков и отдав стакан Артуру, я чуть пришла в себя. Дышать стало легче, даже как-то в голове перестало шуметь. И всё равно, это пугало и бесило одновременно, я не желала, чтобы из-за меня страдали близкие мне люди.

А разборки с полоумной семейкой моих бывших родственников, должны были пройти с минимальными потерями. И уж сто процентов я не закладывала в них тюремное заключение и убийство моего бывшего мужа. С этим срочно что-то нужно было делать. Вот только что, я пока не в состоянии сообразить. Казалось, что пропасть здравомыслия, расползалась всё сильнее и становилась какой-то километровой, пугающей и неадекватно близкой. Что вообще за чертовщина происходила в моей жизни?

– Елизонька, ну ты даёшь! – возмутилась Патриция, всплеснув руками и пощупав мой лоб, а потом приложила пальцы к моей шее, нащупывая пульс. – Это ж надо, в обморок хлопнуться! И из-за чего? Из-за такой ерунды? Подруженька-сученька, ты, часом, не беременна? Может, мне уже можно в крёстные записываться и очередь занимать. Ты только свистни, у патриарха в прошлые выходные интервью брала, номерок остался.

– Ага, тройней, от Маланьи, – машинально огрызнулась я и тряхнула головой, понимая, что новости навалилась на меня в своей удушающей неадекватности. – Муж, хоть и бывший, мёртв… Найден в нашей бывшей квартире, которая на продаже пятый месяц. И в этом обвиняют нашу подругу, которую я попросила совершить кражу со взломом, ладно без последнего, ключи от квартиры ей дала. Это явно ненормально. Ведь высшего вампира ушатать не так просто. Да и Анжелика на встрече выпускников буквально светилась. Следовательно, убийство произошло не так давно…

– Адвоката, наверное, нужно нанять, – подал первую дельную идею немногословный Анатолий. – В таких делах медлить нельзя. Уголовку повесят на раз два, к тому же дело-то резонансное. Тут замешаны одни знаменитости, от прессы даже ссаной тряпкой будет не отмахаться, пристанут как банный лист к голой сраке.

– Я знаю хорошего адвоката, – произнесла Патриция, почёсывая кончик заострённого носа. – Он, правда, больше по трупокам специализируется, но… Чем чёрт не шутит! Я сейчас только свой телефон найду, где-то он тут был.

– Нет, – сказала я, кажется, чересчур громко и немного истерично, раз все разом посмотрели в мою сторону. – Нет, не надо никакого адвоката искать.

– Ну, всё, совсем у девки, у моей, крыша поехала на фоне абсцессного кабздеца, – умиротворённо сказала Патриция. – Елизочка, посмотри на меня и послушай очень внимательно. Если мы сейчас не потратимся на хорошего адвоката, который отгрызёт половину жоп управлению по расследованию смертей, то потом мы будем тратиться на сухари и передачки, доплачивая начальнику тюрьмы за условия повышенного комфорта.

– Какие сухари, что за маргинальный фольклор из ваших уст? – поморщилась я и немного расслабилась, понимая, что горячиться и в самом деле не стоит. – У Маланьи есть свой адвокат.

– Ну и что ты сидишь и тупыми глазами хлопаешь, тогда? – хлопнула себя по бёдрам мадам телезвезда. – Звони ему и назначай встречу, как можно раньше. Желательно ещё позавчера!

– Ей, – тихо пробормотала я, куда-то в плечо Стаса. – Не ему, а ей. Кристина Павляковская. Но у меня нет её контактов, я только слышала о том, как она направо и налево громит всякие инстанции.

Патриция ещё что-то тараторила, ей отвечал Стас, а Артур обеспокоенно пытался поймать мой блуждающий взгляд и медленно гладил по руке, словно догадывался, какие невесёлые мысли блуждали в моей черепной коробке. Я сидела, зажатая между ними. Да, прекрасно понимая, что молодые люди, ожидали, что я снова рухну в обморок, и потому готовы были поддержать и поймать, невзирая ни на какие препятствия. Ну или закономерно опасались, что я попытаюсь сбежать от них и наворочу кучу дел. Недалеко они ушли от истины, правда сперва следовало всё же разобраться с более насущными проблемами.

– Поверенный, – вслух произнесла я, прервав монолог Патриции, которая обеспокоенно посмотрела на меня и потянулась за телефоном, наверное, чтобы дурку вызвать. – У поверенного Маланьи должен быть телефон Павляковской. Дайте мне свой, а то мой уже не воскресить и не вернуть в этот мир. Думаю, он нам сможет помочь в этой щекотливой ситуации.

Поверенного Абботанс я подняла в буквальном смысле из постели, так как разница часовых поясов ощущалась и в повседневной жизни вот в таких вот мелочах. Впрочем, тот тут же проснулся, поняв, что речь идёт об аресте его подопечной, и довольно споро нашёл контакты адвоката и даже вызвался сам с ней связаться, дабы урегулировать все вопросы. Через пятнадцать минут он сообщил мне радостную новость: Кристина Павляковская обещала быть в Москве через три часа, уже забронировав билеты на ближайший рейс.

Когда все первостепенные и важные вопросы были решены, и оставалось только ждать полноценного утреннего часа, в гостиной повисло гробовое молчание, которое давило на плечи и напоминало о том, что в этом мире не всё делилось на чёрное и белое. В другой компании тягостное молчание могло висеть хоть до посинения, но не в компании, где находились сразу известная телеведущая и знаменитый футбольный комментатор. Заговорили они вместе:

– Так это получается, что твоя Абботанс… – протянул Артур.

– Послушайте, а как это твой благоверный оказался… – протянула Патриция, перебирая ногтями край вязаной салфетки.

–…грохнула твоего бывшего муженька с особой жестокостью? – всё же закончил тот свою мысль.

–…в квартире, которая давным-давно стоит закрытой и никому из вас не нужна? – та тоже решила продолжить тенденцию сарафанного радио.

– Нет, нет, – поразмыслив немного, решила я и тряхнула головой. – Это не она, точно. Нужно понять, что произошло. Ключи я ей дала сама, если бы она почувствовала присутствие вампира, то вряд ли бы вошла в квартиру. Значит, когда она пришла, тот был уже мёртв, а приехавшая полиция, забрала её так, как получила чью-то наводку. Кто-то очень хорошо её подставил.

– Идеализация – это общая беда светлых магов, которые верят в мир, добро и солнышко за оконцем, – в конце концов, произнесла Булгакова, с жалостью рассматривая меня уже основательно протрезвевшими глазами. – Ты сейчас будешь нам рассказывать, что Маланья Абботанс не способна на убийство? Что она белая и пушиста? Что она и птички с мышкой сроду не обидела бы, и вообще нежнее её лишь агнец на заклании?

– Сученька-злюченька ты моя любимая, я не буду говорить, что она не способна на убийство, потому что лучше любого знаю, что она на него способна, – этот факт в её биографии я знала лучше, чем кто-либо ещё. – Я буду говорить, что она не убивала моего бывшего мужа. Это нелогично. Каждый из вас прекрасно понимает, что мы развелись с громким скандалом и ещё лет десять, любое произошедшее с нами событие немедленно привлечёт толпу писак. Питти, ты бы первая побежала строчить об этом, но не делаешь этого лишь из-за всеобъемлющей любви ко мне и страха, что Стас тебя проклянёт.

– Почему ты так уверена, что это кто-то подставил Малку и заодно всех нас? – подал голос молчавший до сих пор Тарасов. – Просто, логики в этом поступке кот наплакал, и хотелось бы понять, из чего ты строишь догадку.

– А зачем ей? – вопросом на вопрос ответила я, рассматривая мужчину.