Верка

– Не-а, – рассмеялась лёгкая Ирка. – Ни капельки. И тебя не успеет стошнить, вон уже школа. Пришли.

В классе Верка села за свою парту. Вошла Нина Ивановна. У Верки всё внутри замерло и сжалось. Платье у учительницы было точно такое же, как во сне. «Здравствуйте, ребята. Как видите…» Верка дальше не слушала, она хорошо помнила, что должна сказать учительница. Не веря самой себе, девочка внимательно посмотрела на задачу. Условие тоже было про сад, только в настоящей задаче были яблоки, а во сне груши. Немеющей рукой Верка взяла перо и начала писать решение.

– Я закончила.

Нина Ивановна подняла глаза на стоящую рядом со столом Верку.

– Ты, Курочкина? Что, решила не мучиться и не думать?

– Я все задания выполнила, – победоносно сказала Верка.

– Не может быть! Ну-ка дай сюда! – Нина Ивановна быстро просмотрела Веркин листок. – Ты что, списала у кого-то?! Оля, дай-ка свою работу!

У одноклассницы был такой же вариант. Но даже умница Оля ещё не добралась до конца.

– Что ж, Вера, – нехотя произнесла Нина Ивановна. – Вижу, ты действительно постаралась и хорошо подготовилась. Я ставлю тебе отлично. Можешь идти.

Верка припустила домой. Она, совершенно счастливая, бежала по пыльной улочке, представляя, как сейчас расскажет всем домашним, что сон оказался вещим, и как удивилась Нина Ивановна, и что за экзамен у неё «отлично».

Тогда девочка Вера ещё не знала, как эта история со сном во всех испытаниях и во все времена будет символом её веры, её доказательством, что она не одна и что Богу до всего есть дело.

Глава четвертая. Как пахнет лето?

– Черныш, уйди! Уйди приставучий!

Верка засмеялась. Черныш – чёрно-белый лохматый пёс её брата – каждое утро сидел на крылечке и ждал удобного момента, чтобы юркнуть в избу. Если ему это удавалось, он мчался как безумный в комнату, где спал Шурик. И давай гавкать, лизать свесившуюся с краю руку. А сегодня вообще схватился зубами за угол одеяла и совсем стянул его с кровати. Шурик беззлобно выругался, а потом наклонился и погладил пса.

«Вставай, засоня, – Верка стояла на пороге и раскачивала занавески в дверном проёме туда-сюда. – Пойдём с тобой в поход? Пойдём?»

Верка очень любила Шурика. Что только они не делали вдвоём. Шурик брал сестру гулять вместе с ребятами, а те все нянчили её. Когда девочка была ещё мала, ей нравилось во время прогулки притворяться уставшей. Тогда мальчишки по очереди несли её на руках домой. И в футбол её брали играть, и в «казаки». Правда в футбол Вера играла не очень удачно. Бегать за мячом с мальчишками не успевала, на воротах стоять Шурик её не пускал, а как-то раз посадил на стул и говорит: «Ну, Верушка, ты будешь самым главным человеком. Судьёй. Смотри, чтобы все по правилам играли».

Верка была тогда совсем мала и не знала, кто такой судья. Решила смотреть, чтобы никто не мешал Шурику выигрывать, и каждый раз кричала и показывала кулак тем, кто мяч у брата отбирал. Тут лучший друг Шурика – Аркашка – так саданул по мячу, что он пролетел через весь задний двор, на котором шёл матч, и ударил Верку прямо в грудь. Верка раскинула руки и вместе со стулом полетела назад.

«Вера!» – закричал Шурик.

Позади стоял старый дощатый деревенский туалет. Серый покосившийся домишко скрывал свои недра за ярко-красной занавеской. Девочка, как пушечное ядро, врезалась в хлипкую конструкцию, сорвала сукно и упала прямо в яму. Зловонная жижа противно хлюпала под ладонями, подступала к груди. Верку затошнило. Тут чьи-то руки подтянули её вверх. Шурик был весь белый, а Верка не очень. Он схватил грязную сестрёнку и бросился к друзьям.

Мальчишки притащили корыто, натаскали тёплой воды из дождевой бочки, гревшейся на солнышке. «Мойте, мойте лучше!» – командовал Шурик. «Верушка, прости!» – причитал Аркашка. Он сбегал домой и украл у мамы мыло. Мальчишки намылили ей голову, шею, живот. С волос текли бурые вонючие ручейки.

«Ну, вроде, чистая!» – подвёл итог Шурик через полчаса усердного мытья.

– Верка, ты только маме не говори. Она же меня убьёт!

– Не скажу, – отозвалась Верка.

– Зато я скажу, балбесы вы! – посреди заднего двора стояла Шура. – Жаль конечно, что она не утонула в дерьме, – заметила язвительно.

– Ах, ты ведьма! Я тебе скажу, – закричал Шурка и запустил в сестру мокрой тряпкой. Но та всё равно наябедничала маме. Ох и ругалась мама!

– Шурик, мама всё равно бы заметила, я до сих пор ещё противно пахну, – утешала Верка брата.

– Верушка, вот ты смешная!

С тех пор Шурик Верку на футбол не брал. А потом стал как-то быстро расти.

Вот и сегодня в поход с Верой не собирался.

– Я сегодня еду в город, – весело сказал Шурик. – С папкой, в училище документы подавать.

– В лесное?! Вот здорово! А я потом тоже вырасту и тоже там буду учиться, а потом мы вместе лесниками будем. У меня будет ружье настоящее, и всех браконьеров погоним.

Шурик посмотрел на озорное лицо сестры.

– Пого-о-о-ним, пого-о-о-ним, – весело поддразнил он сестрёнку. – Выскочишь замуж ты. Вот тебе и все браконьеры!

– Тьфу, замуж, – скорчилась Верка. – Ладно, я тогда с Иркой пойду рыбачить.

Чтобы выйти к реке, нужно было пройти посёлок, подняться на пригорок, а потом с другой стороны спуститься по склону. Кама текла спокойно и неторопливо. Ирка приготовила платок. Девчонки зашли по колено в воду, заткнув предусмотрительно подолы платьев за пояс. Вода была тёплой и искрилась на солнце. Девочки растянули платок и замерли.

«Плывёт, готовься», – шепнула Верка. Толстобокая рыба медленно двигалась к тени от платка. «Давай!» – крикнула Верка, и девочки ловко опустили платок, придавив рыбу ко дну. «Есть», – Ирка выхватила рыбу из воды и, прижав запелёнатую и трепыхавшуюся к груди, плюхнула в ведро на берегу. «Ну что, ещё одну?». «Давай», – отозвалась Верка. Улов девчонки с трудом дотащили до Веркиного дома.

– Мама, смотри, что поймали.

Мама вышла на крыльцо. «Батюшки, – всплеснув руками, побежала за тазом. – Сейчас, сейчас. Вываливайте сюда».

– Ну, Верушка, будем на вечер уху варить из твоей бели, – засмеялась мама. Так и сделали.

Вечером за столом собралась вся семья. «Возблагодарим Господа за хлеб наш насущный», – папа перекрестился. Можно и есть теперь. Уха была ароматная и горячая. Верка торопливо дула в ложку и прихлёбывала густой пряный бульон. Шурик крошил в суп чёрный хлеб, Шура сидела молча, а когда никто не видел, показывала Верке язык. Валя была задумчива. Отец с матерью обсуждали городские новости.

Верка подумала: «Здорово, когда лето, когда тепло, пахнет рекой и рыбой. Хорошо, когда все вместе. Даже вредная Шура».

Глава пятая. Война – дело страшное…

Верка лежала на душистой траве, покрывающей пригорок. Отец сидел рядом и, закрыв глаза, слушал, как шумит лес. Над ними высилась крепкая молодая берёза, покачивала ветками, что-то шептала на ветру.

Верка любила эту берёзу. Росла она прямо на опушке. Весной они с отцом приходили к ней за берёзовым соком, а летом любили подолгу сидеть под ней и разговаривать о том о сём.

– Видишь, дочка. Весной мы берёзку хорошо замазали, после того как сок взяли. Она и растёт себе. Тут главное осторожным быть, чтобы не погубить деревце, – Андрей Васильевич погладил гладкий белый ствол.

Верка кивнула. Разговаривать не хотелось. Рядом с ней стояла полная корзина грибов. И ещё одна, только больше, – рядом с отцом. Вышли они из дома рано утром, когда деревня только-только просыпалась. Веркина мама собиралась устроить в доме генеральную уборку. Валя и Шура взялись ей помогать. А Верку отец забрал с собой в лес.

Они шли по лесу в мягком розоватом свете встающего солнца. Сонные птички вспархивали испугано от их шагов и возмущённо щебетали им вслед. Грибов было видимо-невидимо. И всё подосиновики да сыроежки. Верка собирала с азартом. И поглядывала на папу: так же она срезает грибы, как он, или не так.

– Верушка, уж солнце высоко. Значит и обед скоро. Пора домой нам.

Верка нехотя поднялась. В одной руке корзинка, в другой лапти. Босые ноги с удовольствием приминали мягкую траву. Пригорок вёл вниз прямо в деревню.

– Помнишь, пап, как мы с этого пригорка зимой на санях катались? – спросила Вера.