Его кукла

– Папа! – зовет Алиса, перехватывая у двери.

Малышка проснулась сегодня раньше обычного. В ее детской реальности папа – это не человек, а супергерой, который вечно балует и дарит подарки. Дочка тащит в руке плюшевого мишку, глядя на мня глазами покойной жены. А я, вот кретин!, не успел убраться во взрослую жизнь. Потому, что, как дурак, смотрел на чертовы розы и думал о том, что ненавижу этот маяк убитого рая.

– Алиса, почему не спишь? – поворачиваюсь к дочери.

Она хмурит носик. Точь в точь, как Лина. Одно лицо. Это лицо терзает меня по ночам. А утром я сбегаю в работу, чтобы протянуть до вечера и не сдохнуть.

Но Алиса не понимает всего этого. И это хорошо. Незачем маленькой девочке знать, что ее папаша никакой не герой, а конченный псих.

– Не хочу, – снова хмурится девочка. – С тобой хочу.

Наклоняюсь, подхватывая дочку на руки. Заглядываю в любимые васильковые глаза. Каждый раз, как дежавю, накатывает. В груди ныть начинает. К горлу подступает ком. Ну какой из меня попутчик, милая?

– Со мной нельзя, – говорю девочке. Конечно, нельзя. Я неадекватный. – Ты же знаешь, что папе пора на работу?

– Знаю, – хмурится, – давай, ты не пойдешь на работу?

Наивная простота. Маленькая такая, но уже капризничает, как самая настоящая женщина. Как Лина когда-то. Мы тогда еще не поженились, но она уже устанавливала свои правила.

«А, давай, прогуляем работу?» – звучит в памяти воспоминанием.

Тогда я был согласен ради нее на все. Поэтому, как полный дебил, отключил телефон и провел весь день в постели с любимой женщиной. А утром получил по роже от Никиты. За то, что не явился к важному клиенту и проебал контракт на миллионы.

– Я не могу не пойти, Алиса, – говорю дочери.

– Почему? – распахивает васильковые глаза.

– Потому, что взрослые люди так не поступают.

– Аааа, – тянет ребенок.

И добавляет:

– Не хочу быть взрослой.

Снова хмурит носик. Чмокаю ее в пухлую щечку и отпускаю ребенка.

По лестнице спускается ее няня.

– Оксана, покормите ребенка, – обращаюсь к женщине.

– Хорошо, Альберт Викторович, – кивает она, – Алиса, идем на кухню, – берет она девочку за руку. Та послушно идет за ней.

Вдыхаю, набирая в грудь побольше воздуха. Мне нужно смываться отсюда, пока этот дом не раздавил меня.

Гребаный ад остается позади только тогда, когда я сажусь за руль и выезжаю за пределы дворовой территории. Дышится уже легче, и я снова вдыхаю полной грудью.

На утро у меня назначена встреча. Поэтому в офис не заезжаю, еду сразу к заказчику.

Удивительно, но сделка проходит гладко. Как и все последние два года, у меня, словно, третий глаз открылся. В бизнесе начал чувствовать, как собака, где обманут, а где нет. Дожимаю клиента, даже не дав ему скидку.

Сам охреневаю от своей самоуверенности. Но это работает. Люди чувствуют спокойствие и равнодушие. Воспринимают это, как железобетонную гарантию того, что все будет сделано, как надо, и в срок. Контракты сыплются на нас, как из рога изобилия. Все, о чем мечтал, можно сказать, достигнуто. Лина была бы счастлива.

Лина…

Черт!

Мне нужно больше сделок, больше трудных проектов! Чтобы сдохнуть под завалом контрактов, и не думать о жене! Сгореть, к черту, на работе. Упахаться в хлам, чтобы не видеть во сне, как мои мечты растворяются, рассыпаясь в моих руках.

Или наоборот? Клин клином?

Я моральный урод. Но это давно не новость. Заплатил незнакомой девушке, сам не знаю, за что. Просто хотелось эту картинку. Иллюзию. Хапнуть по полной все то, что было у меня украдено. Пусть, за деньги и это гребаный фарс. Эта игра добьет меня окончательно. Я сам себя убиваю, гроблю свою жизнь. Но мне так нужно.

В порыве, на эмоции, хватаю телефон и пишу сообщение девушке:

«Будь готова сегодня в семь. Надень белое платье. И пришли мне свой адрес».

Отправляю. Отбрасываю от себя телефон.

Я сволочь и мне нет прощения. Решил отыграть все для себя, наплевав на все правила и здравый смысл.

Когда-то я просил у Бога смерти и свободы. Но вездесущий наблюдатель не дал мне сдохнуть. Больше ничего не прошу. Я все возьму сам. В чудеса уже не верю.

Глава 8

Жанна.

Рассматриваю свое отражение в зеркале, покусывая губы. На мне белый сарафан и красные босоножки. Не знаю, понравится ли этот простой наряд заказчику, но другого у меня нет.

Перевожу взгляд на отражение настенных часов. Без пяти семь. Сердце гулко стучит в груди. Сжимаю край короткого сарафана, который едва доходит до середины бедра. Я покупала этот наряд для бывшего парня еще три года назад. Паша любил мои ноги, поэтому такая длина. Вот только, потом оказалось, что ноги моей подруги Иры ему нравятся больше. С тех пор у меня нет ни парня, ни подруги.

Напряженно смотрю на секундную стрелку. Кажется, она движется слишком быстро. И времени, когда я еще смогу называть себя порядочной девушкой уже почти не осталось. После сегодняшней встречи точно не смогу.

Снова кусаю губы. Они уже ярко-алого цвета, но мне плевать. Говорят, мужчинам такое даже нравится.

Выдыхаю.

Какая мне разница, что ему нравится? Он меня уже купил! Сбегать я не стану. Аванс я отдала в уплату долга, пути назад теперь нет. Да и выбора нет. Где еще я возьму такие деньги? Помощи ждать не откуда.

До семи часов остается минута. Боже, пусть он опоздает!

От звонка мобильного подскакиваю на месте, вскрикнув, как ошпаренная. Меня потряхивает, ладошки вспотели. Беру в руку телефон.

– Алло, – пищу, принимая звонок.

– Жду тебя во дворе, – звучит хрипло в телефоне, – выходи.

– Хорошо…, – не успеваю ответить, потому, что мужчина бросил трубку.