Его кукла

– Не ждала меня? – спрашивает, подмигивая мне.

Лыбится. Мерзко.

Мороз пробежал по коже. Я бы позвала на помощь, если бы язык не прилип к небу от ужаса.

– Где деньги, Жанна? – спрашивает.

Сердце ухнуло в пятки. В горле резко пересохло. Кажется, этот человек убьет меня прямо сейчас, стоит лишь сказать о том, что денег нет.

– Ай-яй-яй, – цокает языком мужчина, разгоняя сильнее мой ступор, – Жанна, детка, я был недостаточно убедителен в прошлую нашу встречу?

На висках выступили капельки липкого холодного пота. Сердце так громко ухает в груди, что его слышит даже Давид Арамович. Кажется, этот грохот невозможно не расслышать.

Что мне сказать ему? Как заставить не приходить больше? Я снова на мушке, а он опять на вершине мира. С этим ничего не поделать, у него есть власть и сила. А у меня только страхи и долги.

Давид Арамович поворачивает голову. Как истеричка под дулом пистолета, прослеживаю направление его взгляда. В дверном проеме стоит здоровенный мужик. Весь в черном. Как персонаж из криминального боевика. Даже кожаные черные перчатки на руках и зубочистка в зубах имеются. Это орудие убийства, а не человек.

– Карен, – обращается к мужчине Давид Арамович. Затаив дыхание, я каждый звук воспринимаю сейчас остро, как никогда, – объясни девочке, что я не шутил, хорошо?

Амбал скалится, перекатывая в зубах зубочистку. Поправляет на руках перчатки. Одного этого уже хватило, чтобы я умерла от ужаса.

– Кости оставь ей целыми, – Давид Арамович встает с кресла, поправляет пиджак. – Пока, – добавляет мужчина.

Меня уже трясет, как припадочную. Колени нервно отбивают дробь под одеялом.

Карен двинулся в мою сторону.

Паника зашкаливает. Бежать некуда. Этот громила убьет меня, не ломая костей.

– Не надо, – умоляю, – я все отдам. Обещаю!

Карен замер. Давид Арамович остановился в дверном проеме и повернулся ко мне лицом.

– Вы же разрешили мне возвращать частями, – напоминаю, вжимая голову в плечи.

– Твой первый платеж должен был быть вчера, – скалится мужчина, – я не люблю терять время, милая.

От страха к горлу подступает тошнота. Сжимаю руками одеяло, чтобы сдержаться и не блевануть в этот ответственный момент.

– Я отдам! – обещаю дрожащим голосом. – Пожалуйста, дайте мне еще один день!

Карен достал изо рта зубочистку и посмотрел на Давида Арамовича.

– У тебя час, – сообщает мужчина и быстро выходит из комнаты. Я аж подскочила от грохота, когда он громко хлопнул дверью квартиры.

Теперь в кресло напротив моей кровати умостился Карен. Положив в рот зубочистку, он снова принялся перекатывать ее из одного уголка в другой.

Сердце заходится в бешеной скачке, руки трясутся. Меня колбасит, точно припадочную. С трудом нахожу в себе силы, чтобы взять в руки телефон и найти номер своего банковского счета. Отправляю его сообщением на тот номер телефона, который указан на визитке.

Боже! Пожалуйста! Пусть он только сдержит слово!

Мое сообщение прочитано. Я напряженно жду. Все, что мне нужно сейчас, это деньги. Ничто больше не волнует. Условия, наклонности мужчины, его желания – сейчас мне плевать на все это. Мое тело сковано животным паническим ужасом. От которого постоянно потеют ладошки и звенит в ушах.

Четыре минуты. Самые долгие в моей жизни. До того, как на счет приходит аванс. Облегченно выдыхаю, когда вижу изменение суммы в онлайн банке.

– Я могу перевести вам деньги? – спрашиваю, поднимая глаза на Карена.

– Я тебе не банкомат, – заявляет мужчина резко, скалясь.

Банкомат! Точно! Вот, что мне сейчас нужно!

Слезаю с кровати.

– Далеко собралась? – реагирует Карен, мигом вставая с кресла и нависая надо мной грозной тучей.

– Мне нужно снять деньги, – объясняю, – в банкомате, тут недалеко. Я скоро вернусь.

– Еще чего?! – рявкает мужчина. – Одну я тебя не отпущу!

Он идет к выходу, я семеню за ним. Достаю из сумки банковскую карту, машинально хватаю ключи от квартиры и запираю двери. Каждое движение дается с трудом. Руки дрожат, коленки подкашиваются. Если Карен меня не убьет, то у меня есть все шансы упасть и покалечиться по пути к банкомату.

Мы выходим во двор.

– Я подвезу, – Карен бесцеремонно заталкивает меня в машину, швыряя на сидение. Сам обходит автомобиль и садится в водительское кресло. – Говори, куда?

– Тут пара кварталов всего, вон туда, – показываю пальцем направление.

Машина резко трогается с места, цепляюсь пальцами в обивку сидения. До банкомата мы долетаем в считанные минуты.

– У тебя пять минут, – пробасил громила, – и только попробуй удариться в бега! Зарежу.

Испуганно киваю. Выпрыгиваю из авто и несусь к банкомату. Снимаю все, что есть на счете, и возвращаюсь к машине. Карен выхватывает из моих рук деньги, швыряет их на сидение рядом с собой и вжимает в пол педаль газа. Машина срывается с места, уезжая, прежде, чем я успеваю осознать, что произошло. Пялюсь ей вслед, вытаращив глаза. И, только, когда она скрывается из виду, понимаю, что стою на тротуаре в одной пижаме, сжимая в одной руке банковскую карту, а в другой ключи от квартиры.

Будто, в насмешку, с неба срываются крупные капли и падают на голову и плечи. Люди разбегаются, прячась от стихии. А мне этого не надо. Дождь освежает, я выдыхаю, подставляя лицо каплям.

Казнь отложена. Сегодня меня никто не убьет. Как же хорошо быть живой.

Глава 7

Альберт.

Еще один дерьмовый день, и не менее ужасная ночь. Лина звала меня, умоляла забрать ее. А потом исчезла. Растаяла у меня в руках, рассыпалась пеплом. И я снова орал, как сумасшедший. Звал ее назад, вернуться ко мне. Хотел столько всего сказать. О том, как мне херово без нее. Как сдыхаю в одиночестве. Как неумолимо и безжалостно хочется умереть.

Снова пустая постель, смятые простыни. Гребаный фонарь бьет в лицо, возвращая в реальность.

Ненавижу эту реальность. Хочется сдохнуть. Вот так, не проснуться, уплыть к любимой на небеса. И не сбегать утром.

Не видеть этот дом. Сад, в котором цветут розовые розы, любимые цветы моей жены. Надо было выкопать их к черту, а не нанимать садовника. Смотрю на них, и ненавижу свою жизнь. Это мое наказание, плата за то, что не спас ее. Не уберег. Не смогу я вырвать чертовы розы. Это все, что осталось.