Далекое Близкое

Вместо ответа, потенциальные марсиане дружно посмотрели куда-то в сторону. Улыбка помаленьку сползала с лица американского доктора, почему-то больше – с правой стороны, так что перекосило физиономию. «Абзац»,– пробормотал себе под нос странный профессор.

– Что-нибудь случилось? – чуть нахмурился конферансье от науки.

– Не-е-ет, – медленно протянул доктор Самди, снова уставившись вбок, – у нас хорошо…

– Отлично, – добавил профессор Маслов, когда пауза начала затягиваться, – зашибись просто.

А вот тут Аркадий замер, словно голодный волк, наткнувшийся на заячьи свежие следы. Позади странных астронавтов был какой-то выключенный монитор, и с самого его края отражалась… чья-то еще фигура. Журналист вперился в нее взглядом – фигура двигалась, она была большая, темная и не производила впечатления человека.

Вот на кого они все время смотрят! Но что это?!

– …Скажите нам, остающимся на Земле какое-нибудь напутствие! – попробовал вернуть беседу в конструктивное русло цуповец.

– Э-э-э… – в этот момент непонятная фигура чуть сдвинулась и помахала рукой, привлекая внимание астронавтов. – Э-э-э… Любите Родину, – брякнул профессор-алкаш, потом покосился на своего коллегу и добавил, – обе Родины. Землю, короче. Берегите ее, ага?

А перед глазами застывшего журналиста так и стояла на миг очень четко отразившаяся мохнатая фигура.

«Чубака,– единственное слово, вертевшееся в полностью опустевшем мозгу, – Чубака».

– Э-э-э, да, – вторил негр, – берегите, одна она…

– Вы простите, – решился на что-то профессор Маслов, – у нас тут технический перерыв, и нам бы с самим ЦУПом поговорить, выведете, а?

– Конечно-конечно! – воодушевился лысый, похоже, ощутив себя полезным. – Пара минут и переключу. Господа! Как вы видите…

«Вот оно, – думал потрясенный Аркадий, – вот она – настоящая история. Третий член экипажа, хотя должно быть двое. Определенно, не человек. Вот ради чего я учился на журналиста! Не дадут, разумеется, это напечатать, не дадут. Да и ладно! К черту газету! Я все равно докопаюсь до правды и расскажу е людям! Инопланетяне среди нас, боже мой!»

Когда экран, наконец, погас, выдохнули облегченно все трое.

– Что там, Джек? – нетерпеливо потребовал Митрич, короткими перелетами возвращаясь к монитору с диагностикой.

Надпись на нем была почему-то на английском, так что техник опознал только большое красное «Warning!»

«В воздухе признаки испарения какого-то горючего вещества. Пока, к счастью, только в одном отсеке, технический С1, посмотрите на карту».

Это было очень плохо. Именно там и бесчинствовал пьяный Митрич накануне. Нахимичил, черт старый. Ладно сам, еще и ребят угробит же… Эх…

– Это конец… – пробормотал Митрич и поймал себя на том, что эта мысль уже приходила ему сегодня в голову.

«Беспокойство не устраняет проблемы, но забирает покой», – взгляд гориллы казался мудрым и печальным.

– Пойду-ка посмотрю, что это за испарения, – буркнул техник подплывшему Фрэнку, – есть тут хоть какие-нибудь костюмы защитные?

– Да, есть, вот этот шкаф. Тран, вы очень смелый человек, – серьезно проговорил американец, тщетно пытаясь поймать взгляд своего лже-коллеги.

– Да ерунда, – техник кое-как облачился в свободную оранжевую робу, пару раз перекувыркнувшись с непривычки, – все. Пошел.

Что еще хуже ожидания смерти – неизвестность. Адреналин в крови требовал делать хоть что-то.

«Я включу громкую связь», – кивнул Джек, изобразив no pasaran.

Закрылась за спиной переборка, отделив Митрича от единственных двух живых существ на мерно гудящем корабле. Он почувствовал себя маленьким и ужасно одиноким, будто бабочка однодневка, которую ураган занес в тундру. Умирать было страшно, но еще больше давило чувство вины, без сомнений, это он вчера испортил что-то своими неумелыми попытками помочь. Черт! Да он даже не помнил, что именно он делал! Зачем он вообще полез в корабль?!

«Осторожно! – горела надпись на экране следующей переборки. – В отсеке С1 отравление воздуха потенциально ядовитыми примесями».

Страшно? Аж жуть.

А что делать? Сам виноват, самому и разбираться.

Он выдохнул, как перед прыжком в ледяную воду, и нажал на кнопку, открывающую переборку. Дверь убийственно медленно отъехала в сторону, а Митрич так и остался торчать на пороге, как пугало огородное.

– Твою ж мать…

– Что, Тран? – перепугав до сердца в пятках, внезапно вырвался из крохотного динамика в стене голос Фрэнка. – Все очень плохо? Да? Плохо?

Но новоявленный профессор Маслов только затрясся от хохота, глядя, как дрожит горячий воздух. Это испарялись с нагретого пола разлитые из опрокинувшейся бутылки остатки того самого Хеннеси. А датчик анализатора воздуха, обнаруживший спирт, гудел, как встревоженный шмель.

– Все хорошо, – сумел-таки ответить техник, – отбой тревоги, возвращаюсь.

Он подобрал бутылку, с жалостью отметив, что не осталось и пары глотков, а потом отправился назад. Корабль перестал казаться проглотившим его чудовищем, гул двигателей теперь успокаивал, как успокаивает стук колес в поезде ночью. Теплый желтый свет лам казался дружелюбным.

«А ведь это теперь все наше, – подумал неожиданно Митрич, – корабль, звезды, космос… А потом, если повезет, целая планета! Новая планета. Интересно, а что мы вообще должны делать там, а? Надо хоть расспросить ребят, Джек наверняка в курсе. Боже, я собираюсь расспрашивать обезьяну, что мы будем делать на Марсе. Какое безумие…»

Митрич вернулся, помахав над головой бутылкой, и Фрэнк, получив объяснения и сличив их с данными на мониторе, рассмеялся от облегчения. Джек же ухнул и пару раз шлепнул себя ладонями по коленям.

– Вот! Еще контрабанда. Увы, вытекла и испарилась.

– Боже мой! – проговорил доктор Самди. – Какое счастье! Как же я испугался!

Это вообще-то было странно.

– Испугались? А разве у вас не проходят строжайший психологический отбор?

– Проходят, – улыбнулся американец смущенно, – крайне строгий.

– Что-то я не заметил в вас, уж простите, особого хладнокровия. Как же вы прошли его?

На лице Фрэнка снова засияла обезоруживающая улыбка.

– Я спал с психологом, составлявшим заключение.

– С мужчиной? – подозрительно насупился Митрич, невольно пытаясь отодвинуться.

– Нет, ее звали Эвелин. Эва… – шоколадная физиономия приняла мечтательное выражение, он аж причмокнул.

– Но зачем вам понадобилось лететь на Марс? – изумился Митрич.

– А вам? – передал подачу доктор Самди.