Рабыня демонов в Академии магии

Но что ждало ее в случае отказа? Целая жизнь, проведенная в тюрьме. А так всего полгода – и свобода. Кто знает, может, она наскучит демонам раньше, и они ее отпустят?

И они обещали не калечить, не мучить. И позволили продолжить обучение. Если повезет, никто даже не узнает.

Но все равно это гадко, мерзко, отвратительно. Демоны ясно дали понять, что их интересует тело Таси. Можно не сомневаться: прелюдия в лаборатории была только разминкой, в их доме насилие продолжится.

У корпуса она обернулась:

– Я пойду?

Армеллин качнул головой, взял ее за руку и медленно расстегнул пуговички на обшлаге. Девушка задрожала, не зная, чего ожидать, но он только показал ей след, похожий на тонкую красную змейку, обвившую руку чуть выше запястья. Змейка мирно дремала, положив голову на хвост.

– Знак Договора.

Тася кивнула. Она знала, что означает этот символ. Они заключили договор, и теперь ей не сбежать, пока она не расплатится по своим счетам.

– Ты – наша вещь, Таисия Блэквуд, – с нажимом произнес демон. Его глаза за стеклами очков показались Тасе холодными и колючими, как две льдинки. – У тебя больше нет своих желаний, права сказать «нет» или спорить. Помни об этом.

Девушка сглотнула. В горле резко пересохло. А ведь ей казалось, что Армеллин добрее своих братьев.

Как глупо – надеяться на жалость демона.

– Я помню.

Полгода… Это все только на полгода. Нужно будет сжать зубы и немного потерпеть.

Или много?

Полгода в обмен на целую жизнь.

– Разрешите я пойду?

В его лице что-то дрогнуло. Пальцы ласково погладили кожу на тыльной стороне руки, от этих прикосновений по телу побежали приятные мурашки.

– Иди! – сквозь зубы приказал демон. А сам не тронулся с места, провожая девушку взглядом, пока она не скрылась в дверях.

Ундина встретила ее восторженной трескотней, вываливая ворох сплетен о каких-то незнакомых людях и нелюдях. Тася слушала ее и не слышала. Нэя принадлежала к прежнему миру, в котором Тася была свободной, приличной девушкой с надеждами на славное будущее.

Сейчас Тася чувствовала себя грязной, отмеченной чужими руками и губами. Что бы сказала Нэя, если бы узнала, что ее соседка совсем недавно отдавалась сразу трем мужчинам? Что она теперь собственность, вещь и больше не вправе распоряжаться своей судьбой? И даже жить будет там, где решат ее новые хозяева.

Смелости признаться вслух, что уже завтра ее тут не будет, так и не хватило. Любопытная ундина непременно начала бы расспрашивать, а Тася не чувствовала в себе сил убедительно соврать.

Новый день подарил новую надежду. Тася не умела долго отчаиваться. Как знать, возможно, случится что-то, что избавит ее от постыдного договора? А если даже нет, лучше потерпеть полгода, чем всю жизнь гнить в тюрьме.

После всего, что было вчера, подсмотренная в библиотеке сцена совсем вылетела из головы. Наверное, Тася так бы и не вспомнила, если бы не недобрый взгляд Присциллы. Во время лекций вампирша кривила накрашенный рот и пялилась на «человечку» с молчаливой угрозой. От этого было неуютно, но почему-то не страшно. Все мысли занимали демоны. Тася помнила, что случится сегодня вечером, и боялась этого. Словно переезд должен был уничтожить последние остатки ее свободы.

Хотя какая свобода у отмеченного клеймом договора?

Опасность она ощутила, когда уже шла по аллее к дому. Ветерок донес приторный запах духов, а потом неведомая сила отшвырнула девушку с дорожки спиной на дерево.

– Человечка! – прошипела вампирша, нависая над ней. – Тебе стоило уехать, пока я была добрая!

– Прости меня, – ответила Тася. – Я должна была уйти сразу, как заметила вас. Но клянусь: я никому не скажу.

На лице сокурсницы появилось презрение.

– Так унижаться? И это ничтожество считает себя равной мне?

Это было обидно, ведь Тася извинилась искренне, от всего сердца.

Вампирша наклонилась ниже. Удлинились, заострились клыки, и сквозь сладкий аромат парфюма Тасе снова почудился запах крови.

– Что ты делаешь? Мы же в Академии, и я не подписывала донорства. Тебя посадят!

– Меня? Присциллу д'Эстен? – визгливо рассмеялась сокурсница. – Дочь верховного судьи?

Она была права в своем чувстве безнаказанности. Никто не станет доводить дело до суда из-за какой-то человечки. Тем более сироты. Будет как с мамой…

– Вы, люди, просто ходячие емкости с кровью, – продолжала вампирша. – Папаша держит меня на голодном пайке, чтобы я была хорошей девочкой. Но у меня есть ты. Правда здорово?

Она открыла рот, готовясь вонзить клыки в нежную шейку. Тася почувствовала, как накатывает знакомое оцепенение и по венам ползет ледяной страх, пробираясь к сердцу. Снова зазвучали в ушах поскрипывание половиц, осторожные шаги и тихий звук капель.

Острые иглы клыков лишь прокусили кожу до того, как неведомая сила смела Присциллу, отшвырнула в сторону. Тело вампирши отлетело и стукнулось о ствол соседнего дерева. Девица сползла на землю и глухо заскулила, баюкая запястье.

– Ди Небирос, урод! Ты мне руку сломал!

– В следующий раз я ее оторву, – промурлыкал огненноволосый демон. – Ушла от моей человечки.

– Твоей… – глаза Присциллы изумленно расширились. – Ты ИЗ-ЗА НЕЕ мне руку сломал?!

– Ага.

Он стоял рядом с Тасей в расслабленной позе, небрежно засунув руки в карманы. Абсолютно уверенный, что вампирша ничего не посмеет ему сделать.

Слухи утверждали, что высший демон в боевой ипостаси способен разорвать вампира голыми руками.

– Козел! Ты же знаешь, что отец оставил мне только одного донора! Кости два дня срастаться будут. Что тебе за дело до этой никчемной девки!

Демон сплюнул.

– Заткнись, пятый номер. Иди, лечи руку, пока еще чего не сломала. Ногу, например.

Вампирша одарила человечку и демона полным жгучей ненависти взглядом и захромала по дорожке.

– Почему? – спросила Тася.

От пережитого накатила ужасная слабость. Задрожали коленки, отказываясь держать свою хозяйку. Девушка оперлась спиной о шершавый ствол, еле сдерживаясь, чтобы не рухнуть на землю.

Демон ухмыльнулся: