Демон Янтаря. Первые шаги в магию

– Ну ясно. Ты пришёл чтобы мне нотации читать. Ты что, моё чувство вины и совесть? Поздно спохватились, в таком случае…

– Нет, ты что, вовсе нет. Твой ответ лишь означает, что ты та, кто мне нужна. Скажу честно и без прикрас – мне нужно твоё тело.

– Тебе нужно что…? – девушка обхватила себя руками и ели заметно сжалась. Незнакомец сделал паузу, а затем глубоко вздохнул, словно от отчаяния.

– …Почему это поколение такое испорченное? Ты понимаешь, каждый, каждый раз одно и тоже… – некто драматично поднёс ладонь тыльной стороной ко лбу.

– Ты сам думай, что ты несёшь! Сам говоришь двусмысленно! Мне откуда знать, что у тебя на уме?

– У всего есть обратный смысл, вам просто удобно косить под дурачков как виду. – огрызнулся некто. – Однако, у тебя есть то, что никогда моему существу не было доступно – физическое воплощение. И оно мне нужно. Впрочем… Как и душа. Но это уже так, дань традициям, мелочи всякие.

– Мелочи…? Душа? А, ну да, ну да, конечно, ко мне в фантазиях пришёл какой-то чертила, а я должна боятся… В любом случае мне это не интересно. Как мне поставить мою машину обратно?

– Да неужели? – Виктория увидела блеск острых зубов. Она чуть пошатнулась назад – У меня есть то, что наверняка тебе важнее собственной жизни и души.

– Что же это? – с нескрываемым любопытством пролепетала Виктория, как ожидающий Деда Мороза ребёнок.

– Я могу сотворить чудеса, милая. Деньги, слава, красота… Это лишь самое малое. Я могу сделать тебя тем, кому ты всегда завидовала. А самое важное, что я могу дать в обмен, так это впечатления. Разве не замечательно звучит? Прожить поразительную, полную цветных огней жизнь и затем спокойно уйти на покой? Найти любовь, найти славу-…

– В чём подвох? Ты ведь точно лжёшь. – Виктория не сводила глаз с незнакомца.

– …Что, простите? – на секунду он потерял дар речи.

– В чём подвох? Ах, да, ко мне просто так явился какой-то всесильный чудик, а затем, буквально дарит жизнь в сказке? Я не верю ни единому твоему слову. У тебя есть всё, так скажи, какая тебе от меня выгода?

– А… Аха-ха-ха-ха! Я понял, понял… – некто потёр руки. – Ты хочешь дополнительных условий. Как я сразу не догадался, тебе же так скучно жить… А предсказуемый финал это так скучно. Ты тоже ведь заскучала, как и я? Ты же понимаешь меня на деле лучше любого демона.

– Лучше любого демона…?

– Так давай сыграем! Это правда хорошая идея! Отличная идея! Мне нравится, а у тебя ещё есть огонёк. Хоть у кого-то на этом веку есть чувство азарта… Давай сыграем так… Если ты сумеешь мне предложить по-настоящему интересное развлечение, тогда я оставлю твою душу. И просто уйду, словно кошмар с рассветом. Да, а так ведь и правда будет веселее! – некто играл картами в воздухе, перебрасывая ловко карту из руки в руку. В конце он достал и показал карту Шут.

– То есть… Если тебе будет весело, ты просто уйдёшь? И оставишь мне душу? – карты обернулись сказочными, яркими и большими бабочками.

– Бинго, моя дорогая Витя!

– Боже, да я Виктория! Вик-то-ри-я! Запомни хорошенько, мразматик!

– Ты так гордишься своим именем… Хотя, и то верно, кто бы не гордился победой? – раздался тихий смех.

– Я тебе не верю. Зачем тебе это всё? В чём смысл?

– Очень просто. Витя, мне просто невероятно скучно. Вроде, у вас, русских, было подходящее слово… А, точно. Русское слово “тоска” действительно во всей полноте передаёт моё состояние. Просто обманывать людей так скучно… Вы же до безобразия доверчивые и на слово хоть в Бога, хоть в пришельцев поверите, ну правда. – стоило моргнуть и уже карта Дьявол была в руках силуэта.

– Я не верю ни в Бога, ни в пришельцев… – заметила девушка. – Да и… Вообще… Кто ты такой?

– М-м-м… В человеческом мире у меня много имён. Саллос, Салли, Заебос… – Виктория еле сдержала смех. – Да-да, я знаю, как оно звучит на твоём языке, моя недалёкая подруга. Однако, я предпочитаю, когда меня называют Ал. Что же, моя дорогая, как я понимаю, ты согласна на мои условия?

– Тц… Ты всё равно не существуешь, так что мне плевать, давай. Почему бы и нет. Мне ведь и правда, в действительности, ужасно скучно.

– У тебя нет ничего, а затем, ты рискуешь последним, что осталось… Ни друзей, ни отца, ни смысла жить. Как прекрасно! Вот поэтому мне нравятся азартные игроки! Всё или ничего! Либо потеряешь последнее, либо, обретёшь всё, о чём мечтаешь… И забудешь старину Саллоса как страшный сон. А ты ведь не веришь в меня, думаешь, что я лишь мысль и всё же ты рискуешь… Очаровательно. Признаю, ты меня очаровала уже.

– Откуда ты…? – но в ответ лишь тишина.

Девушка всего на секунду отвела взгляд на прекрасные облака. Они такие мягкие, но из-за того, как они были близки, видно, что облака всего лишь туман. Это необычно. В фантазиях облака… Как в мультиках. Мягкие на ощупь, словно подушка. А эти были чертовски реалистичными. Когда девушка обернулась обратно прямо перед ней левитировал мужчина. У него были длинные, рыжие волосы, небольшая бородка и широкие плечи. Видимо, он красит волосы, потому что цвет бровей и бородки был обычного тёмно-коричневого цвета. Больше всего Викторию насторожили именно его глаза. Они были не обычные, янтарные, но как у человека. Правда этот взгляд напрягал, что-то неправильное было в этих глазах… Кукольное, стеклянное глаза. Неживое. Будто, чего-то в глубине не хватало. Ал достал из-за спины свёрток какого-то очень длинного пергамента, исписанного разными символами. Это была ни латынь, ни иврит, ни руны… Может, у этих закорючек и вовсе не было смысла? Во второй его руке была перьевая ручка, с которого капали чернила. Виктория впервые взяла подобный инструмент в руки. Это была старая, винтажная стеклянная перьевая ручка, цвета которой перетекали из нежно-голубого в бордовый, практически красный на самом кончике. Девушка взглянула на пергамент, затем на ручку и тихо промямлила:

– Это… Как тебе сказать то…

– М? Что такое? Не можешь разобрать мой почерк? – Ал огорчённо вздохнул. – А мне показалось, что в этот раз даже похоже на английский, а не на корейский…

– …Это? Это английский? Вот это? Ты надо мной шутишь? Почему оно всё кружками и спиралями? Я впервые вижу такую “A”! Прямо как ёлка!

– Мне показалось что так будет красивее! Да и мой почерк позволяет делать только подобные записи. Старая привычка считай.

– М-м-м… Ладно, давай тогда… – девушка было потянулась расписаться, но тут же опомнилась. – А, я что хотела сказать тебе… Я впервые держу такую штуку, как ей вообще пишут? Там же вроде под определённым углом надо держать перо… Я не порву ею пергамент? Она такая острая… Ещё и стеклянная… Из этого вышло бы прекрасное оружие вообще-то.

– Что, прости? – Ал вскинул брови. – Что значит “впервые”? Разве вы не все ими пишите? Я же только недавно приобрёл её… Ладно, а чем умеешь? Углём умеешь писать?

– Уголь? Нет? Я пишу ручкой шариковой. Ну, или карандашиком. Могу и кровью, но мне кажется, это будет весьма тривиально…

Мужчина выхватил из её рук перьевую ручку, на месте которой почти сразу появился карандаш. Обычный, простой и стильный. Не всем нужен винтаж, понимаете? Простота тоже прекрасна. Как и ты, мой дорогой читатель, но вернёмся к Виктории… Быстрым движением она сделала свою роспись и вздохнула. В этот раз её долго никто не отвлекает в реальности. Даже подозрительно как-то. Мужчина прикрыл ладонью глаза тихо приговаривая:

– Какой стыд… Вы уже сто лет такими не пишите в школе… Вы вообще не используете перьевые ручки! Ими только рисуют какие-то… Пф, художники.

– Да ладно тебе, с кем не бывает, старик. – этот холод пронзил всё её тело во мгновение и так же быстро пропал, но девушка отшатнулась назад.

– Только я себя могу так называть. – лишь на секунду его взгляд переменился, но сейчас здесь снова та мягкая улыбка. – Тебе пора. Спокойной ночи, Витя.

***

Девушка проснулась в собственной кровати. Её растрёпанные волосы имитировали кусты, а одеяло поспешно свалило на пол. Ариведерчи, одеяло, ты был прекрасным спутником во всех сновидениях. Вот он – единственный настоящий герой. Его силы настолько велики, что он может одним своим присутствием отгонять монстров. Но даже таким легендарным героям рано или поздно приходится уйти…

– Вот это сны конечно поехали у меня…

Она потянулась за кружкой воды, что всегда стояла на столике рядом с кроватью, но вместо неё она нащупала какую-то бумажку. Спросонья она не обратила на это внимание, швырнула бумажку куда подальше и выпила воды. Вода, выпитая посреди ночи, или рано с утра, обладает особой силой. Она и вкуснее и бодрит лучше любого кофе. Ну, скорее всего? Я не пробовал всего в мире кофе. Я бы, конечно, мог бы попытаться, но иначе наш рассказ затянется на кофе. Хм… Может, именно этого огромного пласта информации о кофе не хватает книге? Как изюминка, но только кофейное зёрнышко…

Девушка сонливо протёрла глаза. Её глаза привыкли к темноте, и она наблюдала синеватый пейзаж их комнаты. В голове тот ещё бардак. В комнату пробирались несколько лучиков луны, она сегодня очень яркая. На голубоватых лучах была видна летающая целой стаей пыль. Она медленно, словно снег, то падала, то начинала кружиться. Девушка только сейчас поняла простую вещь. На столик она точно ничего не складывала бумажного. Тетради все либо в рюкзаке, либо внутри тумбочки, да и шелестят листья тетрадей совсем по-другому. Они более гладкие на ощупь и немного скользкие, а это… Чем-то даже отдалённо похоже на кожу. Настолько плотная бумага казалась в её девичьих руках. Может, это была записка от матери на утро? Мало ли на чём она могла оставить напоминание. Может, это вообще порванная втулка от туалетной бумаги? Девушка начала водить руками по полу в поисках заветной бумажки. Ковёр, ковёр, ковёр… Тапочек, здравствуй милый, ты тоже не уходи далеко, так… Ковёр и… Бумажка! Она была длинной и аппетитно шуршала. Девушка взяла телефон из-под подушки и посветила им на свёрток пергамента.

– Что за…

До девушки дошло неприятное осознание. Это пергамент. На нём множество неизвестных символов, округлой и спиральной форм. Пергамент очень старый, некоторые кусочки осыпались, стоило лишь коснуться пальцами. Он не рвался, скорее, распадался на хлопья. Внизу черта и подпись Виктории. Её пальцы еле коснулись загадочных слов, как на них остались чернила. Настолько свежие, будто их только-только нанесли. Она еле размыла какое-то слово, но это никак не повлияло на понимание текста. Он в любом случае был нечитабелен. Девушка ущипнула себя за руку, а затем разочарованно вздохнула. “Ну началось… Я схожу с ума…” – подумала она, тихо встав с кровати. Она пробралась через всю комнату, а затем, выглянула в окно на кухне. Луна светила ярко, а глаза Викторию не обманули. Она вышла на балкон и держа в руках пергамент. До сих пор не веря собственным глазам и рукам, она шептала тихо:

– Что происходит…? Этого не может быть…

«Наверняка, – задумалась она. – да наверняка я сошла с ума. Не может же быть так, что мои выдумки стали правдой… Не может быть взаправду такое… Такие вещи не могут быть правдивыми…»

Холодный ветер пробирал до каждой косточки. Еле колышется оставшиеся, сухие листья. Звёзды мерцали незаметно, лишь друг от друга еле цветом отличаясь. Даже холодный снег, на котором она стояла, не пробуждал девушку от мыслей. Закуталась, словно в одеяло из мыслей, ребёнок, что старался спрятаться от ужасного монстра. Тёплая улыбка в ночи засияла словно хищный оскал. Он спокойно сидел на ограждении, словно не боялся вовсе свалится вниз. Тот лишь улыбался и наблюдал как ветер путал и без того непослушные его волосы.

– Когда ты собираешься просыпаться, дитя буйное?