Взломай моё сердце, Уолтер

– Ну привет, Эллисон, я тоже очень соскучился по тебе! – все с той же ласковой улыбкой ответил мне Адам, обнимая.

– Ты надолго вернулся или на несколько дней? – начала я расспрашивать брата, попутно собирая все необходимое для вечеринки.

– На пару недель точно, у нас начались каникулы и я сразу взял билеты сюда, чтобы побыть с тобой, а ты куда собираешься? – так по доброму, спросил у меня Адам.

Я уже была в ванной комнате и начала краситься и собираться на вечеринку, как Адам задал этот вопрос. Я знала, что могу ему доверять, и также знала, что отцу он не расскажет, поэтому без раздумий ответила ему.

– Меня Кейтлин пригласила на вечеринку… в честь скорого окончания семестра, – сказала я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, хотя сердце бешено колотилось. – Если хочешь, пошли с нами?

Вопрос повис в воздухе, и я замерла, ожидая ответа. Я действительно хотела провести с ним время, увидеть, как его глаза светятся в шуме музыки и людей. Я знала, что такие моменты давали мне чувство близости, которое я не могла выразить словами.

Он посмотрел на меня, чуть прищурившись, как будто взвешивал что-то в голове, и тихо выдохнул.

– Прости, малышка… – его голос прозвучал мягко, как будто он не хотел меня разочаровывать, но я уже почувствовала лёгкий укол разочарования. – Мне ещё нужно по работе пару дел доделать.

Слова прозвучали почти буднично, но внутри меня всё как-то сжалось. Я понимала, что работа для него важна, но сейчас мне хотелось, чтобы он выбрал меня, хотя бы на этот вечер. Я пыталась скрыть своё разочарование, улыбнулась и кивнула, хотя внутри всё дрогнуло. Он всегда был ответственным, всегда выполнял обещания – это я и любила в нём. Но иногда мне казалось, что эти обязательства отдаляют нас, оставляя меня где-то на втором плане.

– Но… – его голос прервал мои мысли, и я снова взглянула на него с тонкой ниточкой надежды. – Если хочешь, я могу потом вас забрать.

Эта простая фраза заставила меня чуть расслабиться. Он не оставлял меня совсем. Мои мысли метались между желанием провести с ним весь вечер и пониманием, что хотя бы в конце ночи он будет рядом. Я кивнула снова, уже с чуть более искренней улыбкой.

– Это было бы здорово, – ответила я, чувствуя, как тревога понемногу отступает. – Я точно не хочу садиться за руль после вечеринки.

Его губы тронула едва заметная улыбка, и я поняла, что он не просто предлагает помощь, а действительно хочет быть рядом. И это дало мне ощущение, что даже несмотря на все дела и обязанности, он по-прежнему рядом, и этого мне сейчас хватало.

Когда Адам вышел из моей комнаты, я взглянула в зеркало, разглядывая свою прическу и макияж. Вроде бы всё получилось так, как я хотела, но я всё равно склонилась ближе к зеркалу, присматриваясь к мелочам: волосы аккуратно уложены, не выбивается ни одного лишнего локона, а макияж – в меру лёгкий, но подчёркивающий глаза и черты лица. Внутри поселилось удовлетворение от того, как всё выглядит, но было ещё слишком рано одеваться. До вечеринки оставалось целых два часа, и я чувствовала, что времени более чем достаточно.

Не торопясь, я встала с кресла и направилась вниз на кухню. В голове мелькала мысль, что, возможно, я могла бы ещё что-то изменить, но уже на полпути я решила отбросить эту идею. Сейчас я хотела позволить себе расслабиться.

Когда я спустилась на кухню, Донна, наша домработница, как обычно, хлопотала у плиты. Её теплая улыбка и заботливое отношение всегда приносили ощущение уюта и спокойствия в дом. Я подошла к ней и попросила:

– Донна, не могла бы ты сделать мне омлет и кофе?

Она, не раздумывая, сразу начала готовить. Всегда такая отзывчивая и внимательная, Донна была не просто домработницей. Она была чем-то большим – чем-то родным, как старая добрая подруга, которая всегда рядом. Я могла бы приготовить сама, и готовила я действительно неплохо, но сейчас… сейчас мне не хотелось этого делать. Внутри меня поселилось что-то вроде лёгкой усталости после всех сегодняшних забот, и возможность передать кому-то эту простую задачу приносила облегчение.

Я села на барный стул у стойки, вытянув ноги, и открыла ленту соц.сетей на телефоне. Палец лениво скользил по экрану, а мысли блуждали где-то между постами друзей и предстоящей ночью. Может, кто-то посчитал бы это капризом – попросить приготовить завтрак, когда сама могла бы это сделать. Но дело было не в лени или избалованности. Просто сейчас мне хотелось немного отдохнуть, позволить себе этот маленький момент заботы.

Донна всегда относилась ко мне с добротой и заботой, и я знала, что ей не в тягость мои просьбы. Она, как и я, понимала, что иногда все мы нуждаемся в минутке, когда можно отложить все дела и просто наслаждаться моментом.

– И куда это ты такая нарядная собралась? – послышался сзади голос отца, который судя по всему был уставший.

Энтони Рой Ведсон – глава семьи, уважаемый человек в обществе, бизнесмен, имеет сеть автосалонов, рестораны по всему миру и несколько дорогих клубов. Ему важнее репутация, чем семья, а я устала от этого. Я хотела жить, а не существовать. Я живу в огромном доме, где все есть и я ни в чем не нуждаюсь, но это моя клетка. Я так устала от этого, и только редкие ночные вечеринки помогают забыться.

Я хотела почувствовать жизнь. Настоящую, яркую, необузданную. Хотела ощутить её вкус на губах, как свежий воздух ранним утром после дождя. Почувствовать страсть, что захватывает тебя целиком, любовь, что проникает в самое сердце, заполняя его до краёв. Мне нужно было что-то большее, чем эта рутина, чем рамки, в которые меня загнали с самого детства.

Да, моя семья была богатой. Денег у нас хватало на всё: на самые дорогие вещи, лучшие путешествия, роскошные ужины. Но чем больше этого было вокруг, тем хуже я себя чувствовала. Это было как жить в золотой клетке – красиво, но бездыханно. Деньги не могли дать того, чего я жаждала. Они не могли заставить меня почувствовать себя живой.

К чёрту всё это. К чёрту правила. К чёрту отца и его холодные порядки, его строгий голос, звучащий в голове каждый раз, когда я пыталась выйти за рамки. «Делай, как я сказал», – эти слова словно кандалы, сковывающие каждое моё движение. Но я больше не хотела жить по чужим указаниям, не хотела быть той, кого направляют, как марионетку, тянут за ниточки.

К чёрту. К чёрту и ещё раз к чёрту.

Я хочу дышать полной грудью, хочу чувствовать, как кровь пульсирует в венах, как сердце бьётся от возбуждения и свободы. Я устала прятаться за маской послушной дочери, устала оправдывать чужие ожидания. В университете, где каждый мой шаг казался заранее просчитанным, я чувствовала себя словно запертой в коробке, где нет места настоящим желаниям. Я знала, что должна быть благодарной за всё, что у меня есть, но эта благодарность никогда не могла заглушить внутренний крик – крик души, которая хотела большего.

Я мечтала сорваться с места, убежать туда, где никто меня не знает. Где можно быть собой, без осуждения и бесконечных советов, без давления, которое каждый день становилось всё сильнее. Я хотела танцевать до рассвета, чувствовать ветер на лице, целовать того, кого захочу, любить так, как захочет моё сердце, а не так, как будет угодно другим.

Мне хотелось быть свободной.

– Меня Кейтлин позвала к себе с ночёвкой, а перед этим мы собирались сходить в кино с ней, – ответила я, заранее придумав отмазку, чтобы у него не было лишних вопросов.

– Ну, хорошо, может тебя Роберт подвезет, пока я его не отпустил? – спросил он у меня.

Я не хотела, чтобы меня на вечеринку подвозил наш водитель, потому что он мог рассказать всё отцу, поэтому я отмахнулась и сказала, что меня заберёт Кейтлин.

– Держи, приятного аппетита, Эллисон, – подала мне тарелку с омлетом и кофе Донна.

– Спасибо, пахнет очень вкусно, – похвалила я её еду.

В комнате я остановилась у шкафа, раздумывая, какой наряд выбрать для вечера. Пробегая пальцами по одежде, взгляд задержался на коротком мини-платье ярко-синего цвета. Оно всегда казалось мне особенным – смелое и выразительное, как будто само по себе могло менять настроение. Его насыщенный оттенок напомнил мне о той энергии, которую я сегодня хотела чувствовать – дерзость и свобода. Я решила, что именно это платье станет идеальным выбором для вечеринки.

Белые туфли с тонкими ремешками подчёркивали элегантность и завершали образ. Их лёгкость и изящество придавали мне ощущение уверенности, как будто каждая деталь говорила: «Смотри, это твой вечер». Я выбрала белую накидку – весна ещё прохладная по вечерам, и её мягкая ткань приятно согревала. Накинув её на плечи, я окинула себя последний раз взглядом в зеркале, вглядываясь в отражение, и почувствовала лёгкий трепет предвкушения.

Телефон на столе завибрировал, и я взяла его в руки. Сообщение от Кейтлин: «Я уже жду возле дома». Волнение усилилось, переходя в приятное томление – наконец-то вечер начнётся.

Спустившись по лестнице, я мельком посмотрела на брата и отца, сидящих за столом. Подошла ближе, поцеловала Адама в щеку – лёгкий, почти привычный жест, но в этот момент он дал мне ощущение стабильности. Как будто этот небольшой ритуал успокоил часть меня, и я, выдохнув, вышла из дома.

Отец бросил на меня взгляд, который сразу всё сказал. Его брови слегка приподнялись, а на лице появилась та напряжённая маска, которую я знала слишком хорошо. Он явно не одобрял мой выбор наряда – короткое платье, туфли на высоком каблуке. Его осуждение витало в воздухе, даже без слов, и это ощущение колючими иглами впивалось в моё сердце. Но я внутренне выдохнула. Плевать.

Сегодня я хотела оторваться. Не думать, не оглядываться назад, не искать чужого одобрения. Пусть он думает, что хочет. Я не была маленькой девочкой, которую можно контролировать. Сегодня я выбирала себя, свои желания и своё право на веселье.

На улице Кейтлин уже ждала меня, прислонившись к своей машине. Её глаза вспыхнули, когда она меня увидела, и мы крепко обнялись, как всегда – без слов, но с таким пониманием, которое бывает только у лучших подруг. Её поддержка была тем якорем, что держал меня на плаву, когда весь мир казался слишком сложным и непонятным.

Я уселась на пассажирское сиденье, хлопнув дверью, и уже мысленно настроилась на расслабленный вечер – музыка, смех, забыть о том, что осталось за порогом дома. Но как только Кейтлин завела машину, её лицо стало серьёзнее. Она на мгновение помедлила, прежде чем заговорить, и в её голосе послышались нотки беспокойства.

– Слушай, нам надо поговорить… – начала она, тяжело вздохнув.

Моё сердце сразу сжалось, будто предчувствуя, что этот разговор будет нелёгким. Я не хотела этого сейчас. Внутри поднялась волна раздражения – зачем, Кейтлин? Почему именно сегодня, когда я больше всего хочу просто расслабиться и забыть обо всём?

– Только не сейчас, – мысленно повторяла я, стараясь не дать своим эмоциям вырваться наружу.

Я знала, что она затронет тему, которую я не хотела обсуждать, что она всегда говорит правду в лицо, но я так отчаянно не хотела этого разговора. Не сегодня. Не тогда, когда всё, что я хотела, – это свободы, хоть на один вечер.

– Нет, сейчас, – её голос был твёрдым, без намёка на улыбку, которая обычно всегда сопровождала наши разговоры. Я почувствовала, как в груди что-то сжалось. Кейтлин продолжала, глядя прямо на меня: – Что у тебя случилось в универе?

Я отвела взгляд в окно, не желая встречаться с её настойчивым взглядом. Всё внутри сжалось от этого вопроса. Я не хотела говорить об этом. Не хотела раскрывать ту бурю, которая клокотала внутри. Даже с Кейтлин, с которой мы всегда всё делили.

– Ты про что? – Я постаралась говорить как можно более безразлично, надеясь, что она отступит. Словно это был просто вопрос, который можно пропустить мимо ушей. Я сделала вид, что не поняла, о чём она говорит, хотя прекрасно знала.

Кейтлин не купилась. Она слегка нахмурилась и снова начала говорить, не отводя от меня взгляда: