Психосоматика для всех

Через неделю рано утром меня ждали на подмосковной турбазе, где вместе со всеми желающими я должна была пройтись по раскаленным уголькам. Именно в тот день спозаранку зарядил дождь.

Я закрывала глаза и тут же представляла, как мои мокрые ноги будут шипеть на раскаленных углях, словно сырая котлета в кипящем масле. – Неужели под дождем пойдем? – спросила я бывшую советскую гражданку Ларису Виленскую, которая в 1979 году уехала в Соединенные Штаты, потому что не могла заниматься на Родине запрещенной в те времена парапсихологией. Теперь Лариса, ставшая за океаном Лорой Фэйт, несколько раз в год приезжает в Россию, чтобы проводить для бывших соотечественников семинары по огнехождению.

Оглядев меня внимательно, Лора, добродушная полная дама, совсем не похожая на душегуба-мучителя, ответила: „А не будет дождя, мы со стихией поработаем…“

Так умерла последняя надежда избежать экзекуции.

Мы расселись прямо на полу в большой круг. Каждый должен был представиться, рассказать о себе и сообщить, почему он собирается расхаживать по огню. Зачем – не знала только я одна. Все остальные либо мечтали пережить незабываемые впечатления, либо побороть свои страхи.

Все, не сговариваясь, сидели с раскрытыми ладонями в позе лотоса. Мой лотос тут же завял, потому что через пять минут так свело ноги, что я позорно отползла подпирать стенку. Зато я помнила главное: нужно быть добросовестной ученицей, потому что из двадцати человек оказалась единственной, для кого слова медитация, холотропное дыхание и система рэйки значили не больше, чем третий закон пифагоровой эклиптики.

– Мысленно поднимаем голову и видим небо, – потек голос Лоры.

Я поняла, что настало время медитировать, и закрыла глаза. Мое небо стало колючим, усеянным звездами, словно шипами, и я протянула ему на блюде арбуз. Небо почему-то высунуло язык и смачно облизнулось.

От ужаса, что никто арбузы небу не дарит, я попыталась представить что-то более красивое – хотя бы жар-птицу. Но мой арбуз уже улетел в небо и растворился в тумане. Небо побелело и напоминало прокисшее молоко.

Теперь я думала только о том, что небо за этот арбуз на меня, наверное, сильно обидится и не поможет при встрече c огнем. От страха, что так глупо потеряла защитника, свело желудок. Но Лора успокоила: „Когда подарок принят, он растворяется в небесах“.

Самое главное, что на этом семинаре надо было слиться со стихиями, открыться им, почувствовать их в себе, и тогда угольки станут не опаснее теплого песочка. Постепенно, закрывая глаза, под звуки шаманского бубна, в который методично бил помощник Лоры, я научилась растворяться в воздухе, черпать силу от земли, плескаться рыбкой в речке и плясать шаманом вокруг костра. И даже „забираться“ в пламя, как Дюймовочка в тюльпан…

Лора честно призналась, что каждый раз боится ступать на раскаленные угли. Однажды, впервые выступая перед бывшими соотечественниками, она поспешила, не настроилась и получила сильные ожоги. В другой раз у нее был страшный случай, когда на семинаре очень сильно поджарилась на углях одна очень самоуверенная дама. Теперь Лора заранее сбивает с учеников спесь.

И вот наступил самый ответственный момент. Как по волшебству, прекратился дождь.

– Приступаем к непосредственной подготовке.

Никто не загадывает заранее – идет он по углям или нет. Каждый поймет это на месте, услышав свой собственный внутренний голос.

Инструкция прозвучала так угрожающе, что, честно говоря, от одной мысли о том, что темнота приближается и вот-вот уже будет злополучный костер, стало подташнивать.

– Никто не должен сходить с выложенной из углей дорожки, нельзя отпрыгивать, бежать, поворачивать в сторону. Никто не пробует угли пальцами, как воду в бассейне. Даже если обожглись, идите только вперед, – продолжала Лора.

Через десять минут мы, как муравьи, уже носили огромные доски, из которых должны сложить гигантский индейский костер. Каждый раз, подтаскивая доску, думала о том, что Иисус тоже сам нес на Голгофу свой крест. И что, наверно, именно на таком огромном костре горела героическая Жанна д, Арк.

– А теперь попрошу закрыть глаза и представить самое плохое, что с вами может случиться, – опять услышала я голос Лоры. – Постарайтесь, если можете, это принять.

Похоже, животный страх к этому времени поселился не только во мне. Сосед отчаянно пытался побороть дрожь, а соседка объясняла всем, что с огнем ей всегда не везло.

Теперь, когда каждый с закрытыми глазами представил картину возможной трагедии, мы вдруг обнаружили, что наша фантазия очень даже ограничена. Как позже выяснилось, самые страшные предчувствия были у меня: я видела свои ноги обгоревшими до самых косточек. Всем остальным пригрезились волдыри, больничные листы, в худшем случае – костыли и инвалидная коляска на пару недель.

Выложенная из углей дорожка была длиной метра четыре, она пылала в темноте адским жаром, а выпавший у кого-то из кармана на нее носовой платок был тут же сожран огнем. „Температура красных углей 300–800 градусов, – вспомнился экскурс в физику, – а белок сворачивается при 75“. Впрочем, рассуждать было некогда, я уже сняла кроссовки.

Теперь с шаманским притопыванием мы пойдем босые, как папуасы, вокруг этой угольной дороги. В ритм под мантру, качая поднятыми руками, надеясь на свою энергию и энергию группы, и будем слушать внутренний голос. Как только он прикажет – сразу на угли.

„Ху а ке, лено лено мао де, ху а ке, лено лено мао де“, – заклинаем, как заведенные, эту жаровню. На пятом круге чья-то тень проплыла над углями. За ней еще одна. Еще. И вдруг мои ноги сами шагнули на пылающие головни. Будто я шла по теплому мягкому песку. „Неужели?“ – пришла мысль где-то на полпути. Тут же горячий укол. „Отключить голову“, – выплыло из глубины.

Я опять в общем круге все с той же мантрой. И опять ноги несут меня на раскаленную дорожку…

– Обжегся? – спросила я у парня, который рассматривал в бликах углей свою ступню.

– Не-а, как будто муравей укусил.

Степень экстаза достигла предела. „Эя-я-я!“ – несется от костра победный клич индейцев.

– А почему в одном месте показалось, как будто на кнопку наступил? – мучаем вопросами Лору.

– Всего лишь акупунктурное прижигание, это же стопа, здоровее будешь.

И еще Лора рассказала про студентов-медиков, которые всей группой прошли по огню. А потом похвастались перед преподавателем. Тот убедил их, что это был всего лишь массовый гипноз. У половины группы на третий день выступили страшные волдыри от ожогов.

– Лора, но почему?

– А это память тела…

Р. S. От Лоры Фэйт мы получили задание уже дома написать на бумажке: „Я прошла по огню. Я могу сделать все, что посчитаю необходимым. Я всегда могу доверять внутреннему голосу“».

– Конечно, народ ходит по огню на всех континентах, – комментирует феномен известный исследователь непознанного Вадим Чернобров. – И не только ходит, но даже пляшет босиком! В Болгарии, например, таких страстотерпцев называют «нестинарами».

Болгарские ученые, профессор Арнаудов и доктор Говалова, дали происходящему прозаическое объяснение: «Абсолютная уверенность нестинарки в том, что она не получит ожогов плюс быстрота танца, при которой ноги едва касаются углей, – вот секрет хождения по огню».

Но эти резоны трудно признать исчерпывающими, ведь брошенный на те же самые угли цыпленок табака подгорает за считаные секунды. К тому же танцевальные движения предполагают твердую опору под ногами – порхать, как сильфиды, люди пока не научились.

Сотрудник немецкого Института плазменной физики имени Макса Планка Ф. Каргер, находясь на островах Фиджи, установил, что «танцплощадка» во время ритуального танца огня имела температуру не менее 330 градусов по Цельсию, в то время как температура ступней в самые критические моменты составляла менее 83 градусов!

Это, несомненно, парадокс. Но подобная странность наблюдается только у профессиональных танцоров на углях. Ожоги всех степеней сопровождают танцы дилетантов.

Впрочем, с ожогами не все так просто. Предлагаю провести опыт: возьмите холодный утюг (можно даже подержать его предварительно в морозильнике), на глазах у собеседника включите его в сеть, предварительно выкрутив пробки или предохранители. Подождите минуту-другую, пока утюг «нагреется», всем своим видом показывая, что вы собрались что-либо погладить: расстилайте ткань, поплевывайте на «раскаленный» металл. А затем, как бы нечаянно, коснитесь абсолютно холодным утюгом руки своего ничего не подозревающего собеседника. Уверяю вас: крику будет не меньше, чем при настоящем ожоге. Но самое интересное, что у некоторых даже возникает покраснение на коже!

Так, значит, нас обжигает самовнушение? В большинстве стран пляски на кострах устраиваются лишь после того, как все участники войдут в состояние транса или экстаза. Но для некоторых людей собственных психофизических сил даже в состоянии транса явно недостаточно, и в этом случае им на помощь приходит энергия Учителя.

Замечено, что в стрессовых ситуациях человеческий организм может создавать вокруг себя небольшие области с измененными физическими константами. Природа этого явления пока неясна, но можно предположить, что при некоторых заданных параметрах может возникнуть ситуация, когда тело будет быстрее охлаждаться за счет излучения тепла, чем нагреваться от самого горячего источника. И пока это защитное поле неизвестной природы остается вокруг вас, будьте спокойны! Если оно распространяется хотя бы на десяток сантиметров вокруг вас, то и в самом жестоком огне даже одежда будет в полной сохранности.

«В здоровом теле – здоровый дух» и холизм

Если внимательно изучить историю, то можно увидеть, что отношение к телу и духу было неоднозначно в разные времена. Например, как писали Ж. ле Гофф, Н. Трюон в своей книге «История тела в Средние века», величие тела, столь популярное в античности, сменилось аскетизмом, который характеризовался презрением к телу и телесным удовольствиям.

Монастырская реформа XI–XII веков. установила ограничения в питании и добровольные страдания, которые должны были напоминать о страданиях Христа. Восхваление боли выражалось в стигматах и самобичевании. Стигматы, о которых я писала выше, – знаки ран Христа на теле людей, символ «нисхождения на человека Святого Духа».

Церковь поддерживала свое влияние тем, что постоянно расширяла перечень ограничения в пище. Чревоугодие относилось ко всему, что связано со ртом человека, включая пьянство. Господство над телом выражалось в постах, которым предшествовало появление в IV веке обычаев каяться и ограничивать себя в пище в течение сорока дней. В периоды постов накладывалось ограничение на употребление мяса и животных продуктов.

В карнавалах – празднествах перед началом поста – ограничения в чревоугодии снимались, прославлялось наслаждение едой. Таким образом, карнавал является антиподом поста, и то, что содержанием жизни людей являлись и посты, и карнавалы, порождает противоречие в отношении тела в Средневековье.

В средневековом обществе существовало три сословия: священнослужители, воины и работники. В зависимости от сословия определялось отношение к телу: тело воина облагораживалось шрамами, тело работника – трудовыми мозолями, а тело священника – красотой и чистотой.

В XVII веке отношение к телу кардинально меняется. Английский философ Джон Локк (1632–1704) провозглашает девиз: «В здоровом теле здоровый дух». Смысл фразы заключался в том, чтобы человек стремился к гармоничному развитию.

«Вот краткое, но полное описание счастливого состояния в этом мире», – писал он. Разработав систему воспитания джентльмена, построенную на прагматизме и рационализме, Локк не отделял обучения от воспитания нравственного и физического.