Как спасти драконов

Он был свободен.

Свободен схватить зубами этого гнусного мелкого похитителя клыков и…

Он пошел вперед, как громадная черная пантера: мышцы перекатывались, пасть оскалена в безумной ярости, голова опущена – вот-вот бросится.

«О нет…»

«О нет», – заплакал Иккинг, расслышав мягкие, неотвратимые шаги за спиной, подбиравшиеся все ближе. Он, шатаясь, поднялся на единственную здоровую ногу и как можно быстрее заскакал по берегу. Однако довольно трудно, доложу я вам, развить приличную скорость на мокром песке, если можешь только прыгать на одной ноге.

«О нет-нет-нет-нет-нет…»

– Мухрюндель, на помощь! – крикнул Иккинг.

Мухрюндель с озабоченным жужжанием уже завис у вампира-ищейки над плечом.

– Извините, дяденька Страшный Летучий Мыш, но, по-моему, вы что-то обронили, – пропищал дракончик, услужливо показывая лапкой на брошенный хвост.

Вампир пропустил вежливое напоминание мимо ушей и продолжал гнаться за скачущим Иккингом большими тигриными прыжками, из разинутой пасти капала слюна…

Но Мухрюндель полетел за ним, вереща:

– Вы хвост забыли, дяденька Летучий Мыш! Хвост позабыли-и!

А верещал дракончик громко – вдруг бедный Летучий Мыш не только рассеянный, но и глухой. Одержимые пескакулы по-прежнему осыпали Мухрюнделя дротиками, которые обидно отскакивали от неуязвимой круглоты, как камни от железной крыши.

БАМС! БАМС! БАМС! БАМС! БАМС! БАМС! БАМС-ДЗЫНЬ!

Испуганно и сердито взвизгнув, вампир-ищейка остановился как вкопанный посередь прыжка – один из дротиков отскочил от любезного Мухрюнделя и – бамс-дзынь! – воткнулся вампиру в заднюю ногу.

– Йоу-у-у! – взвыл вампир-ищейка.

И тут его нагнал запыхавшийся Мухрюндель.

– Правильно, дяденька, он во-он там! – пропищал Мухрюндель, указывая всеми четырьмя короткими лапками назад, где печально замер на песке брошенный хвост.

Но вампир-ищейка не слушал.

БАМС-ДЗЫНЬ! БАМС-ДЗЫНЬ! Еще два дротика отскочили от Мухрюнделя и воткнулись в корму вампира, и без того весьма чувствительную после всех мучений с дерганьем и сбрасыванием хвоста.

– ЙЯАРРРО-О-О-О-ОУ!

Ищейка подскочил на всех четырех. Не веря своим глазам, он уставился на дротики. Уже чувствовалось, как немеют нога и круп.

Он забыл про Иккинга.

Глаза полыхнули красным.

Он разинул могучую пасть, ощерил капающие слюной клыки и с громовым ревом ринулся на пескакул.

Встревоженно покрикивая, пескакулы начали поспешное отступление. Они взлетали, через плечо обстреливая дротиками вампира. Десять, двадцать дротиков вошло в тело преследователя, но он по-прежнему гнался за ними, настигая и безжалостно уничтожая всех пескакул, до кого сумел дотянуться.

Только нашпигованный уже тридцатью дротиками вампир-ищейка наконец остановился, вздрогнул пару раз и опрокинулся на песок в глубоком сне.

Пескакулы, сердито вереща, растаяли в небе.

На берегу остались только спящий вампир-ищейка, неподвижные тела семи-восьми пескакул, жужжащий в недоумении («Куда это все вдруг подевались?») Мухрюндель и покрытый песком Иккинг Кровожадный Карасик III в дурацкой шапке из водорослей.

– О боги, – выдохнул Иккинг. – Просто не верится… мы победили?

Похоже, дело обстояло именно так.

– Мы победили! – Иккинг радостно вскинул сжатый кулак. – Мы победили! Мухрюндель, мы победили!

– Правда? – неуверенно отозвался Мухрюндель и, медленно-медленно сдуваясь, опустился Иккингу на плечо. – Я очень удивлен. Ведь у остальных вроде так хорошо получалось…

– Я тоже очень удивлен, – согласился Иккинг, в награду почесывая Мухрюнделю пузико. – Ты отлично играешь в пятнашки, твои умения нам очень-очень пригодились.

Иккинг и себе удивлялся.

Он одолел всех этих пескакул! И вампира-ищейку! И все сам с помощью одного лишь Мухрюнделя!

Может, он и вправду такой Герой, как утверждает этот Одинклык.

Может, раненый, и безоружный, и беспомощный, он и справится.

Но недолгая радость испарилась так же быстро, как сдулся услужливый Мухрюндель.

Ибо туман истончился. И за силуэтами улепетывающих пескакул, уже не больше чаек на фоне светлеющего неба, сквозь клубы дыма Иккинг впервые разглядел остров Душегубов. От увиденного его затошнило, как если бы желудок его принялся вертеть сальто на палубе корабля в штормовом море.

Внезапно Иккинг понял, что пытался сказать ему Одинклык. И пескакулы, и вампир-ищейка и вправду были всего лишь мелкими неприятностями.

НАСТОЯЩИЕ ТРУДНОСТИ были впереди.

Душегубский остров с его горами, вонзавшимися в небо, словно ведьмины пальцы, весь кишел драконами.

Иккинг никогда столько драконов не видел.

Тысячи и тысячи и тысячи чудовищ облепили остров так плотно, что под ними не видно было скал.

Занимался рассвет, и драконы начинали просыпаться. Огромными удушливыми облаками поднимались они над горами, кружили, орали, дрались и зависали, словно рой рассерженной саранчи.

Иккинг обнаружил, что с той же легкостью, с какой заговорил по-драконьи, не помня собственного имени, определяет вид дракона по форме крыла, крику и зловещим очертаниям. На острове собрались самые жуткие драконы Варварского архипелага.

Кошмар стал явью.

Подпальники, духожомы и ядострелы. Мозгоеды, вертокруты и огнефуки с вываленными длинными языками, рогохвосты, бритвокрылы, рыкозавры и шматозавры, саблезубые ездовые и ледовые змии, дрелинги, ужастрыи и темнодыхи…

Такое безумное множество опасных и злобных видов просто не укладывалось в голове.