Последняя точка судьбы

«КАМАЗ» медленно шёл на перевал. Антоха Федотов матерился на чём свет стоит. План, план! Вместо двадцати навалили двадцать пять тонн щебёнки, и бедный движок тянул с надрывом. Извини, мол, хозяин, не могу быстрее! Второй раз по этому перевалу и всё с «перегрузом»! Благо, гаишников на сто вёрст не сыщешь!

За стеклом сплошная чернота. Оно и понятно – час ночи. Задержался на карьере, менял колесо. Да ещё внутреннее, «на выстрел»! Провозился порядочно.

Курил сигареты одну за одной. Так меньше хотелось спать. Хотя, на серпантине глаз надо держать востро. Ненароком слетишь с дороги, когда ещё помощь придёт!

Вдоль дороги – сплошная тайга. Холодная, осенняя. «Хорошо, хоть вторую печку поставил!» – довольно вздохнул Антоха.

Вдруг что-то ударилось в боковую дверь. Федотов даже отпрянул от неожиданности. Прямо в стекло на него смотрело старушечье лицо! Морщинистое, с большими тёмными глазами. Искривлённый беззубый рот что-то шептал, но Антоха сначала ничего не разобрал. Длинные, даже неестественно длинные, пальцы, как присоски прилипли к окну. Седые космы торчали в разные стороны, что делало это лицо уродливым и страшным.

– Поехали корову искать! – донёсся булькающий утробный голос.

Страх был так велик, что у Антохи онемели руки, и пропал голос. Он в оцепенении смотрел прямо в старушечьи глаза.

– Какую корову?! – наконец, вырвалось у него и, скорее, по инерции нажал ручку и распахнул дверь. Старуху отбросило в кювет.

Мигом пропал сон. Зубы стучали так, что их цокот звенел на всю кабину. «Господи! – с ужасом повторял Антоха Федотов, – Пронеси, господи!»

… На автобазе Антоха неделю не рассказывал об этом случае. До тех пор, пока не получил путёвку снова на этот маршрут.

Мужики бывалые, опытные. Слушали не перебивая, потом курили и молчали.

– Значит, и тебе довелось с ней повстречаться! – наконец, буркнул Степаныч, и мотнул головой, словно, прогоняя наваждение.

– А ты, Василь Степаныч? – спросил Антоха.

– Да она испокон веков по этому перевалу бродит! То на подножку, а то и на капот запрыгнет к кому…Страх нагоняет на шоферню. Ну, я тоже её, конечно, встречал…

– А я подумал вначале, не убил ли! Старуха, всё-таки!

– Старуха!– Степаныч крякнул,– Ведьма это, понял? Как же ты её убьёшь?!

И ещё долго в курилке продолжался этот разговор. Но Антоха Федотов не стал слушать его продолжение. Он пошёл к машине, сел в кабину и долго сидел, обхватив голову руками.

Завтра ждал его на пути этот злосчастный перевал. И так не хотелось ехать!

2.

Минула, отшумела затяжными дождями холодная осень. Сковала ледяным панцирем озёра и реки наступившая зима. По знакомому перевалу всё так же сновали машины, и не было больше слухов ни о ведьме, ни о каких-либо других из ряда вон выходящих случаях.

Антоха Федотов стал забывать о своём злоключении. После встречи со старухой уже несколько раз проезжал этот перевал, но ничего  необычного не случилось. Боялся, конечно, сначала!  Всматривался до боли в глазах в лобовое стекло. Ничего… « Ну и славно!» – радовался Антоха, с каждым разом всё смелее проходя перевал.

Вот и в этот раз, не думая о неприятностях, получил путёвку, уточнил маршрут. Надо было доставить груз в соседний городок, километрах в семидесяти  отсюда.

«Это я мигом! – рассуждал Федотов, стоя под погрузкой,– Какое же это расстояние?!»

Выехал по графику, до обеда. Рассчитывая вернуться назад как раз к концу рабочего дня, машину не гнал. Время есть, спешить некуда!

Только в этот раз, поднимаясь на перевал, вспомнилась та ведьма. Где-то подсознательно мелькала мысль, что они ещё обязательно встретятся.

«Чертовщина! – ругал себя Антоха,– И почему я такой впечатлительный?!»

Перед последним подъёмом «КАМАЗ» вдруг дёрнулся, натужено  завыл мотор, и Федотов понял, что встал. «Шлифанул!» – сердясь на себя, вскрикнул он.

Как назло, не было мимо проходящих машин. Да ещё повалил крупный густой снег. Начиналась метель. И стало ясно, что вырваться из этой круговерти вряд ли придётся в ближайшие часы.

Антоха выскочил из кабины и снова ругал себя, что ни разу не обратил  внимания, есть ли вдоль трассы кучки с песком, которые дорожники обязательно оставляют на каждом подъёме. Немного пометавшись, запрыгнул в машину.

«Ничего, соляры много, трасса не такая уж глухая!» – успокаивал себя, но страх приходящий откуда-то снаружи, становился всё сильнее. «Здесь она, здесь!» – понял Антоха, и противные мурашки побежали по телу,и мелкая дрожь прошла по плечам. А глаза всматривались в метавшуюся за окном непогоду.

Защёлкнул все двери. Теперь только шум двигателя нарушал тишину, да печки нагоняли тепло, внося в кабину уют и спокойствие.

«Действительно, чего это я? Ведь день ещё, да и какая-нибудь машина пройдёт обязательно! – на Антоху  наваливалась дремота. Склонившись к баранке, он почти заснул, как уже знакомое бульканье ударило в уши. Зная, что это значит, ещё не открывая глаз, Антоха боялся оторвать голову от руля. « Ну почему я?!» – сверлило в мозгу.

И всё-таки  он увидел её. За стеклом пассажирской двери. Те же седые космы, развевающиеся на ветру, тот же беззубый рот… Она своими чёрными глазами молча смотрела на Федотова. Потом донеслось; «Видел корову?».

« Господи! – закричал Антоха,– Да не видел я твою корову, не видел!»

И забился в истерике.

– Метель  сильная прошла. Только закончилась, я дальше поехал. Машину мотает из стороны в сторону, но поднимаюсь потихоньку. Вижу, вроде Антохина  машина стоит! Точно, она! – рассказывал в курилке Степаныч шоферам.

– А что же он стоял? – спросил кто-то.

– Да упёрся бампером в кучу песка, ну, в ту, для подсыпки! Как с трассы не слетел, удивительно!

– А дальше, Степаныч! – всех увлёк этот рассказ.

– А дальше, хотел кабину его открыть, да не тут-то было – закрылся изнутри! Я на подножку и в стекло, а там Антоха мечется, орёт благим матом!

Меня увидел вдруг, оторопел, а потом… заплакал.

Я его долго по голове гладил, словно  ребёнка  маленького. А он уткнулся в моё плечо и трясётся.

Так-то, братцы!

– Ну и…?

– Что, ну? Отошёл потом, курить попросил. Всё про ведьму эту сказать пытался, да только я и сам понял уже. Снова она его пугала. Бедный парень!

…Когда Антоха зашёл в курилку, все разом замолкли. Кто-то удивительно присвистнул:

– А ведь ты белый весь, Антош!

– Белый… – виновато улыбнулся Федотов.

3.

Совсем наладилась Антохина жизнь! Шоферить перестал, в рейсы не ходил. Перевёлся слесарем. Пусть и за меньшую зарплату, зато спокойнее, без нервов.