Твёрдая не сказка о царе Салтане и прочих персонажах

. Неконтролируемые модификациий людей, привели несколько сотен лет назад к так называемой «великой чистке» – войне немодифицированных (как они себя называли – «чистой крови», или просто «чистые») с модифицированными. Те называли себя метагомами, а «чистые» звали их модификантами, или просто нелюдью.

Метагомы превосходили обычных людей во всём. К тому же многие из них были отпрысками богатых и влиятельных людей, которые хотели навсегда закрепить превосходство своих родов над остальным человечеством. Поэтому у метагомов были значительные ресурсы. И неизвестно, как бы всё повернулось и не ждало ли обычных людей уничтожение, или рабство, если бы именно среди «чистых» не родились два гения, один из которых открыл нейродеструкционное излучение, а второй – т.н. «вирус чистоты». Нейродеструкторы разрушали нейронные связи – и оказалось, что чем больше и сложнее были эти связи, чем сложнее и совершеннее была морфология мозга, тем сильнее действовало нейродеструктивное излучение. А «вирус чистоты» был 100% контагиозен, очень стоек к факторам воздействия внешней среды и 100% летален для любого человека, имеющего в геноме более 3% отклонений от человеческого стандарта. Передавался этот вирус всеми способами, имел значительный – от 10 до 14 дней – скрытый период инкубации в организме, где он поселялся в сердце, лимфе и головном мозге и поэтому в течение первой недели диагностировать его можно было только взяв у человека пункцию сердечной ткани, лимфатических узлов, или мозговых оболочек. После завершения инкубации в обычном человеке вирус вызывал лишь лёгкую простуду, проходившую за пару-тройку дней безо всякого лечения. А у модификантов болезнь развивалась агрессивно и стремительно – в течение 2-3-х дней вирус проникал во все ткани заразившегося и гарантированно вызывал внутренние кровотечения и некроз тканей. Но автор вирусана этом не остановился. Он создал генетически модифицированные бактерии и грибки, которые имели симбиоз с «вирусом чистоты». И если вирус погибал, то погибали и они. Но если вирус начинал бурное размножение, то и они тоже, вызывая обширную сочетанную инфекцию. В результате все модификанты погибли. Также были ликвидированы все учёные, занимавшиеся генной инженерией и нейромодификациями. И был принят всеобщий меморандум о запрете экспериментов с человеческим геномом и нейроморфингом.

Однако спустя полторы сотни лет, когда атланты стали активно обживать Солнечную систему и столкнулись с фаэтами, появились исключения из правил, потому что возникла необходимость усилить атлантов в преддверии возможной космической войны. И именно тогда вышел из подполья и постепенно занял свои позиции Орден Матерей.

Атланты и раньше знали о существовании фаэтов, а те наверняка знали об атлантах, но в силу ряда причин до некоторых пор ни та, ни другая расы не стремились к контактам. Конфликт начался со столкновений в зоне добычи полезных ископаемых на спутниках Марса, где атланты основали небольшую базу. Фаэты тоже решили добывать минеральные ресурсы на Фобосе и Деймосе. И в первые стычки были вовлечены члены геологоразведочных партий земных и фаэтских добывающих компаний. После появления первых жертв с обеих сторон партии стали прикрывать вооружённые патрули. Дальнейшая эскалация конфликта не заставила себя долго ждать. Начались боевые действия и появились первые пленные.

Тогда и выяснилось, что у фаэтов в передаче нервных импульсов участвует не натрий, а литий, и поэтому они в среднем в два раза быстрее людей. Это делало схватки с ними – что персональные, в рукопашном или огневом бою, что на космических и планетарных боевых аппаратах – очень трудными даже не смотря на превосходство атлантов в технике. Вот тут и проявился Орден Матерей, и призвал начать программу Великой Селекции. И спустя пять лет после начала войны Совет Верховных Лидеров Атлантиды разрешил – с минимальным перевесом в два голоса – отменить некоторые из запретов на генетические и нейроморфные изменения. А чтобы это не привело к новой войне за «чистоту крови», при Совете Верховных Лидеров создали специальный Комитет Контроля за генетическими и нейрофизиологическими исследованиями с очень большими полномочиями. Постепенно КомКон

стал одной из самых сильных спецслужб Атлантиды. А во времена описываемых событий, когда война с фаэтами достигла своего апогея, его возглавил начальник Службы безопасности Атлантиды Борхон, совместив обе должности.

Пронейронив эту историю, Латона заинтересовалась генетической инженерией и нейросинтезом и обратилась к мачехе с просьбой порекомендовать ей материалы по этим направлениям науки. Мачеха уточнила, чем вызвано изменение научных интересов девочки- ведь она собиралась пойти по стопам матери и стать космогатором-исследователем. Латона пояснила, что хочет более комплексно подойти к проблеме и полагает, что помимо военных и офицеров разведки программу генетической коррекции и нейроморфинга надо распространить и на будущих космогаторов-исследователей. Кто знает, с какими ещё расами придётся атлантам столкнуться в дальнем космосе. И если экипажи кораблей дальнего поиска будут обладать повышенными способностями, это позволит в случае чего «не упасть в грязь лицом» перед представителями других цивилизаций.

Дора удивилась, но решила поддержать падчерицу. Дав ей для начала несколько учебных нейрокниг по биоинженерии. И Латона погрузилась в учебу. Но она не стала уточнять мачехе, что успешное продвижение её предложения позволит и ей самой, поступив учиться на космогатора, пройти модификацию и увеличить свои умственные и физические возможности. Чтобы потом стать одним из лучших контактёров. Ведь к этому моменту были установлены контакты с четырьмя инопланетными цивилизациями у других звёзд, с которыми надо было налаживать отношения. И могли появиться новые.

Но была и ещё одна причина, по которой ей хотелось пройти модификацию. Уже в 8 лет она знала, что её отец и мать были сведены в рамках программы генетической селекции Ордена Матерей и поначалу особо тёплых чувств друг к другу не питали, лишь потом по-настоящему полюбив друг друга. И не даром её два раза в год тщательно обследовали в том же центре, в котором обследовали всех «детей будущего», как называли тех, кто родился от родителей, чьи генетические характеристики привели их в эту программу. И её при выборе мужа тоже ждала участь матери. А ей, девочке, потерявшей мать и живущей с мачехой, не хотелось такой же судьбы для своих будущих детей. Но не выйти замуж ей не дадут. Если только она не попадёт в число тех, для кого делались исключения.

В этом же центре, где обследовали «детей будущего», занимались и программами модификации молодых людей и девушек, которые должны были стать бойцами элитных подразделений космического десанта, пилотами самых современных кораблей и офицерами Корпуса Разведки и Службы Безопасности. Но девушек модифицировали очень редко. Если у девушки была подходящая генетика, то её скорее включали в программу селекции Ордена Матерей и начинали искать ей пару. А модификациям подвергали или тех, кто имел способности к каким-то видам деятельности, но не подходил для программы селекции (например, генетический код был недостаточно устойчив или доминантен, или содержал какие-то аберрации, которые не проявлялись у самого носителя, но могли проявиться в потомстве, как было у обеих сестёр Латоны). Тогда можно было не опасаться, что приобретённые способности будут переданы по наследству. Модифицировали и тех, чьи способности были столь высоки, что их дополнительное усиление позволяло получить суперспециалиста в какой то области уровня если и не гения, то очень большого таланта. А чтобы Орден Матерей вместе с учёными не мог в этом случае начать заново создание родов, чьи потомки станут навсегда превосходить остальных по многим показателям и начнут вечно доминировать, в программу был встроен ограничитель. Если выяснялось, что кто-то из модификантов способен передать свои обретённые в ходе генетического и нейрофизического программирования сверхспособности по наследству, то перед модификацией этих людей ставили перед выбором – или модификация при одновременной стерилизации, или возможность продолжить род, но отказавшись от получения сверхспособностей. Исключений не было! За этим пристально следил КомКон, наделённый полномочиями контролировать даже членов Совета Верховных Лидеров Атлантиды и их родственников.

И именно такой суперспециалисткой и хотела стать Латона. И поэтому, несмотря на то что мачеху она не любила, Латона всячески демонстрировала той интерес к биоинженерии и молекулярной биологии. Не переставая при этом усиленно заниматься математикой и физикой и постоянно упражняясь по различным программам развития когнитивно-креативных и психофизических способностей. А ещё она постоянно тренировалась и тестировала себя на наличие эспер-способностей. Поскольку такие способности не удалось связать с какими-то конкретными генетическими или нейрофизиологическими структурами и порой они проявлялись неожиданно, причём даже в зрелом возрасте.

Её усилия не пропали даром – именно благодаря развитой креативности и хорошему знанию математики она уже в 13 лет разместила в «Анналах синтетической биологии и биоинформатики» свой первый информ о возможных модификациях микрофлюидных чипов, позволяющих увеличить эффективность создания систем т.н. «органов-на-чипе»

, после чего получила приглашение стать слушательницей гимнасия мастер-исследователя Сирена, руководившего Эддубой биоинженерии и синтетической молекулярной биологии, в которой работала мачеха Латоны. Через 9 месяцев Латона уже в соавторстве с Сиреном разместила в анналах статью о моделировании одной из особенностей слабоаффинных взаимодействий молекулярной коммутации белков

, позволяющей увеличить разрядность ячеек обработки информации матричных процессоров до 18304, что позволяло намного увеличить мощность и когерентность процессов обработки информации синтинтами

.

А в возрасте 16-ти лет Латона разместила уже в «Анналах топологии» информ о некоторых свойствах нулевого измерения и отрицательной одномерной пустоты

. После чего её пригласил стать участницей своего гимнасиума мастер-исследователь Эддубы космологической топологии Архон, который среди прочих достижений был одним из создателей теории ГИМП. И это приглашение уже на ближайшем заседании совета Высшей Эддубы привело к напряженному разговору между ним и Сиреном о том, в каком направлении лучше развиваться талантливой девушке.

Она же, не смотря на щедрые посулы и похвалы со стороны обоих мэтров, продолжала заниматься и биоинженерией, и математикой многомерных пространств – и продолжала делать успехи в обеих науках. А в 17 лет она неожиданно для своих наставников подала прошение на зачисление в высший технит

Корпуса Космогаторов на направление Дальнего Поиска. И не смотря на протесты и увещевания обоих, убеждавших её, что она ломает свою жизнь, губит блестящую карьеру и даже вредит Атлантиде, лишая её будущего выдающегося учёного в своём лице, Латона с блеском прошла все этапы отбора и была зачислена в курсанты-космогаторы со специализацией по исследованию дальнего космоса.

Обучение в техните Латона закончила досрочно, за три года вместо шести. И поскольку за годы обучения она разместила в анналах ещё несколько своих информ как по математическим аспектам подпространственных перемещений, так и по практическим методам нейроморфинга, то вместе с дипломом с отличием получила назначение в престижную команду дальней разведки, занимающуюся испытаниями новых кораблей и экспериментальной проверкой космологических гипотез.

Спустя год работы она смогла убедить руководство группы внести на рассмотрение КомКона разрешение на генетические и нейрофизические изменения членов групп глубокого поиска и контакта с другими цивилизациями , что пока разрешалось делать только будущим офицерам космодесанта и космофлота, и учёным, занятым в военных программах. И её предложение поддержали! Поэтому спустя ещё два года Латона, как инициатор программы, стала первой генетически и нейроморфологически модифицированной сотрудницей исследовательского корпуса. И то ли благодаря этому, то ли по какой-то иной причине к этому же моменту у неё «проснулись» (или появились) потенциальные способности эспера. Которые за год тренировок с наставниками из Эспер Лиги она развила до 3го уровня с оценкой потенциала дальнейшего роста с течением времени и практикой до 4го.

Но вот полной стерилизации с ней не провели. Сделали временную коррекцию, а на вопрос, почему не провели стандартную процедуру, сослались на то, что есть некоторые опасения, что стерилизация нарушит некоторые биохимические процессы, что не позволит в полной мере развиться её способностям. Удивившись и попробовав самостоятельно разобраться, Латона поняла, что теоретически такое действительно возможно – и переключилась на более насущные задачи по работе космогатора-исследователя. Не подозревая, что у Ордена Матерей были свои виды на неё в их программе селекции.

Не удивительно, что незаурядную сотрудницу заметили и уже к концу четвертого года службы ей предложили войти в состав 11-ой экспедиции по исследованию реперов. Так она и попала на тот репер, на который позднее будет высаживаться уже вместе со своим сыном. А во время самой экспедиции произошло одно весьма неординарное событие, кардинально повлиявшее на судьбу Латоны.

Через неделю после возвращения, сразу после выхода из карантина, в котором она нейралила

отчёты и проходила обязательные медицинские проверки, Латона получила приглашение прибыть в центральную усадьбу Ордена Матерей. Причём её отсутствие в этот день на службе уже было согласовано с её руководством. В назначенное время она вошла в ворота усадьбы. Где её встретила молчаливая Зрелая Мать

, провела через коридоры и посты охраны

в центр усадьбы и передала Старшей Матери. Та, тепло поздоровавшись с Латоной, сказала, что Латоне придётся немного подождать. После чего предложила ей присесть на стоящий напротив окна удобный диван и спросила, не хочет ли она чего-нибудь выпить, или скушать. В ответ на предложение Латона попросила марсианский квинк

. Старшая Мать слегка усмехнулась – напиток на Земле встречался редко и поэтому выпить его можно было далеко не везде – кивнула и, судя по всему, отдала команду через свой нейроинтерфейс. Потому что уже через пять минут встречавшая Латону Зрелая Мать вкатила столик с заварочным сосудом и парой чашек. Латона, знавшая, что квинк готовится не менее получаса, заключила, что к её посещению Матери готовились. Вероятно, они не только знали любимые ею напитки, а и пока она шла через двор и коридоры усадьбы, незаметно провели считывание её психофизического состояния. Как сканерами, так и, возможно, с помощью эсперов. По дороге к усадьбе она закрыла свою психофизическую структуру и настроила эспер-чувство на то, чтобы оно сработало при попытке считывания, или воздействия. Значит пройти через её блоки и ловушки мог только эспер уровня не ниже 6го. Впрочем, ей нечего было скрывать. Встретившая её в комнате Старшая Мать подошла к столику с другой стороны и позади неё буквально за пятнадцать секунд прямо из пола выросло кресло. «Да, неплохо живут орденские Матери», – подумала Латона. Ведь помещения с трансформируемыми объёмами были доступны далеко не любому даже среднезажиточному атланту.

Присев и взяв вторую чашку, Старшая Мать завела с Латоной светский разговор «о погоде и природе». Так прошло около 10 минут. Но вот Старшая Мать слитным оточенным движением встала, одновременно поставив чашку на столик и сказала: «Прошу за мной».

Подойдя к стене, она провела по ней рукой и в той «протаял» овальный проход. Шагнув в него следом за Старшей Матерью, Латона оказалась в небольшой замкнутой комнатке. И лишь когда стена за ними снова сомкнулась, комнатка пришла в движение, начав почти хаотические перемещения, которые даже тренированный разум профессионального космогатора и математика-тополога полностью отследить не смог. Поэтому, когда эта капсула перемещений спустя примерно полторы минуты наконец остановилась, Латона не знала, где находится. «Хорошо Орден страхуется», – подумала она, шагая вслед за своей сопровождающей в открывшийся выход.

Они стояли в коридоре, на другом конце которого Латона эспер-чутьём ощутила направленные на них системы поражения с солидной энергетической мощностью. Поэтому шагая по коридору вслед за своей сопровождающей, она хотя и понимала, что бояться нечего, тем не менее ощутила, как вдоль позвоночника прошла дрожь.

Подойдя к глухой стене в конец коридора, Старшая Мать снова провела по ней рукой. После чего обступила в сторону и сказала Латоне: «Подойди и прижмись к стене». Латона шагнула вперёд и опёрлась на стену. Тут же эспер-чувство сообщило, что её сканируют. И через пару секунд в стене возник проход. Латона попала в огромный зал, по форме похожий на рассечённый диск с плёнкой Мёбиуса

, с мягко опалесцирующим покрытием, интенсивность и цвета которого менялись, как показалось Латоне, случайным образом (много позже она узнала, что цветовые «волны» этого зала незаметно даже для эсперов воздействовали на активность мозга и нервной системы, снижая порог внушаемости и вызывая желание говорить только правду, являясь неким подобием «сыворотки правды»).

И тут она поняла, что она в этом зале одна. Однако спустя буквально несколько секунд из-за центральной «развёртки» одна за другой вышли двенадцать женщин, и разошлись полукругом с Латоной в центре. Под каждой из них проросло кресло. Кресло проросло и под ней. Но садиться в него она не спешила. И вдруг ощутила, что кто-то стоит у неё за спиной. Не спеша повернув голову, она увидела очень пожилую, но при этом имевшую царственную осанку и буквально излучавшую внутреннюю силу женщину. И поняла, что это Всеобщая Мать. Тогда Латона повернулась к ней и слегка поклонилась.

– В ногах правды нет, – с легкой улыбкой сказала глава самого могущественного Ордена Атлантиды и добавила:

– Садись, девочка. Поговорим.

Под Всеобщей Матерью тоже появилось кресло, в которое она села и то вместе с ней «потекло» по полу и встало в центре полукольца Почтенных Матерей – Высшего Совета Ордена – прямо напротив Латоны. Которая сразу после того, как кресло Всеобщей Матери остановилось, опустилась в своё.

Из подлокотника каждого кресла появились разномастные сосуды – стаканы, фужеры, бокалы с разнообразными напитками. У Латоны появился стакан с квинком. Из которого она с удовольствием отхлебнула, что помогло ей успокоиться. Потому что хотя она и ожидала, что с ней будут общаться на достаточно высоком уровне, но не ожидала, что на таком.

После непродолжительной паузы Всеобщая Мать обратилась к Латоне:

– Хотя и было бы интересно посмотреть, в каком направлении ты будешь думать, зачем мы тебя пригласили, мы не заставим тебя этого делать и скажем сразу – по нашим расчётам твоя генетическая линия оптимальна для зачатия ребёнка от нынешнего Детерминатора Атлантиды.

Сказав это, глава Ордена Матерей замолчала и в зале повисла тишина. Латона лихорадочно думала, надо ли её что-то сказать в ответ (а что тут можно сказать то?), или же надо держать паузу и ждать, когда снова начнёт говорить кто-то из Высших Жриц Ордена. Она, конечно, предполагала, что её могли пригласить для беседы в том числе и потому, что её генетическая линия может дать хорошее потомство с кем-то очень значимым, но о том, что она может стать матерью ребёнка самого Детерминатора, она не думала.

Пока Латона лихорадочно думала, что ей ответить, заговорила одна из Почтенных Матерей:

– Наверняка у тебя есть вопросы. Однако прежде ответь нам – почему ты хотела стать стерильной?

Несмотря на то, что, как ей казалось, она готова к любым возможным поворотам беседы, такого Латона предположить тоже не смогла и поэтому вопрос застал её врасплох. Сначала ей захотелось спокойным и при этом немного удивлённым тоном спросить в ответ, с чего это Матери решили, что у неё было такое желание, но к счастью, она тут же сообразила, что Орден тщательно изучает всех тех детей, кого он пестует в рамках своей программы. А значит это её желание вычислили. И отпираться бессмысленно, как и врать. Поэтому после буквально секундной паузы (а благодаря всем своим занятиям и приобретённым после модификации способностям думать она могла гораздо быстрее обычного человека, потому что мыслительная деятельность у неё теперь могла идти сразу тремя параллельными потоками, причём как распараллеливая размышления о чём-то одном, так и думая одновременно о трёх разных вещах) Латона ответила:

– Я не хотела, чтобы мои дети могли повторить мою судьбу. И при этом я очень хотела заниматься исследованиями дальнего космоса.

– Что ж, спасибо за честный ответ, – сказала та же Жрица, которая задала вопрос. И продолжила:

– А сейчас, узнав, от кого ты можешь иметь ребёнка, ты остаёшься при своём мнении?

На сей раз Латона ответила мгновенно:

– Да, остаюсь, но я готова принять Волю вашего Совета и, если это необходимо, стать хорошей матерью.

– Достойный ответ, – сказала на сей раз другая Почтенная Мать. – Но если ребёнок зачат не любящими друг друга людьми и растёт в семье, где есть уважение супругов друг к другу, но нет любви, то все его потенциальные способности развиваются не в полной мере. Так же, как и в случае, если родители любят друг друга, но мама не любит ребёнка. И к тому же, как показывают наши исследования, статистически достоверно то, что такие дети менее везучи.