Красная Армия и подготовка к немецкому вторжению (факты, о которых вы не знали)

Отдельно ставился вопрос о нахождении артиллерии в учебных центрах: почему артиллерия отсутствовала в войсках, которые были приведены в боевую готовность?

Здесь можно строить различные интерпретации, но сами вопросы еще раз указывают на наличие именно плана обороны или плана прикрытия, который разрабатывали: Генштаб, военные округа, армии, дивизии (все это разбиралось в предыдущей главе). Войска изначально готовились к отражению нападения Германии с ее союзниками.Документов о том, что РККА сама готовилась к нападению пока не найдено. Поэтому предлагаю оперировать известными документами, а не домыслами. Хочу подчеркнуть, что нужно основываться не на чьих-то отдельных словах или предполагаемых желаниях, а на документальном комплексе.

Итак, согласно документам РККА готовилась к оборонительным действиям. Для этого были:

– проработаны Планы Прикрытия границы,

– войскам надлежало занять указанные планом прикрытия участки границы,

– и к моменту вторжения быть в полной боевой готовности.

Теперь же Генеральный штаб интересовало, как были выполнены предвоенные директивы и приказы наркомата обороны.

Если не было планов прикрытия, войска не выдвигались к границе и не приводились в боевую готовность, то все вопросы Генерального штаба бессмысленны. Какие пробелы о войне в таком случае он стремился восполнить остается непонятным. А между тем Генеральный штаб интересовали вопросы фактического положения в войсках, которые естественным образом вытекали из всей предвоенной подготовки и планирования.

При рассмотрении материалом комиссии А. Покровского (здесь будут рассмотрены только три первых вопроса), я буду вновь возвращаться к приведенным ранее директивам наркомата обороны. Это необходимо для показа полной картины происходящего.

3. «Был ли доведен до войск… план обороны государственной границы?»

Сразу обратимся к опросным материалам по первым двум вопросам Генерального штаба. Материалы представлены по трем округам: Прибалтийский особый военный округ, Западный особый военный округ и Киевский особый военный округ. Собственно само военно-политическое руководство СССР считало эти округа наиболее важными, сделав в их названия прибавку «Особый». Материалы сгруппированы по каждому округу. Так удобнее оценивать состояние округа в целом.

Прибалтийский особый военный округ

Первый вопрос.

Был ли доведен до войск в части, их касающейся, план обороны государственной границы; когда и что было сделано командованием и штабами по обеспечению выполнения этого плана?

Генерал-лейтенант П. П. Собенников (бывший командующий 8-й армией):

Командующим я был назначен в марте 1941-го. Должность обязывала меня прежде всего ознакомиться с планом обороны государственной границы с целью уяснения места и роли армии в общем плане. Но, к сожалению, ни в Генеральном штабе, ни по прибытии в Ригу в штаб ПрибОВО я не был информирован о наличии такого плана. В документах штаба армии, который располагался в г. Елгаве, я также не нашел никаких указаний по этому вопросу.

У меня складывается впечатление, что вряд ли в то время (март 1941 г.) такой план существовал. Лишь 28 мая 1941 года я был вызван с начальником штаба генерал-майором Г. А. Ларионовым и членом военного совета дивизионным комиссаром С. И. Шабаловым в штаб округа, где командующий войсками генерал-полковник Ф. И. Кузнецов наспех ознакомил нас с планом обороны.

Все это проходило в большой спешке и несколько нервной обстановке. План был получен для ознакомления и изучения начальником штаба. Он представлял собой довольно объемистую, толстую тетрадь, напечатанную на машинке.

Примерно через 1,5—2 часа после получения плана, не успев еще с ним ознакомиться, я был вызван к генерал-полковнику Ф. И. Кузнецову, который принял меня в затемненной комнате и с глазу на глаз продиктовал свое решение. Последнее сводилось к сосредоточению главных усилий на направлении Шяуляй, Гаураге (125-я и 90-я стрелковые дивизии) и прикрытию границы от Балтийского моря (м. Паланга) на фронте около 80 км 10-й стрелковой дивизией 11-го стрелкового корпуса.

12-й механизированный корпус выводился в район севернее Шяуляй во второй эшелон армии.

Мои записи, а также начальника штаба были отобраны. При этом нам обещали, что указания по составлению плана обороны и наши рабочие тетради будут немедленно высланы в штаб армии. К сожалению, никаких распоряжений и даже своих рабочих тетрадей мы не получили.

Таким образом, план обороны до войск не доводился. Однако соединения, стоявшие на границе (10-я, 125-я, а с весны 1941 г. и 90-я стрелковые дивизии), занимались подготовкой полевых укреплений на границе в районах строившихся укрепленных районов (Тельшайского и Шяуляйского), были практически ориентированы о своих задачах и участках обороны.

Генерал-лейтенант В. И. Морозов (бывший командующий 11-й армией):

Как известно, в 1940 году были начаты организация и строительство укрепленных районов. Командиры дивизий привлекались к рекогносцировкам тех районов, в которых предполагалось им действовать.

Укрепления строились дивизиями в своих полосах обороны. Поэтому командиры полков и батальонов их хорошо знали. Кроме того, на местности со штабами корпусов, дивизий и полков неоднократно проводились занятия. Их тематика и характер вытекали из проигрываемых вариантов действий на случай войны.

Генерал-лейтенант И. П. Шлемин (бывший начальник штаба 11-й армии):

Такого документа, где бы были изложены задачи 11-й армии, не видел. Весной 1941 года в штабе округа была оперативная игра, где каждый из участников выполнял обязанности согласно занимаемой должности. Думается, что на этом занятии изучались основные вопросы плана обороны госграницы. После него с командирами дивизий и их штабами (5, 33, 28 сд) на местности изучались оборонительные рубежи. Основные требования к их подготовке были доведены до войск. Со штабами дивизий и полков была проведена рекогносцировка местности с целью выбора рубежей обороны и их оборудования. Думается, что эти решения доводились до подчиненных командиров и штабов. Они и подготовили своими силами и средствами оборону.

Генерал-полковник М. С Шумилов (бывший командир 11-го стрелкового корпуса 8-й армии):

План обороны государственной границы до штаба и меня не был доведен. Корпусу планировалось выполнение отдельных задач по полевому заполнению в новом строящемся укрепленном районе и в полосе предполагаемого предполья. Эти работы к началу воины не были полностью закончены, поэтому, видимо, было принято решение корпусу занять оборону по восточному берегу реки Юра, т. е. на линии строящегося укрепленного района, а в окопах предполья приказывалось оставить только по роте от полка.

Генерал-майор И. И. Фадеев (бывший командир 10-й стрелковой дивизии 8-й армии):

План обороны государственной границы Литовской ССР я знал в полосе своей дивизии и соседа слева – 125-й. Штабами дивизии и полков были отработаны боевые документы: приказы, распоряжения, карты, схемы и т. д. Части соединения были натренированы в занятии районов обороны и огневых сооружений с мест их дислокации.

Стрелковые полки усиливались средствами, имеющимися в моем распоряжении. Основное внимание было сосредоточено на направлениях Кретинга, Ппунги и вдоль побережья Балтийского моря на Либаау, а также Клайпеда, Ретовас. На них привлекалась и вся артиллерия. Для нее были подготовлены документация и несколько огневых позиций.

Хорошо была изучена местность всего участка обороны дивизии, ближайшие подходы для занятия оборонительных позиций и огневых сооружений до командира взвода включительно, оборудованы основные и запасные командные и наблюдательные пункты от штаба дивизии до командиров рот включительно.

Второй вопрос.

С какого времени и на основании какого распоряжения войска прикрытия начали выход на государственную границу и какое количество из них было развернуто до начала боевых действий?

Генерал-лейтенант П. П. Собенников (бывший командующий 8-й армией):

Утром 18 июня 1941 года я с начальником штаба армии выехал в приграничную полосу для проверки хода оборонительных работ в Шяуляйском укрепленном районе. Близ Шяуляя меня обогнала легковая машина, которая вскоре остановилась. Из нее вышел генерал-полковник Ф. И. Кузнецов (командующий войсками ПрибОВО). Ф. И. Кузнецов отозвал меня в сторону и взволнованно сообщил, что в Сувалках сосредоточились какие-то немецкие механизированные части. Он приказал мне немедленно вывести соединения на границу, а штаб армии к утру 19 июня разместить на командном пункте в 12 км юго-западнее Шяуляя.

Командующий войсками округа решил ехать в Taypaгe и привести там в боевую готовность 11-й стрелковый корпус генерал-майора М. С. Шумилова, а мне велел убыть на правый фланг армии. Начальника штаба армии генерал-майора Г. А. Ларионова мы направили обратно в Елгаву. Он получил задачу вывести штаб на командный пункт.

К концу дня были отданы устные распоряжения о сосредоточении войск на Тынице. Утром 19 июня я лично проверил ход выполнения приказа. Части 10, 90 и 25-й стрелковых дивизий занимали траншеи и дерево-земляные огневые точки, хотя многие сооружения не выли еще окончательно готовы. Части 12-го механизированного корпуса в ночь на 19 июня выводились в район Шяуляя, одновременно на командный пункт прибыл и штаб армии.

Необходимо заметить, что никаких письменных распоряжений о развертывании соединений никто не получал. Все осуществлялось на основании устного приказания командующего войсками округа. В дальнейшем по телефону и телеграфу стали поступать противоречивые указания об устройстве засек, минировании и прочем. Понять их было трудно. Они отменялись, снова подтверждались и отменялись, в ночь на 22 июня я лично получил приказ от начальника штаба округа генерал-лейтенанта П. С Кленова отвести войска от границы. Вообще всюду чувствовались большая нервозность, боязнь «спровоцировать войну» и, как их следствие, возникала несогласованность в действиях.

Генерал-лейтенант В. И. Морозов (бывший командующий 11-й армией):

На основании устных распоряжений командующего войсками округе соединения 11-й армии выходили на подготовленный рубеж обороны. Делалось это под видом усовершенствования полевых укреплений.

На границе находилось по одному полку от каждой дивизии, усиленному, как правило, артиллерийским дивизионом. В начале июня была произведена замена одних полков другими.

В начале июня 1941 года дивизии в своих районах имели развернутые командные пункты, на которых постоянно дежурили офицеры.

Генерал-лейтенант И. П. Шлемин (бывший начальник штаба 11-й армии):

Ни о каком распоряжении о выводе войск на государственную границу не помню. По всей видимости, его не было, так как 28-я и 33-я стрелковые дивизии находились в непосредственной близости от нее, а 5-я – в лагере (в 30—35 км от границы).

Во второй половине июня под предлогом выхода в полевой лагерь в район Ковно сосредоточилась 23-я стрелковая дивизия из Двинска.

В июне, числа 18-20-го, командиры пограничных частей обратились в штаб армии с просьбой оказать им помощь в борьбе с диверсантами, проникающими на территорию Литвы. В связи с этим было принято решение под видом тактических учений дивизиям занять оборону на своих участках и выдать бойцам на руки боеприпасы, которые, однако, командующий войсками округа приказал отобрать и сдать на дивизионные склады.

Таким образом, к 20 июня три стрелковые дивизии заняли оборону с задачей прочно удерживать занимаемые рубежи в случае нападения противника.

Генерал-полковник М. С. Шумилов (бывший командир 11-го стрелкового корпуса 8-й армии):