Трон Персии. Книга первая. Наставник

Тарш невозмутимо положил оружие и пращой перетянул ногу над раной. Прихрамывая и улыбаясь добрёл до ухмыляющихся лучников.

– Ваша взяла. – не переставая улыбаться, залез в куртку и извлёк золотой. – Держи!

Один из лучников подхватил заслуженный приз. Глаза всех троих загорелись жадностью, но они быстро опомнились и кивками поблагодарили за щедрость человека, бывшего несколько минут назад их мишенью. Рассуждая здраво, Тарш тоже остался доволен – мидяне будут не в обиде. Всё же как-никак, но им удалось сразить меткого стрелка и хвала Творцу, что это обошлось ему в прямом смысле малой кровью.

– Никак наш храбрый перс ранен? – приподняла брови Мандана. – Однако, ты проиграл.

– Так бывает. – всё с той же улыбкой, согласился Тарш. – Когда по-настоящему.

– Ну раз ты сам наградил своих победителей, то и мне пристало одарить сегодняшнего победителя. Думаю, никто не посмеет возразить, что этот воин достоин награды? – и посмотрела на Дакота. Тому ничего не оставалось, как признать это. – Тогда… – она что-то шепнула на ухо одной из рабынь, – выбирай.

Служанка метнулась к толкущимся позади кресла девушкам-невольницам. Те покорно выстроились в ряд, как на базаре. Тарша передёрнуло. Рабов он не любил. В смысле не имел своих. Он позволял чужим рабам ухаживать за ним, мог платить за любовь, но покупать свободу или отбирать её не желал. К тому же не имея своего дома, предпочитал ночевать либо во дворце Камбиза, либо что чаще, во всевозможных злачных и не очень заведениях. А ещё за рабами требовалось следить и заботится. Ему было лень.

– Они все девственницы. – Мандана несколько иначе поняла его нерешительность. – Или ты считаешь награду недостойной твоего умения?

– Я считаю себя недостойным владеть тем, что принадлежит тебе, госпожа.

– Но я своего решения не переменю. – капризно и немного сердито настаивала дарительница. – Коли не можешь выбрать, я сама подберу то, что достойно такого, как ты.

– Как прикажешь. – Тарш впервые после смерти Куруша согнулся так низко. – Твоя воля – закон для меня.

– Ступай. – повелительно отпустила воина-певца Мандана. – Можешь навещать меня чаще. Я довольна. – обратилась она уже к Дакоту. – можем продолжить путь.

1 – Анахита – божество-язат в зороастризме, богиня воды и плодородия

2 – Язаты – в зороастрийской мифологии особый вид божеств, приближенных к Ахура-Мазде

3 – «Башни молчания» – каменные погосты у зороастрийцев. Осквернять трупами землю воспрещалось

Глава 3

– Они в двух переходах от Экбатаны, о Великий.

Гонец в запылённом плаще склонил голову. Когда-то в молодости могучий и стройный, но со временем погрузневший Иштумегу стоял к нему спиной, опершись огромными кулаками на массивный, мраморный стол. Когда речь шла о новостях, Царь Царей не требовал от посланцев и послухов исполнения ритуалов почтения – достаточно было не поднимать взгляд на владыку. Это там, в тронном зале, в пестроте нарядов, в золоте и мраморе колонн, где все эти мелкие князьки и царьки заискивали перед ним, готовые лизать подошву его обуви, ему требовалось проявление беспрекословной покорности. Здесь от приносящих вести и тех, кто помогал принимать ему решения требовалось другое – верность. А верных не следует унижать, заставляя каждый раз, ползать перед ним на коленях.

– В двух переходах. – ни к кому не обращаясь, эхом повторил Иштумегу.

Властитель многих земель и царств последние два месяца был угрюм. Его не переставали угнетать смутные страхи и не менее неприятные размышления. Чем ближе была его дочь, носящая во чреве его внука, которому суждено занять его трон, ещё до того, как он отправится держать суд у Чинвара, тем мрачней он становился. Предсказание было неумолимо – царствовать будет либо он, либо его внук.

– Арбаку, – он наконец-то смог оторваться от тяжёлых мыслей, – отправь им навстречу пять сотен всадников. Нет, отправь тысячу. Пусть моих воинов будет больше, чем персов.

– О великий. – дерзнул встрять вестник. – Прости, но твоих воинов и так больше, чем персов.

Иштумегу обернулся.

– Подробней.

– На триста персов приходится тысяча всадников Царя Царей. – пояснил гонец.

– Сколько? Тысяча? – Иштумегу рассвирепел. – Этот сын степных шакалов отправил с Манданой тысячу? Половину моих воинов в Пасаргадах.

– Это нам на руку. – неожиданно произнёс Абаку.

– Что ты сказал! – в ярости развернулся к нему царь. – Повтори!

– Я сказал, – первый военачальник Мидии был невозмутим, – что это нам на руку.

Иштумегу некоторое время смотрел на него с бешенством. Прошло не меньше минуты, прежде чем он успокоился.

– Ты хочешь сказать, – преодолевая себя, процедил он сквозь зубы, – что оставшаяся часть сможет пресечь мятеж персов, вздумай Камбуджия посметь.

– Не сможет. – безразлично ответил Арбаку. – И даже останься там и эта тысяча, не смогли бы. Будет лучше, если ты и оставшихся вернёшь.

– И предоставить персов самим себе? – Иштумегу скептически фыркнул.

– Мы можем себе это позволить.

– С чего ты так решил?

– Как доносят твои верные слуги, коих я заслал в Пасаргады, зять твой, Камбуджия, который зовётся теперь Камбизом, не то что не посмеет, даже не подумает.

– Поясни. – уже остыв, потребовал царь.

– Его ближайшее окружение хоть всячески и подталкивает к войне с тобой, но он достаточно умён, чтобы не допустить этого. Он беспомощен, и на троне держится только благодаря браку с твоей дочерью. Ты был мудр, когда поддержал его. Камбиз – не его покойный отец, слишком слаб и мягкотел, предпочитая мидийские роскошные наряды боевым курткам персов.

Он замолчал, давая возможность господину, переварить его мысль. Иштумегу подошёл к окну и посмотрел на начинавший зацветать дворцовый сад.

– Продолжай.

– Эти воины пригодятся в другом месте. – совсем уже по-деловому докладывал Абаку. – В Бактрии и на границе с Лидией. Там неспокойно. А ещё, – он сделал многозначительную паузу, – лучше всего оставить их здесь.

Царь с удивлением посмотрел на него.

– Амдэроеш и вся эта свора наверняка что-то замышляет – две тысячи воинов не будут лишними.

– Эти всегда что-то замышляют. – согласился с нем Иштумегу. – Но вряд ли на что решаться.

– Да, пока ты держишь их возле себя.

Эта мысль принадлежала ему, хотя Царь Царей был убеждён – идея удерживать мидийских князей и правителей завоёванных земель рядом с собой, лишь изредка отпуская, вызывая в Экбатаны кого-то из их соседей, чтобы не сговорились, возникла в его голове.

– Тогда пусть будет три тысячи всадников. – распорядился Иштумегу. – Пусть персы видят, что я могу позволить себе послать навстречу дочери такое войско. И отправь самых лучших.

*

С его последнего визита ничего не изменилось. Как и в тот раз Тарш не мог отказать себе в удовольствии помечтать, мысленно представив взятие Экбатаны.

Вот он сбивает пращой, неосторожно высунувшегося лучника, и тот исчезает с пробитой головой. Нет такого шлема, который спасёт от пущенного с огромной скоростью снаряда. Стрелок мёртв.