Заговор жрецов

– Императору вы, конечно, об этом не доложили? – поинтересовался Куропаткин.

– Доложил телеграммой на прошлой неделе…

– И что?

Алексеев неопределенно пожал плечами.

– Не знаю… Я полагал, сегодня на совещании он затронет эту тему. Но, увы… А положение наше действительно осложняется изо дня на день. Для вторжения в Маньчжурию японцы уже подготовили восемь дивизий. Не менее четырех дивизий они одновременно могут высадить на Квантунском полуострове. Таким образом, падение Порт-Артура может произойти в считанные дни, если учесть, что их военный флот значительно превосходит наш.

– И какой же совет я могу дать вам, Евгений Иванович? – выслушав Алексеева, спросил Куропаткин.

– Что мне делать?

Куропаткин развел руками.

– Бог тому свидетель, но я действительно затрудняюсь что-либо вам советовать, – признался он. И добавил: – Лучший выход для нас – это оставить Южную Маньчжурию. И тогда никакой войны.

– Но это немыслимо! – воскликнул Алексеев. – Это капитуляция!..

Куропаткин махнул рукой.

– Пусть капитуляция, но не война. Вы остаетесь на новогодний бал в Петергофе? – вдруг спросил он.

– Нет, Алексей Николаевич, мне не до балов, – ответил генерал Алексеев.

4

Середина января наступившего 1904 года выдалась на редкость суровой. Застыли водоемы, ветви деревьев гнулись под непомерной тяжестью снега, а парапеты дворцовых строений были закованы в тускло поблескивающий ледяной панцирь.

Петергоф, казалось, замер от холода. Однако новогодние и рождественские балы отгремели здесь, как всегда, весело и шумно.

Уральские промышленники преподнесли императрице Александре Федоровне корону, украшенную драгоценными камнями.

Императору подарили саблю, лезвие и ножны которой были инкрустированы тончайшими узорами из серебра и золота.

О войне с Японией не говорили. Праздничное настроение, охватившее Двор, длилось до самого Рождества Христова. И затем снова в Петергофе воцарилась обычная скучная обстановка.

…22 января Николай II с раннего утра попросил Фредерикса принести ему накопившиеся за праздничные дни бумаги.

Когда просьба его была исполнена, император еще какое-то время расхаживал по кабинету, тоскливо поглядывая на толстые кожаные папки с позолоченными застежками, наконец сел за стол и взял верхнюю. Это были отчеты военного ведомства. Чем больше император читал бумаги, тем мрачнее становилось его лицо.

В одном из отчетов военный министр сообщал, что работы по укреплению крепостей Порт-Артур и Владивосток идут крайне медленно по причине недостаточных средств.

Из 542 положенных по штату орудий в крепости Порт-Артур было только 131. Гарнизон крепости насчитывал чуть больше семи тысяч человек.

Недостроенным оставался и порт Дальний на Ляодунском полуострове.

Николай II вдруг вспомнил, что на его строительство по настоянию премьер-министра Витте было выделено еще полгода тому назад двадцать миллионов рублей.

Прочитав еще несколько отчетов, император увидел доклад Куропаткина о численности войск на начало января на Дальнем Востоке.

Военному ведомству и главному штабу удалось, судя по докладу, к этому сроку увеличить сухопутные войска до ста тысяч человек. В том числе в Уссурийском крае и Манчжурии были расквартированы около восьмидесяти тысяч солдат и офицеров. Еще двадцать тысяч должны были прибыть в крепость Порт-Артур.

Японская сторона, по докладу генерала Куропаткина, располагала на начало января армией, которая доходила по численности до четырехсот тысяч человек.

Значительный перевес у японцев был и на море. По эскадренным броненосцам, бронированным крейсерам, легким миноносцам и вспомогательным судам.

Куропаткин также сообщал о закупке японцами в декабре прошлого года в Италии бронированных крейсеров «Ниссин» и «Кассучи» и что те по пути в Японию уже миновали Сингапур.

Русская же эскадра во главе с крейсером «Осляба», вышедшая в ноябре прошлого года из Кронштадта, еще находилась в Красном море.

Николай II отложил бумаги в сторону и почувствовал, как все его существо охватывает жгучее чувство безысходности.

«Почему все так происходит?.. – подумал он. – Почему его требования повисают в воздухе, но все делают вид, что заняты делами?..

Премьер Витте считает главным строительство порта Дальний, а не усиление крепости Порт-Артур! Ламсдорф твердит о мире, не понимая, что мир может быть обеспечен только сильному!..

Плеве жаждет победоносной войны, но только с малыми потерями. Алексеев боится и того и другого, а Куропаткин живет Кутузовской стратегией 1812 года!..

Не исполнено его распоряжение и по строительству окружной железной дороги в обход Байкала!..»

Все эти мрачные мысли тяжелым камнем ложились на душу.

В этот же день Николай II вызвал к себе премьер-министра Витте.

Переговоры, начатые с токийским правительством в августе прошлого года без участия Ламсдорфа и его министерства, завершились в декабре провалом, несмотря на то, что все время внешне они сохраняли дружеский характер.

Японская сторона упорно требовала включить в проект нового соглашения вопрос о Маньчжурии. С чем он, как государь, не мог согласиться.

Когда Витте вошел в кабинет, Николай II без лишних слов спросил:

– Сергей Юльевич, что еще мы можем сделать, чтобы возобновить переговоры с Токио?

Вопрос императора для Витте не был неожиданным.

– Ваше величество, во-первых, необходимо изменить наше отношение к Японии и японцам в целом, – начал говорить Витте, внимательно наблюдая за реакцией императора на свои слова. – Во-вторых, надо отказаться от позиции военного ведомства, которое утверждает, что экономические интересы России на Дальнем Востоке незначительны и заключаются лишь в использовании нескольких угольных шахт и деревообрабатывающих предприятий. – Витте заговорил о шахтах и предприятиях по деревообработке умышленно, зная о том, что государь был владельцем значительной части акций этих компаний. -… В-третьих, нам необходимо пересмотреть условия переговоров. Мы все время пытаемся ограничить дискуссию с японской стороной проблемой Кореи. Японцы делают акцент на территориальную целостность Китая и на принадлежность ему Маньчжурии. Согласитесь, ваше величество, в лице мировых держав они выглядят более привлекательными, чем мы. В-четвертых, в ходе переговоров были допущены серьезные ошибки со стороны генерал-адъютанта Алексеева. О нюансах переговоров не ставилось в известность министерство иностранных дел вашего величества. Переговорами практически руководил секретарь Дальневосточного Комитета адмирал Абазов, который от вашего имени, не ставя вас в известность, давал установки в ходе переговоров не в их пользу…

Николай II сделал нетерпеливый жест рукой, прерывающий Витте, однако тот, словно не замечая этого, продолжал говорить.

– …Таким образом, переговоры зашли в тупик в значительной мере по нашей вине. Чтобы их возобновить, необходимо пойти на компромисс…

Пока Витте говорил, Николай II перебирал в памяти все последние события, происходящие вокруг переговоров с Японией.

…В конце декабря адмирал Абазов доложил ему, что к войне с Японией не надо готовиться, однако 13 января адмирал Абазов ставит на переговорах такие условия, что они заходят в тупик.

…В тот же день токийское Правительство через своего посла в Петербурге вышло с предложением пересмотреть свою старую позицию и с пониманием отнестись к интересам России в Маньчжурии, если, конечно, Россия не будет вмешиваться в дела Пекина с другими странами, и будет уважать его территориальную целостность…

Прошло не менее минуты, как Витте закончил говорить, и в кабинете императора повисла тишина, нарушаемая лишь ходом часов.