Вульф прочистил горло и начал излагать свою программу на ближайшее будущее:
– В общем, слушайте. Если всё сложится совсем удачно, то я пересажу волосы себе на голову. Ничего страшного, стандартная процедура, Николай Степанович сказал, что технологии сейчас очень хороши. Если же, я повторюсь, если же что-то пойдёт не так, то я обязуюсь брить голову. Уверяю вас, не будет этих мерзких залысин, на которые аж неприятно смотреть, будет прекрасный блестящий черепа, который будет привлекать взгляд и радовать глаз.…
– Стоп-стоп-стоп, – перебила его Инесса Павловна, – о чём вы вообще?
– В смысле? – озадаченно спросил Вульф, – я вам рассказываю свой план, который поможет нам преодолеть трудности, что бы мы смогли работать вместе…
– Нет, Сергей Анатольевич, это всё не то. До свидания.
С тоской в груди Вульф закрыл за собой дверь.
– Странно это всё, – снова заговорил он сам с собой, может быть действительно проблема не в моём облысении? Если вспомнить, мне здесь прописали отворот-поворот сразу после того, как я рассказал историю про своего деда, может с этим что-то не так?
Сергей Анатольевич простоял в мимолётном раздумье, но затем отрицательно помотал головой:
– Да не, бред какой-то, почётная же профессия – шпион, здесь не может быть точек конфликта между нами.
Выйдя из школы, Вульф с тяжёлым сердцем достал телефон и принялся звонить сестре, ища в её не самой трезвой компании, поддержку.
– Мне нужна твоя помощь, – начал Вульф прямо излагать свою просьбу, как только услышал шум на том конце провода.
– Абонент не отвечает или временно не доступен. Пожалуйста, оставьте ваше сообщение после звукового сигнала, – услышал он холодный голос девушки оператора.
– Серова, – если ты думаешь, что я реально на это куплюсь, то ты слишком недооцениваешь интеллект своего родственника. Неужели ты полагаешь, что я забыл, как ты в школе выиграла конкурс пародий? Нет, я понимаю, что ты скрывала в себе этот талант со времён этой своей полицейской академии, но давай не будем забывать, твою самую лучшую пародию на…
– Так, хватит, я поняла, – раздражённо ответила Светлана Юрьевна, – иногда ты бываешь редкостной занозой в заднице.
– Навеивает воспоминания о детстве, – ностальгически протянул Вульф. – Но знаешь, как говорил один еврей… Нет, другой. А, этот не еврей. Нет, Гитлер тоже не был евреем… Да, наверное, этот… Так вот… «В чужой заднице занозу вы видите, а в своей бревна не замечаете…».
– Я очень сильно уверена, что там было как-то не так, – скептически ответила Серова.
– Возможно, – согласился Сергей Анатольевич, – я не очень силён в религиозных чтениях. Но общий смысл я верно передал, полагаю.
– Я поняла. Чего ты хочешь?
– У меня сегодня было очень разочаровывающее интервью, мне нужна поддержка моих самых близких родственников.
– Пить что ли? – устало вздохнула Светлана Юрьевна. – Знаешь, таким макаром наши прекрасные пятничные посиделки потеряют всю свою привлекательность.
– Отчего же, – возразил Вульф, – разве это не чудесно, когда каждый день – пятница! А тем более, самая приятная её часть.
В трубке опять раздался тяжёлый вздох.
– Так и быть, жди меня вечером, подъеду, как освобожусь.
– И я тебя люблю, сестрёнка!
***
– Я тебе говорю, я реально могу чувствовать их ненависть, когда они узнают о моей лысине, – делился откровениями с сестрой Вульф. – Сегодня, например, я был в сто сорок восьмой школе, и там была эта директор, Инесса Павловна, рассказала мне, что у них как раз физик недавно скончался…
– Какой ужас, – вздохнула Серова.
– Так и есть, – согласился Сергей Анатольевич, – и я решил поддержать диалог…
– Только не говори, что ты рассказывал ей эту историю про Игнатия как-его-там?!
– Конечно, я рассказывал её! Это одна из моих любимых историй! В ней всё прекрасно! Она затрагивает все аспекты человеческой жизни: слабость, любовь, верность. Здесь множество тех вещей, которые женщины так ценят в подобных рассказах, вдобавок, здесь совсем не хэппи-энд, что приносит некий философский смысл в эту истории, а также, мораль.
– Что же она ответила, когда услышала столь прекрасную историю? – с издёвкой на лице спросила Светлана Юрьевна.
– Ну… – неуверенно начал Вульф, почесывая однодневную щетину. – Она спросила, нет ли у меня проблемы с выпивкой. Я честно ей признался, что проблем нет, меру знаю. Хочет человек пить? Пусть пьёт, я ничего против не имею. Конечно, пьяные люди мне неприятны в общении…
– Ха, – хмыкнула Серова, – именно поэтому мы сейчас сидим на кухне, выпиваем коньяк и разговариваем по душам.
– Все верно, – подметил Вульф, – ты выразилась абсолютно правильно. Сидим тихо, мирно, никого не трогаем. Слова друг другу не говорим! Тем более, что такое полбутылки на человека? Не серьёзно же. Разве что по бюджету бьёт, это да… В любом случае у нас проблем с этим нет. Вот что нам следует говорить всем остальным. А ещё, потому что это правда.
– Хорошо, как скажешь. Так, что дальше было?
– Так вот, всё, она уже брала мою трудовую книжку, чтобы проверить все данные, и тут я увидел, как она бросает на меня этот скользкий взгляд исподлобья, и смотрит прямо на мои волосы…
– Мне кажется, ты себя накручиваешь себя.
– Нет-нет, точно тебе говорю! То в книжку, то на меня, то в книжку, то на меня, думала, наверное, что я не замечу. Про войну ещё зачем-то вспоминать начала, про отца своего вспомнила, говорит, герой он у неё. Ты же знаешь, меня хлебом ни корми, дай кем-нибудь похвастаться из своей семьи. Обычно я хвастаюсь тобой.
– Спасибо, – благодарно кивнула Серова.
– Но тут извиняй, такой повод – грех не вспомнить Алексея Вульфа, он же Алекс Вулф – дед мой. Всю войну шпионом прошёл, информации слил – на три википедии хватит. Наград море получил. Правда, когда на Родину вернулся, так и не смог нормально устроиться. Двадцать лет потратил на то, чтобы из себя всю эту нацистскую неметчину вытравить – так вжился в роль. Но ничего, говорят, нашёл себя потом на гражданской жизни, иначе, я бы и не появился на свет.
– Ага, – видела фотографии, – подтвердила Светлана Юрьевна. – Ты на него даже похож.
– Правда? – приободрившись, удивился физик. – Я не замечал. Быть может потому, что себя вообще трудно сравнивать с кем-то. Так чем я похож на него? Скулами? Подбородком?
Вульф преобразился в лице.
– Очаровательной улыбкой?
– Не-е, – ехидно подмигнула товарищ подполковник, – у него такая же лысина была, как у тебя.
Серова громко расхохоталась, глядя на насупившуюся физиономию брата.
– Ладно, шучу я, – обратилась Светлана Юрьевна к брату, – нет у тебя никакой лысины. Пока.
– Злая ты, – пробурчал в ответ Вульф, – и как я тебя терплю? Вот захочешь ты пить на смертном одре, и кто тебе попить принесёт? Мужа нет, ребёнка нет, брат вообще лысый!
– Один-один, – Светлана Юрьевна протянула руку брату. Вульф пожал её, кивнув в знак согласия на ничью.
Подполковник посмотрела на часы и демонстративно зевнула.