Личный бумажный Демон

– А, да, наверное. Можно посмотреть?

– А зачем вам? – Вдруг с раздражением произнесла Мария. – Как это поможет в ваших поисках?

– Не знаю. – Светлана замялась с ответом. – «Чего это она вдруг, так агрессивно?» – Мне, почему-то стала интересна вся эта история с Лермонтовым.

– Какая? – С ещё большим раздражением спросила Мария.

«Да что с ней такое? Что я не так говорю?» – Светлана пыталась, сообразить, как вывести разговор в спокойное русло.

– Дуэль, убийство… – Промямлила она, первое попавшееся.

– А вам разве Купцова вчера, всё это уже не рассказала?

– Нет, мы не говорили об этом, мы просто кофе… – Начала зачем-то оправдываться Светлана – «Она мне что, выволочку что ли устраивает? За то, что я вчера разговаривала с этой Натальей? Ничего себе… И что делать?» – При чём здесь Купцова? – на автомате ответила она.

– Что она вам наплела? – Продолжала наступать Мария. – Что был снайпер в кустах, да? Поэтому раневой канал идёт снизу вверх, да?

– Ну…

– А то что, перед выстрелом Мартынова, Лермонтов поднял свой пистолет вверх и выстрелил в воздух, она вам сказала? А то, что на месте дуэли был небольшой уклон и поэтому Лермонтов стоял чуть выше, сказала?

– Да не говорили мы об этом.

– А о чём?

«Она о Лермонтове спрашивает, или о чём-то ещё? Очень похоже на вопрос: – Что вы делали с Купцовой ночью? – Светлана никак не могла сообразить, как убавить напряжённость разговора. – Просто семейная сцена какая-то».

– У нас не было секса вчера с Купцовой. – Вдруг неожиданно брякнула она. – Мы просто выпили кофе.

У Марии вытянулось лицо, этого она никак не ожидала услышать. В комнате повисла глубокая театральная пауза, во время которой женщины с удивлёнием смотрели друг на друга. Наконец до Марии дошёл смысл сказанного и она опять покраснела.

– Зачем вы это говорите мне? Какое мне дело до ваших отношений?

– Да нет же никаких отношений. Я всю ночь прочёсывала интернет в поисках разнообразных версий дуэли. При чём, здесь Купцова? Мы и десяти минут не просидели за кофе. Я пришла на эти чтения исключительно ради вас, и если бы вы не ушли с … – Она спохватилась, что несёт уже совсем чёрти что. «Я сошла с ума. – Подумала она с ужасом. – Что я такое говорю ей? Нужно немедленно прекратить этот разговор». – И она замолчала.

Незаметно для себя они потихоньку приближались друг к другу, и уже стояли на расстоянии вытянутой руки. Светлана заметила это, и поняла, что если она сделает ещё хоть один шаг в сторону Марии, то они окажутся в очень опасной близости. – «Я ведь обнять её хочу. – Вдруг подумала она про себя. – Ещё чуть-чуть и я сделаю это». Но сделала она ровно обратное, отступила на один шаг назад и пробормотала скороговоркой:

– Извините, не нужно было мне приходить. Извините. – Развернулась и пошла на выход.

Никто её не остановил и не окликнул.

Она прошла несколько комнат, потом прихожую, потом несколько шагов по дорожке на улице до калитки, с силой открыла её и в запале прошла ещё метров сто, пока не остановилась в осознании того, что же она натворила.

«Что я наделала? Почему так плохо всё вышло? Чёрт-чёрт-чёрт, что же делать? Вернуться? – Она обдумала эту мысль. – Вернуться? И что дальше? Что сказать? Нет. Нельзя уже. Да и зачем? – Она глубоко вдохнула и глубоко выдохнула. – Всё-всё, проехали, даже и к лучшему. На что ты рассчитывала? На любовь морковь с ней? Чушь какая. Всё. Всё правильно. Так должно было и случиться. Отлично. Да. – Она посмотрела в обратную сторону, как будто ожидая увидеть, что девушка идёт в след за ней, но не увидела».

– Вот и хорошо. – В слух произнесла она. – Славно поговорили. Да. – Хотела ещё что-то добавить, но увидев, что на неё оборачиваются прохожие, остановилась. «Всё. – Сказала тихо себе под нос».

Но что-то ныло у неё в груди, что-то не хотело такого развития их знакомства. И это что-то продолжало заставлять её обдумывать разговор снова и снова.

«Подумать только, она устроила мне выволочку за Купцову, а? Ничего не было. Ни-че-го. – Проговорила она про себя веско, и тут же сама задала встречный вопрос. – А ты сама с кем провела эту ночь, а?– Она заметила, что перешла «на ты» с ней, хоть и во внутреннем диалоге, но всё же. Мда… – Я, вчера, только кофе выпила, и всё, и как штык домой. А вы милая дама из 19-го века куда отправились? – От предположения, куда отправилась Мария с молодым человеком, и чем они там занимались, Светлане стало совсем тошно. – Ну и правильно, что так всё закончилось. Правильно, что ушла. Хорошо, с этим решено, а вот что делать с расследованием? Музей теперь закрыт для меня. А что я хотела там выяснить? Как погиб Лермонтов? Мне это действительно интересно? Да ни разу не интересно. – Она, чуть было, не обернулась к музею, чтобы сказать им об этом (или ЕЙ? Как будто ОНА могла слышать…), что ей ни разу не интересны, ни Лермонтов, ни музей, ни дуэль эта дурацкая… Что я могла там узнать? Чем занималась Кашина? Я и так знаю – готовила выставку. В процессе подготовки нашла рисунок Врубеля. Вернее не нашла, а выяснила, где он находится, и поехала смотреть его. Поехала, скорее всего, в Пятигорск. Что ОНА могла сказать мне по этому поводу? Да ничего. – Ровно в этот момент у неё мелькнула, какая-то очень полезная мысль. – Стоп, стоп, стоп. Давай-ка ещё раз – Кашина выяснила где рисунок… А как она могла это выяснить? Скорее всего, из разговоров с теми, кто сдал экспонаты на выставку, мда… Список этих людей с телефонами мне и нужен был в музее. Чёрт… Ну и что теперь делать?

Не знаю… А ещё, мне нужна информация – не копалась ли Кашина в их архиве. – Светлана напряглась, пытаясь ухватить правильную мысль. – Вот, вот правильная мысль. – Почему я должна зациклиться на этом музее? Музей-то маленький и, со слов вчерашней Купцовой, архив там тоже маленький. А значит что? А то, что Кашина могла работала и в других архивах, например, в том, о котором вчера упоминала эта злосчастная Купцова. Как он назывался-то? – Она ещё раз напряглась, и даже потёрла виски для верности. – Вспомнила, это Российский Государственный Архив Литературы и Искусства. Отлично. А как получить информацию, не приходила ли к ним Кашина, и если приходила, то, что там смотрела? Вряд ли они скажут эту информацию, кому попало с улицы. И что же делать? Как что – звонить той самой Купцовой, пусть помогает, тем более сама вызвалась. А если она опять позовёт пить кофе? Ну что делать придётся пить, особенно если он будет по-восточному… – Ей почему-то представилась сцена, в которой Купцова лежит связанная, а рядом стоит осетинка с прищепками. – Не-не-не, как-нибудь без этого конечно.

Она посмотрела на часы. – «Ну что позвонить Сергею? Да, время есть». – Она достала телефон, нашла его номер и отправила вызов.

– Алё.

– Это Сергей?

– Да, Светлана, здравствуйте, слушаю вас.

– Мне нужно посоветоваться с вами по одному делу. Можно подъехать?

– Вы ещё спрашиваете? Конечно можно, рад буду помочь.

– Когда удобно? Например, через час?

– Это сколько времени-то будет? – Светлана представила, как он, специфическим жестом поворачивает руку, и смотрит на часы, надетые циферблатом вниз. – Шестнадцать, нет не успею, как раз с клиентом буду работать, лучше бы позже, в шесть вечера например?

– Хорошо, договорились. – И она нажала отбой. – «Так у меня есть три часа, и как их использовать? – Она задумалась. – О, точно. Не сходит ли мне в Третьяковку?»

Через полчаса Третьяковская галерея.

Светлана, купила билет в кассе, потом посмотрела по плану залов, где находятся картины Врубеля. Все они располагались на втором этаже в 32-ом, и 33-ем залах. Подумала, стоит ли пробежаться по первому этажу, освежить, что называется, память? Но решила, что времени не так много, и лучше сразу начать с Врубеля. А потом, если успеет, пройтись по всему остальному музею. Нужные залы находились справа от Лестницы, и оказались очень большими. Светлана даже растерялась от открывшегося пространства. – Ого. – По-другому и быть не могло, потому что прямо напротив входа, располагалось огромное панно «Принцесса Грёза», занимавшее всю противоположную стену. – Бог ты мой, как красиво. – Она осмотрелась, увидела рядом несколько рядочков стульев, села на один из них, и стала рассматривать великое произведение.

– Словно мозаика.

– Нет, не мозаика, это холст-масло.

Светлана с удивлением оглянулась на, заговорившего с ней, человека.

– Вы читаете мысли?

– Нет, к сожалению. – Рядом с ней сидел дядечка неопределённого возраста, неопределённой внешности, но очень интеллигентного вида, про такой типаж, раньше бы сказали – «из бывших».

– Как же вы поняли о чём я думаю?

– Я не понял, я услышал – Вы это в слух сказали.

– А…

– И были правы. Эта картина выполнена так, чтобы производить впечатление старой инкрустации или фрески, слегка высветленной временем.

– Надо же…

– Да. А делал её Михаил Александрович, по заказу самого графа Витте. Для украшения интерьера художественного павильона, на Всероссийской художественно-промышленной выставке, в Нижнем Новгороде. Тогда было изготовлено два панно, вот это «Принцесса Грёза» и второе «Микула Селянинович», которое, к сожалению, не сохранилось. Помогали в работе Врубелю не абы кто, а Серов и Поленов, но, увы, высокое жюри забраковало работы. И не рекомендовало выставлять их в художественном павильоне.

– О как. – Только и нашлась, что сказать Светлана.