Аурлийский цикл. Книга 3. Война плащей

Кардинал нахмурилась и с надеждой посмотрела на герцога. Генри Корд, бывший когда-то властным и величавым мужчиной, сейчас мялся, словно молодой послушник перед своим наставником.

– Хорошо, я издам приказ сразу, как покончу с аудиенциями, – герцог окончательно обмяк в своем кресле.

– В этом нет необходимости. Я не хотел вас сильно отвлекать от дел и подготовил все заранее. Вам стоит лишь поставить свою подпись. Секундное дело.

Перо в руке герцога дрожало, когда он подписывал представленную инквизитором грамоту. Ведя пером по бумаге он буквально ощущал, как за предательством своего народа с другого света наблюдают его предки, когда-то давно основавшие самое свободолюбивое герцогство континента.

– Видите, не так сложно, как кажется. Теперь, с вашего позволения, чтобы не терять времени я сразу отправлюсь в тюрьму, чтобы сообщить узникам, что их мучения вскоре будут окончены, а души смогут получить свое искупление огнем, – с этими словами инквизитор оставил герцога и кардинала с ощущением, что только что они подписали себе смертный приговор.

Оказавшись в бастионах, он ошарашил тюремщиков неожиданным приказом. Не теряя времени, инквизитор принялся за дело. Идя вдоль длинного коридора, сворачивая в одну камеру за другой он лично указывал пальцем на тех несчастных, чья жизнь должна была оборваться этим вечером. Покончив со своим жутким занятием, он спустился еще ниже, в те помещения, где узники сидели в одиночных камерах. Приказав отпереть одну из дверей, он оказался лицом к лицу с адмиралом Харисом.

– День добрый, адмирал. Надеюсь вас не сильно стесняют те обстоятельства, в которых вы оказались, – Грифитс говорил с издевкой, условия содержания сильно отличались от тех, на которые мог рассчитывать узник столь высокого ранга.

Моряк вышел из тьмы подставляя свое лицо свету немногочисленных свечей. Окон его находившаяся в подвале крепости камера не имела. Выглядел он крайне скверно, но глаза не утратили своего горделивого, полного достоинства взгляда.

– Сегодня наверху необычайно шумно, – сэр Оливер сильно исхудал за время болезни и заточения.

Голос его звучал хрипло. Постоянная простуда возникшая из-за сырости в камере заставляла его сгибаться в приступах кашля. Отнимаемые от близких, жертвы инквизитора так истошно кричали, что их слышал даже адмирал.

– Мы решили казнить половину заключенных. Мне не нравится то, что приходится делать, но это необходимое зло.

– То, что вы нас не отпустите стало понятно сразу после того как мы оказались здесь, – Оливер Харис не скрывал своего отвращения к инквизитору.

– Вам будет интересно узнать, что экипаж «Отчаяния» был замечен к северу от города.

– Значит им удалось вернуться. У тебя будет много работы, инквизитор. В прошлый раз тебе повезло, мы были истощены болезнью. С нами было легко справиться.

– Не переживайте, рано или поздно они тоже предстанут перед судом Создателя. Даже если им удастся перетянуть город на свою сторону. Даже если мы его потеряем, они ничто в сравнении с мощью церкви.

– Зачем ты обо всем этом мне говоришь? Не с кем разделить свою радость коршуна пирующего на костях?

За все время заточения инквизитор был единственным гостем адмирала. Тот навещал его не реже, чем раз в неделю. Сэр Оливер ненавидел и презирал его, но иных собеседников у него не было. Карл Грифитс внимательно выслушивал все то, что мог рассказать ему адмирал о мире за морем и ни разу не перебивал. В первый раз Харису даже показалось, что инквизитор ему поверил, но тот быстро развеял эту иллюзию громко рассмеявшись, как только моряк закончил свой рассказ. В мире не существует необходимого количества костров, необходимых для искоренения той ереси, что поведал адмирал, сказал тогда инквизитор.

– Я говорю это тебе, чтобы увидеть в твоих глазах надежду, а потом отнять ее у тебя. У вас с верховным магистром был договор. Он позволил экспедиции свершиться, а вы никогда не должны были вернуться, если обнаружите что-то, что может пошатнуть сложившиеся устои. Ваш поход должен был навсегда отбить желание у моряков выходить во Внешнее море.

– Но мы узнали больше, чем можно сокрыть. Ты не видел, мир гораздо больше чем ты можешь себе вообразить, а ваш Создатель вовсе и не бог, а лишь ублюдок в него заигравшийся.

– Большей ереси и представить сложно. За одно сказанное тобой предложение, тебя можно казнить по нескольким основаниям. Все ваша жажда славы, она ведет к греху. Хотелось вернуться домой и попасть в анналы истории? Твое желание сбудется, адмирал. Ты попадешь, но лишь как причина сравнения герцогства Корд с землей!

– Мне уже можно идти на плаху? – смелость адмирала делала ему честь.

– Еще не время. Пламя твоего костра должно быть хорошим уроком для остальных.

– Мне жаль тебя, инквизитор. Увидимся в аду. Я буду ждать тебя там с такой же улыбкой на лице, – рассмеялся ему в лицо Оливер Харис.

Адмирал все еще смеялся, когда инквизитор шел от его камеры по длинному коридору. К горлу Карла Грифитса стал подступать гнев, но долгие годы смирения научили его с этим справляться. Другие могут позволить себе столь слабовольные позывы, но только не он. Ему еще предстояло избавить весь этот мир от ереси.

Глава 5.

Ночь боли и гнева

Стоило коменданту острова Велии отправить ворона на континент, чтобы сообщить о том, что ночь прошла без происшествий, как во дворе его резиденции послышался шум. Серый плащ был крайне недоволен своим назначением на этот остров похоти и разврата. Будь на то его воля, он давно бы уже перевешал всех этих разбойников и бандитов. Взяв меч и бросив быстрый взгляд на изображение священного древа он спустился вниз.

Во дворе, окруженные толпой зевак, на земле дрались два оборванца. Увлеченные зрелищем воины церкви не спешили их разнимать. Толпа собралась приличная. Церковники и местные жители переплелись в единую массу.

– Что здесь происходит? Немедленно разнять! – отдал приказ комендант, пробираясь сквозь толпу.

Внезапно, раздался свист, служивший сигналом к началу бунта. В глазнице коменданта застрял небольшой метательный нож, посланный Артуром Кэмбелом. Мозг церковника не сразу осознал, что умирает. Он еще стоял на ногах, когда вокруг началась резня. Опытные головорезы, поражали не ожидающие засады спины воинов гарнизона своими кинжалами. Местные жители слишком долго ждали часа, когда смогут отомстить за все свалившиеся на их головы унижения.

Бой закончился также быстро и неожиданно, как и начался. Другие кланы острова Велии устраивали подобные инсценировки по всему городу. Гарнизон даже не успел ударить в сигнальный колокол, а последний его солдат был убит не позднее десяти минут с момента начала бойни.

В полночь этого же дня зазвенел колокол главного собора Корквила, возвещающий о том, что у северных врат города появился неприятель. Судя по количеству огней, озарявших поле, врагов было не мало. Кардинал Харт заперлась в своей личной часовне и молилась, но просила она сейчас совсем не о том, о чем следовало служительнице Творца. Если бы инквизитор мог проникнуть в ее мыли, у него были бы все основания казнить предательницу прямо в храме. Готовый к нападению герцог поторапливал своих синих плащей подняться на стены. Генри Корд намеревался бросить весь свой человеческий ресурс на северный рубеж обороны, но инквизитор остановил его.

– Не стоит ослаблять защиту раньше необходимого. Подождем, когда противник придет в движение и тогда подтянем основные силы.

Несколько десятков самых разнообразных лодок двигались от острова Велии в сторону гавани Корквила. Гребцы работали аккуратно, стараясь лишний раз не беспокоить гладь Внутреннего моря, чтобы не издавать лишнего шума. Сидящий в одной из лодок Кэр поправил перчатку на левой руке. В районе кисти она была перемотана столь важной для него лентой. В соседней лодке виднелась седая голова Кларка Кормака. Каждый из офицеров «Отчаяния» отвечал за свою часть плана. Медленно приближающиеся верфи казались безлюдными.

– Ваше превосходительство! Корабли! – в командный пункт защитников ворвался один из подручных герцога.

– Отправьте полк серых плащей во внутренний порт, – приказал инквизитор.

– Но, сэр. Корабли идут со стороны Внешнего моря! – принесший новость синий плащ позволил себе поправить инквизитора.

Карл Грифитс бросился прочь из офицерского штаба и поднялся на ближайшую башню. На горизонте виднелось около сотни кораблей. Их огни не предвещали ничего хорошего для узурпаторов.

– Отправьте войска встретить гостей. Не ожидал, что их будет так много. Это самое настоящее вторжение, – спокойно проговорил Грифитс, уже осознавший, что из этой схватки ему победителем не выйти.

– Нам нужно подкрепление, – взмолился герцог.

– Его не будет. К утру вы потеряете город и, скорее всего, свою жизнь, ваша светлость. Постарайтесь провести оставшееся вам время, сохранив достоинство и не посрамив честь вашего древнего рода, – инквизитор был беспощаден в своем предвидении.

– Куда вы идете? Вы уходите? – глаза Генри Корда расширились от ужаса.

– Я стратег, а не воин. Сегодня я проиграл. Если вам станет легче, обещаю, что больше этого не повторится. Не волнуйтесь, я оставлю нашим гостям небольшой наглядный пример того, что их ждет, – сказав это, инквизитор скрылся в коридорах замка, сопровождаемый своими молчаливыми телохранителями.

Десант острова Велии благополучно добрался до порта. Прикрываясь более крупными кораблями, арестованными инквизицией и бросившими якорь в гавани, они незаметно забрались на деревянные пристройки пристани. Небольшой отряд, стороживший порт был уничтожен, не успев поднять тревогу. Люди Лайнуса разделились на группы, возглавляемые офицерами «Отчаяния». Отряды Кэра и Кларка направились прямиком к тюремным казематам. Сердца обоих аурлийцев бешено стучали, в надежде, что именно их близким удалось избежать печальной участи сожженных. Ужасную новость о приказе Генри Корда принес шпион Лайнуса накануне атаки на Корквил, превратив время ожидания в непереносимую муку.

Тем временем, герцог начал понимать, что атака со стороны северных ворот лишь отвлекающий маневр. Сотни факелов последние полчаса оставались неподвижными. Мистер Грин в сопровождении всего лишь трех десятков выделенных ему людей всю ночь расставлял эти факелы вблизи города. План удался, но лишь отчасти. Генри Корд, при всей низости своего падения, глупым человеком отнюдь не был и осознав, что скорее всего это последняя его ночь на земле, решил умереть сражаясь. Поняв, что угроза с севера эфемерна, он приказал своим людям рассредоточиться по городу.

Карл Грифитс тем временем уже распахивал перед собой дверь с самым важным заключенным тюрьмы Корквила. По его приказу, воины в масках вывели адмирала из сырой камеры, служившей ему домом и поволокли в сторону дворцовой площади. Той самой площади, где когда-то торжественно провожали в далекий путь экспедицию Оливера Хариса. Там адмирала уже ждал его костер, сложенный прямо на пепелище недавно творящегося здесь ужаса массового сожжения. Приковав так и не сломившегося моряка к столбу железными цепями, инквизитор оставил рядом с ним лишь одного своего телохранителя, дав ему особые поручения, позволить товарищам адмирала увидеть его смерть.

Отряды капитана Хольта и Артура Кэмбела с боем прорывались в сторону адмиралтейства. Рэджинальд Хольт знал, что в соответствии с протоколом, как только колокол забьет тревогу, капитаны кораблей должны будут собраться именно там.

Инквизитор двигался на юг города. Добравшись до городских конюшен, он приказал вывести пять лошадей, после чего оставил одного из рыцарей ордена святого Ролана поджечь конюшню и убедиться, что моряки получат город без важного в войне ресурса. Второго, Карл Грифитс послал поджечь главный склад с продовольствием и в сопровождении единственного оставшегося телохранителя поскакал в направлении южных врат.

Мистер Кормак и лейтенант к этому времени уже добрались до тюрьмы. Беспощадно разделавшись со стражниками, они принялись судорожно бегать от камеры к камере. Подбирая дрожащими руками ключи, они молились о том, что вот за этой дверью обязательно окажутся их родные. Дверей становилось все меньше и меньше, а радости встречи разделить все никак не удавалось.

Наконец, плотнику повезло. В темноте очередной камеры он не сразу заметил свою семью и уже собирался идти дальше, когда взгляд его единственного глаза все же упал на жену. Уронив ключи, он вошел в камеру и направился в их сторону, раскинув руки для объятий. В потемках Кормаки не сразу признали в плотнике главу своего семейства. Слишком велики были те изменения, что произошли в мастере. Но взгляд его дети не узнать не могли и радостно бросились ему на встречу.