Аурлийский цикл. Книга 5. Последний шанс

– Я думаю, ни у кого из нас нет перед глазами полной картины, чтобы давать свою оценку, мой повелитель. – Юноша снова склонился в легком поклоне.

– Ты мудр не по годам и при этом тактичнее многих придворных. Думаю, тебя ждет большое будущее, даже если сегодня во время обряда инициации тебе не повезет. – Сатор подбадривающе улыбнулся.

– Простите за вопрос, император. Вам было страшно, когда настал черед вашего обряда? – Одобрение повелителя заставило Клавдия на время забыть о рамках приличий.

– Безусловно. Не верь тому, кто говорит, что не боялся этого дня. Страх – это хорошо. Страх придает сил, а его преодоление позволяет чувствовать себя сродни богу на земле. Не будь страха, не было бы и той империи, которую мы так любим. Он помогает удерживать подвластные нам народы от мятежа и в тоже время не дает нам перейти границы разумного в своем правлении.

– Вы думаете, мы сможем одолеть хаос?

– Ты ведь уже наверняка слышал о том, что к столице приближается консул Клетис. Наш дорогой друг стремится заключить союз с роем. Если все пройдет так, как он планирует, наши шансы резко возрастут, – в голосе Сатора при этом не слышалось бурного ликования.

– Да, весь город ждет его прибытия. Говорят, его триумф будет не похож ни на один из тех, что мы видели, – начал Клавдий, но осекся, видя, что его слова не приносят радости повелителю.

Юноша действительно был неглуп и, несмотря на свой юный возраст, уже прекрасно понимал, как устроен мир. Мест в пантеоне власти всегда было ограниченное количество. Если возвышается кто-то один, кто-то другой обязательно должен упасть.

– Простите мне мою глупость, господин, – Клавдий поспешил склониться в очередном поклоне и принести извинения.

– Ты все сказал верно, – грустно ответил император.

Их путь подошел к концу. С последнего этажа башни можно было окинуть взглядом весь кажущийся необъятным город. Сатор похлопал Клавдия по плечу, пропуская вперед. Сегодня был его день, и даже император не имел права украсть у него чувство собственной особенности.

Жрецы обступили молодого имперца. После беседы с императором Клавдий уже не чувствовал себя таким смущенным и напуганным, как прежде. Заметив своего повелителя, верховный жрец направился прямиком к нему, но Сатор поднял руку, давая понять, что подождет.

Из купола вниз спускалась цилиндрическая колонна, оканчивающаяся полусферой, исчезающей в полу. Сейчас эта конструкция не была примечательной, но император знал ее предназначение и с нетерпением ждал, когда увидит ее действие вновь.

Сатор до сих пор не мог понять, почему обряд инициации проходит в столь юном возрасте, но изменение многовековой традиции было бы слишком непопулярным решением для правителя. В шестнадцать лет воля многих имперцев еще не окончательно окрепла, но решение, принятое в этот день, определяло всю их дальнейшую судьбу.

Император внимательно следил за работой верховного жреца. У старика не было имени. Вернее сказать, все, кто мог его знать, уже давно умерли. Сатор даже не мог представить, сколько ему лет. Он ни капли не изменился с тех пор, как сам будущий император проходил свой обряд.

Служители стихии подвели Клавдия к куполу и показали ему, в каком месте стоит приложить ладонь. Разумеется, имперец знал наизусть всю теорию процедуры обряда, но одно дело читать об этом в книгах и совсем другое – впервые столкнуться с этим на практике. Права на ошибку у него не было, поэтому он постарался очистить свой разум и полностью довериться помощникам Безымянного.

Убедившись, что юноша все сделал правильно, жрецы образовали вокруг него кольцо. Верховный жрец подошел к стоявшему в противоположной стороне алтарю. Глаза его покрылись белой пленкой.

Сатор наблюдал за Клавдием, и на секунду его тоже захлестнуло волнение. Пальцы незанятой руки молодого имперца немного подрагивали. Безымянный лидер культа возвел руки к небу, и в венчающий башню купол ударила молния. Зацепившись за необычную конструкцию, она побежала вниз по цилиндрической колонне. Полусфера остановила ее бег, удерживая в необходимом для обряда месте.

Клавдий не отдернул руку. Это был хороший знак. Большинство испытуемых проваливались еще на самом первом этапе. Юноша лишь слегка морщился, когда один из витков молнии касался его ладони.

Все окружавшие эпицентр мистического обряда жрецы хранили молчание. Император так и не смог решить для себя, переживают ли они за своих подопечных или результат инициации не имеет для них абсолютно никакого значения. Зрачки юноши превратились в мельчайшие точки, в которых едва заметно отражалось буйство стихии.

В какой-то момент Сатору показалось, что юноша не справится. Прошло слишком много времени, и бесконтрольная молния рисковала погаснуть в любой момент. Клавдий прикрыл глаза и отпустил сферу. Маленький отрезок молнии завис между его ладонью и ловушкой для стихии. Опасность этого момента заключалось в том, что молния могла оборваться, и тогда экзамен считался проваленным.

Между тем, Клавдий все больше отдалял свою ладонь, а находящаяся в постоянном движении молния не обрывалась. Чем больше силы оказывалось в руке имперца, тем сложнее было ею управлять. Один из витков молнии отскочил в сторону, но его с нечеловеческой ловкостью поймал стоявший в оцеплении жрец.

На лице юноши появились глубокие морщины. Повинуясь его воле, молния опоясала руку, дойдя практически до локтя. На коже Клавдия проступили хорошо различимые вены. Превозмогая боль от ожогов и сковывающий страх, молодой имперец поднял руку над головой. Жрецы склонили колено перед новообращенным последователем культа.

Но это был еще не конец. Слишком многие расслаблялись в кульминационный момент и отпускали контроль, теряя единение со стихией. Верховный жрец подошел к испытуемому, неся перед собой на вытянутых руках классический тубус. Клавдий принял драгоценность свободной рукой. Сложив ладонь лодочкой, он аккуратно направил молнию в предназначенную для нее емкость. Когда дело было сделано, юноша с гордым видом захлопнул крышку сосуда.

Теперь имперец мог считаться успешно прошедшим обряд инициации, а значит, мог претендовать на лучшее будущее в сравнении с теми, кто потерпел неудачу. Признание стихией символизировало особое предназначение и открывало двери, закрытые для большинства остальных имперцев.

Обернувшись, он отыскал в толпе императора, чтобы получить его одобрение. Сатор одарил его довольной улыбкой. Жрецы увели Клавдия на этаж пониже, чтобы посвятить в тонкости управления обретенным оружием.

– Благодарю, что поставили дела духовные превыше светских, – верховный жрец склонился перед Сатором в уважительном поклоне.

– Никогда не лишне понаблюдать за тем, с чего мы все начинали, – в голосе правителя чувствовался установленный традициями официоз.

– За последний месяц было много плохих и хороших новостей. – Жрец жестом предложил выйти на балкон.

– Правда? Для меня они все звучали, как плохие, – ухмыльнулся Сатор, моментально плюнув на подобающий общению императора и верховного жреца этикет и проследовал за безымянным стариком.

– Здесь нас никто не услышит. – На жреце была красная туника, сильно контрастирующая с его синей кожей.

– Клетис возвращается в столицу с долгожданным миром, – тяжело выдохнул император.

– Консул Клетис. Я помню его. Блестяще прошел обряд инициации. Поистине бурерожденный. – Через лысый лоб, крючковатый нос и кривой рот собеседника императора шла черная линия, разделявшая его лицо на две равные доли.

– Не сомневаюсь в этом, но меня интересует другое. Вернувшись, он будет рассчитывать на положенный ему триумф и личную аудиенцию верховного жреца. Ты планируешь дозволить ему подняться на Башню бури?

Подавляющее число имперцев бывали в священной башне лишь раз в своей жизни. Повторного визита удостаивались лишь самые великие представители их народа, и Клетис, безусловно, заслуживал этого права.

– Сын империи преподнес ей величайший подарок, и было бы грубо лишить его положенной награды. Но тебя ведь интересует ответ на иной вопрос? Тебе осталось лишь задать его.

– Клетис почувствовал власть в своих руках и остановиться уже не сможет. Ты прекрасно понимаешь, что я хочу спросить, но, если ты настаиваешь на моем унижении, я все же его задам. Если… Когда речь зайдет о прямой угрозе моему правлению, ты поддержишь меня или предпочтешь увидеть на троне новую фигуру?

– Консул действительно уникальный представитель своего народа. При его правлении величие империи вспыхнуло бы, как никогда прежде.

Сатор пристально уставился на старика. Безымянный был ему неприятен. Особенно раздражала манера поведения, которая в совокупности со снисходительным тоном выставляла его собеседников крайне недальновидными глупцами.

– Однако, быстро вспыхнув, империя, как и все остальное, сгорит насовсем. Я предпочту то спокойствие, что дарит твое правление, той вспышке, что может предложить Клетис. Я поддержу тебя, император.

Правителю с трудом удалось сдержать свои лицевые мышцы и не выдать того облегчения, что подарил ему ответ жреца. Сатор был так рад, что даже забыл о просьбе, которую озвучивал при каждом своем визите.

– Император, я попрошу у стихии о твоей семье, – сам напомнил ему жрец, когда имперец уже собирался уходить.

Перед лестницей император еще раз встретился с Клавдием. В нем произошли большие изменения. Горделивая осанка, расправленные плечи, высоко поднятая голова. В нем не осталось ничего от того застенчивого юнца, которого Сатор встретил при подъеме.

Спускаясь, имперец остановился на предпоследнем витке лестницы. Здесь он все еще принадлежал себе, но стоило ему пройти еще пол-оборота, и он снова император. Самый влиятельный и могущественный пленник собственной судьбы пошел медленнее, наслаждаясь каждой ступенькой.

Внизу его все это время дожидалась свита. Десяток охранников и два десятка придворных. Все они склонились в трепетном поклоне при виде своего повелителя. Телохранитель поднес ему оружие. Короткий имперский меч в позолоченных, красиво украшенных ножнах легко нашел свое место на поясе. С другой стороны тут же оказался украшенный императорский гербом тубус. Сатор жестом подозвал одного из своих советников.

– Вскоре с башни спустится молодой Клавдий, успешно прошедший свою инициацию. Я хочу сделать ему подарок. Порадуйте его зачислением в сословие всадников, преподнесите соответствующий меч и полагающиеся выплаты.

Придворный удивился решению императора, но спорить не посмел. Прежде его повелитель не был склонен к импульсивным жестам доброй воли. В глубине души Сатор понимал, что его дни сочтены. Ему ничего не стоило порадовать юношу, зато он только что купил себе кого-то, кто точно помянет его добрым словом после кончины. Клавдий определенно запомнит этот день на всю жизнь. Тем более оценит ту милость, которой одарил его император.

Весь остаток дня прошел в государственных трудах. Бывший консул Клетис был уже близко, и столица бурлила, готовясь к празднеству, сопутствующему его появлению. Прочитав донесение Севериана о том, как он мужественно и доблестно сдерживает натиск порождений хаоса, Сатор решил, что с делами пора заканчивать.

В покои своей супруги он входил в прескверном настроении, но стоило ему встретиться с ней глазами, как все тревоги моментально улетучились. Скромно поднятые уголки губ на ее прекрасном лице говорили так мало и сразу все одновременно. Сатор не смог сдержать рвущуюся из него улыбку и заключил Кассию в свои объятия, стараясь не навредить новой жизни своей железной хваткой.

Глава 1.