Молния среди леса

Молния среди леса
Константин Константинович Малахов

1931 год. Молодой американец, потомок русских эмигрантов, Митт Корнев приезжает в Советский Союз для своего "стартапа" – создать атлас необычных мест. Однако, в очень глухой деревне Чернолесье он находит совершенно неожиданный след – компании Николы Тесла. Как связаны прогрессивный ученый и жуткие звери со светящимися глазами? Так ли просты редкие жители Чернолесья? Американец и предположить не мог, что в глубокой чаще русских лесов может решаться будущее мира.

Глава 1. Вперед в прошлое

Дикая, бескрайняя страна. В начале путешествия, сердце, казалось, стучало в такт несущемуся вперед поезду. Ведь это мое первое дело, мне даже хотелось обогнать этот самый поезд, но постепенно эффект стал другим. То ли изменился ритм, отстукиваемый колесами, то ли меланхоличный пейзаж, с бескрайними буро-желтыми лесами, замедлил время. Эйфория спала. Я словно в тысячный раз ехал этим путем, а ведь это был мой первый приезд на историческую родину. Столько разных фактов о ней, столько суждений. Мне кажется, любой любознательный человек воспользовался бы возможностью, как и я, побывать в этой стране. Язык я знаю, спасибо бабушке, которая убедила родителей в правоте Гёте, о соотношении количества языков и уровня развития человечности.

Сейчас 1931 год, а за окном словно ничего не менялось уже тысячи и тысячи лет. Все те же леса, поля, озера и холод. Вспомнив о температуре, я содрогнулся и с удовольствием обнял ладонью стакан с чаем. Говорят, что чай в поездах здесь является традицией. Что ж, осенью она особенно уместна. Глоток горячего напитка немного разбавил мою меланхолию, и я снова подумал о деле, ради которого приехал на другой конец земли. Друг моей семьи, профессор зоологии или инсектологии (точно не скажу) Джон Честер, несколько лет назад вернулся из этих мест. Искал какого-то особого комара в местных болотах. Не знаю, нашел ли, но укусы свидетельствуют о том, что каких-то комаров он все-таки повстречал. Но суть не в этом. Во время своей экспедиции, он останавливался в очень глухой деревне под названием Чернолесье. «Единственное, что делало это поселение достойным звания населенного пункта – это ваш покорный слуга» – так высказался профессор о месте своего пребывания. И вот однажды вечером, когда недовольный мистер Честер попивал бренди возле печи, за окном раздались крики. Движимый страхом скорее за себя, чем за кричавшего, он схватил ружье и осторожно выглянул наружу. Брать фонарь поостерегся, чтобы не выдать себя. Взору профессора предстала темная улица. Один из местных жителей, отчаянно крича что-то (скорее всего ругательства, как справедливо заметил мистер Честер), влезал на дощатую стенку сарая. На земле, около стены, мельтешило что-то темное, издавая непонятные звуки. Профессор, успев немного ознакомиться с местной спецификой, уже было решил, что на земле также находится человек, скорее всего нетрезвый. Но в следующую секунду эта темная масса обернулась и на Джона Честера уставилась морда огромного чудовища. Профессора зоо- и другой «логии» трудно испугать каким-либо животным, так как вместо врожденного в обычного человека страха, у него включается любопытство исследователя. Однако, данный экземпляр оказался огромным кабаном – вепрем, главной особенностью которого были горящие огнем глаза («сильно фосфоресцирующие, словно с лампочками изнутри» – описал их профессор). Увидев нового человека, вепрь двинулся в сторону Честера и тот уже было стал прицеливаться, но внезапно животное остановилось, словно задумавшись и затем убежало, растворившись в темноте улицы. Профессор вернулся в дом, допил бренди и задумался о произошедшем. Как ученый, он не мог пройти мимо чего-то нового и неизведанного, но как человек из мира материального был обязан придерживаться бюджета экспедиции и не тратить время на сторонние исследования. Я поинтересовался, почему профессор не написал статью об увиденном или не снарядил новую экспедицию. Мистер Честер ответил, что ученая статья – это как ресторанное блюдо: не важно из каких продуктов оно приготовлено, важно красиво, сложно и дорого подать, а у него, кроме этой единственной встречи, притом еще и с бренди, никаких фактов больше нет.

Я разволновался. Ну а как же иначе? Я уже несколько месяцев вынашиваю идею сборника необычных мест и историй, собранных по всему миру. Это будет и альманах путешественника, и энциклопедия, и интересное чтение под одной обложкой! Целая серия книг, рассортированных по годам или континентам!.. Простите, увлекся своими мечтами.

Подхваченный вдохновением, я взял большую часть денег, выделенные отцом и матерью на собственное дело (мне, как и любому молодому человеку, очень хотелось сделать что-то свое, а не просто унаследовать отцовские достижения) и двинулся в путь. Очень далекий путь. В Россию.

Началось все очень шаблонно – с обращения в турагентство. Вроде бы США еще официально не признали Советский Союз, но туда активно ездили предприниматели, рабочие, туристы. В самом СССР даже создали агентство «Интурист» зазывавшее с рекламных объявлений полюбоваться этой страной. Странный он, современный политический мир. Вот я на эту рекламу и купился. Обилие предложений туманило взгляд, словно витрина в кондитерской лавке: Ленинград, Батуми, Крым, Кавказ, Сибирь. Путешествие по горам, сплав по рекам на комфортабельных пароходах, экскурсии на возводимые объекты. По словам профессора, мне нужно было в Сибирь, в регион с красивым историческим названием Югра. На сегодняшний день точнее назвать это Северным Уралом. Посоветовавшись с турагентом, я купил экскурсию на транссибирскую магистраль, которая домчит меня практически к месту назначения.

Начало было многообещающим: комфортное морское путешествие до Советского союза. Правда я совсем не наслаждался морским воздухом, а нетерпеливо ерзал на месте, считая часы до прибытия. Затем – поезд до Москвы, где я пересел на тот самый Транссиб. Заряженный оптимизмом, дававшим на выходе все тоже нетерпение, я добрался до Екатеринбурга, который теперь назывался Свердловском. Когда остановка затянулась и поезд опустел стало понятно – остановка не вполне обычная.

Оказалось, что часть полотна впереди то ли реконструируют, то ли ремонтируют. Работают, в общем, посему пассажирские перевозки далее Свердловска пока отменены. Естественной моей реакцией был гнев на турагента, который этого не предусмотрел, и ничуть не слабее я был зол на советскую железную дорогу, которая ни словом не обмолвилась о неполном пути. Выход, однако, был там же где и вход, а назад мне еще не хотелось. Я решил, что найду способ.

Вот здесь стало чуть труднее, так как подробных карт и маршрутов для путешественников в России нет, что меня шокировало, учитывая географический размах этой державы. Все что есть – лишь старая информация о городах, реках, геологии и прочем, но ни слова о том, где проходит какая ветка поезда, как можно попасть в нужную точку кратчайшим и дешевым путем. Пришлось самому стать, в некотором роде, исследователем. Результаты следующие: три раза меня уговаривали ехать на лошадях, аргументируя это дешевизной. Но мысль о преодолении нескольких сотен километров в телеге, да еще по грунтовой дороге, почти убила путешественника, сидящего внутри меня. Я бы предпочел быть пассажиром. Еще мне предлагали присоединиться к каким-то комиссиям с не выговариваемыми названиями, вроде ВЦСПС, ВЛКСМ и прочей абракадаброй, но меня смутили хмурого вида мужчины, в картузах и кожаных куртках, которые заинтересовались моим акцентом. Уже было отчаявшись, я пришел на железнодорожный вокзал, попробовал получить там справку. В ответ мне сказали, что справок не дают, если не знаешь куда тебе нужно билет, то сиди дома и изучай географию, а здесь люди делом занимаются. Каким делом, помимо продажи билетов, я так правда и не понял. Видимо расстройство явно отразилось на моем лице и женщина в окошке, продававшем билеты, окликнула меня. Я столько читал об отзывчивости русских женщин и был счастлив убедится в этом сам, ибо это чистейшая правда. Честно говоря, схема получения мною билета была не до конца понятна, но звучала она примерно так: «Не раскисай, каша заграничная. Зоя Ивановна тебе поможет. Смотри сюда, поезд доезжает вот до этой станции (тыкает пальцем в карту, висевшую за стеклом ее окошка). Все что тебе нужно – это слезть там, найти какой-то тарантас, который допрет тебя в твое Чернолесье. Мест свободных правда нет, поезд-то вроде как служебный. Но едет тут один стройотряд, тоже в дебри куда-то, типа твоих. Я у их компашки один билетик то выну, скажу ошиблись, на одно место. Ну а что, дело житейское, потом приедут. Они молодые, с начальником поезда покалякают, договорятся что уместятся по двое на одном месте. Им молодым даже лучше и задорнее. Да и начальнику магар перепадет какой-никакой. В общем – всем хорошо. Ты как насчет такого?»

Насколько я смог понять, схема была не очень красивая. Как же так, ведь эти…строители или как их, тоже пассажиры. Однако, увидев через окно вокзала, как холодный ветер гнет ветки деревьев, я согласился. И вот, сижу себе в неплохом купе, попиваю чай, любуюсь пейзажем…

Внезапно поезд стал резко тормозить. Каким-то чудом, я не уронил чай, лишь немного выплеснув на столик и себе на брюки. Спустя пару секунд после остановки в дверь купе постучали. Отряхивая брюки, я открыл и увидел стюарда, или как здесь говорят –проводника. Он не спешил извиняться, как подумалось, а лишь окинул взглядом купе и меня. Спросил, все ли в порядке, но не уточнил имеет он ввиду помещение или его пассажира. На мой вопрос о причине остановки ответил, что впереди решили провести внеплановую замену рельсов. Я возмутился, мол как же так, ведь договаривались до определенной станции. Проводник лишь пожал плечами и на сим наша с ним беседа прекратилась. Решив узнать, где мы хотя бы находимся, я направился к выходу из вагона. Уже на подступах к заветной двери чувствовались сырые и холодные потоки воздуха, которые слово ощупывали меня, приезжего в эти края. Содрогнувшись, я подошел к выходу, выглянул и обрадовался. Ведь это была та самая станция, через которую лежал мой маршрут! Радость нивелировала гнев на проводника, которого просил предупредить о прибытия в это место. Видимо, само провидение благоволит мне. Радостным галопом понесся в купе, собирать вещи. Это не заняло много времени: всего один кофр с вещами, рюкзак, последней модели, с множеством отделений и отдельный чемоданчик с фотографическим аппаратом (на него тоже ушла часть моих подъемных средств).

И вот, вдохнув холодный воздух, без малейших неприятных мыслей, я ступил на перрон, где встречала заветная надпись: «Веселенькое».

Глава 2. Место встречи изменить нельзя

Все же, многоуважаемый профессор был неправ, говоря о мрачности и убожестве здешних мест. Когда я ступил на вокзал, то мир для меня словно переменился: приветливо зашуршали пестрые деревья, калейдоскопом заиграл свет на брусчатке перрона и железных боках вагонов. Воздух уже не казался холодным, а безумно свежим и бодрящим. Я с удовольствием сделал несколько глубоких вдохов и широко улыбнулся. Сама станция тоже не так уж и плоха. Не новое, но величественное здание тянулось вверх. Не будучи огромным, оно выглядело монументально, явно не обошлось без архитектора. Точно, ведь станция наверняка была построена еще до революции, тогда любили основательность, а вдруг царь кинет свой взор? Я осмотрел перрон. Ничего особенного: вымощен выбеленным дождями камнем, несколько длинных лавок с навесами, на одной из которых громоздилась куча какого-то тряпья.

– Мяу.

Неожиданно раздалось сверху и мгновение спустя передо мною приземлился кот. Он был рыж, выглядел неряшливо, да и взор его казался…мутным. Это был первый житель, встретивший меня в здешних местах и нужно было проявить учтивость. Я громко сказал:

– Здравствуйте, товарищ.

Внезапно, текстильная гора на лавке, словно подвергшись землетрясению, задвигалась. Из ее недр появилась голова, величавшая эту кучу. Пухлое лицо, неухоженная борода, в которой что-то запуталось, глаза-щелки – все эти портретные характеристики подчеркивал ужасный запах, даже не берусь утверждать, чего именно.

– Ты хто? Пузырь? – открывшийся рот обдал меня волной еще более смрадного запаха. Не знаю, что в таких случаях предписывает учтивость, но решил быстро ретироваться к зданию вокзала. Вдохнув глоток чистого воздуха, я немного отошел от встречи. Дверь на вокзал не уступала монументальности зданию и вполне подошла бы где-то в мэрии. Что ж, посмотрим, что скрывается за таким фасадом.

Первым из чувств у меня отреагировал слух. Слева доносился звук играющей пластинки.

«Неее прообууждаааай вооспоооминанья…минуувших лееет, миинууувших днееей…» – поскрипывая крутил пластинку граммофон. Звук закрывшейся за мной двери гулко отозвался в помещении. Рядом с граммофоном я обнаружил женщину, восседавшую за стойкой прилавка. Она была средних лет, довольно крупного телосложения, с приятным округлым лицом. Поверх ее одежды был накинут синий фартук (наверное, нечто вроде униформы), поверх которого, в свою очередь, был накинут жилет из меха какого-то животного. Продавщица сидела возле весов, держа в пухлой руке книгу так, чтобы на нее падало больше света от висевшей сверху лампочки Эдисона-Ильича. Собственно, все что было внутри здания это стоящие где-то во мраке несколько лавок, штабели каких-то ящиков и вот этот музыкальный уголок, который, как я понял, был еще заодно и магазином. Простейший деревянный прилавок, несколько стеллажей за ним, с расставленными коробками, кульками и консервными банками, мешки, стоящие прямо за прилавком, допотопного вида весы. Никакой реакции на мое появления эта женщина не выказала. Лишь увидев, что я так и стою молча, перевела взгляд от книги на меня и бросила короткое:

– Ну?

– Добрый день. – поприветствовал я, улыбаясь.

Продавщица почему-то погрустнела.

– Чего тебе?

Я был немного обескуражен таким подходом. Вероятно, в такой местности просто подозрительно относятся к чужакам.

– Простите пожалуйста, женщина (вдруг вспомнилось мне такое обращение), не подскажете мне возможность добраться до деревни Чернолесье?

Ее глаза сузились:

– Прибалт что ли? Что за говор у тебя такой. На беглого зека не похож, очень уж ручки нежные.

Я смутился и спрятал руки за спину.

– Из ЧК что ли? – на этом загадочном слове она даже немного подобралась.

– Я из Сан-Франциско, Соединённые Штаты Америки! – и подарил ей свою самую искреннюю улыбку. – Хочу написать научно-популярную статью.

– Из Америки? – ее напряженность мгновенно улетучилась, а глаза открылись еще шире. – Обалдеть. Райка не поверит. А у нас чего забыл?

– Мне нужно попасть в Чернолесье.

Брови женщины удивленно поползли вверх:

– За каким тебе надо в такую дыру? Строить что собираются?

У меня возникло ощущение, что эта женщина, отвечая на вопросы, сама получает больше информации чем отдает. Неужели правительственный агент?

– Нет. Я приехал один. Здесь у вас были замечены необычные звери. У них еще глаза светятся. Хочу написать об этом статью. А в будущем у меня планы создать альманах необычных места всего мира!

Продавщица смотрела на меня с чувством жалости. Сочувствует, наверное, моему проделанному пути, будущему хождению по диким лесам.

В этот момент откуда-то из мрака помещения раздалось шуршание. Наши головы синхронно повернулись на звук.

– Как же они меня достали! – в сердцах воскликнула дама. – Надо опять звать Григория Ивановича. Он, наверное, поблизости тут где-то бродит.

– Скорее всего, я его видел. В тряпках.

– Это на него похоже! – кокетливо махнула рукой продавщица и улыбнулась. Надо же, у нее чувства к этому…товарищу с грязной бородой.

Тем временем, женщина достала с полки консервную банку, на которой я увидел нарисованный силуэт рыбы.

– Не поможете ли открыть, товарищ? – сделав ударение на последнем слове попросила моя новая знакомая. – Меня, кстати, Марией зовут. Просто Мария.

– Митт Корнев, – учтиво ответил я, беря в руки банку и консервный нож.

– Сам понимаешь, Митт, за работу надо платить. А то ведь, оголец, и мышей ловить не станет, будет лучше по вокзалу побираться ходить.

Меня внезапно осенило: