Седьмая тамга

Таракан вскочил и бодро заявил:

– Это случайно! Не считается.

– Какое падение, – заныли Тараканьи друзья, – мы чё сюда через весь город пёрлись? Где шоу? Давай дальше, Батон, рули.

Судья, которого, по всей видимости, звали Батон, внял толпе и громко скомандовал:

– Продолжаем! Файт!

Рассвирепевший Пономаренко бросился в атаку, как японский камикадзе. Не успев ничего сообразить, Ласло закрыл голову руками, выставив локти вперёд. Что-то больно резануло руку. Ласло глянул – глубокая царапина на локте наливалась кровью.

Красным оказался не только локоть, но и рот Таракана, по неизвестной причине упавшего на колени.

Похоже, сдуру ударился зубами и разбил губы. А если судить по предмету в ладони Таракана – ещё и выбил зуб.

– Кровь! – крикнул Ласло, не веря везению. – До первой крови!

Зрители возмутились:

– Не пойдёт! Чисто не фартануло! Москвич ваще нулёвый. Трамбуй его, Таракан!

Таракан не заставил себя ждать и снова метнулся к обидчику. Его колхозный замах правой рукой Ласло увидел и нырнул. Но свиста кулака над головой не случилось. Ласло посмотрел снизу вверх. Открывшаяся картина была похожа на сон. Таракан с выпученными глазами всё ещё замахивался для удара. Такое ощущение, что его прихватил паралич или удар кто-то поставил на паузу.

Между Ласло и Тараканом встал Альберт Сухоусов.

– Я так и знал, что будете крысятничать! – сказал он не слишком громко, но в обрушившейся на футбольное поле тишине каждое слово было услышано. – Бой закончен! Все свободны!

Батон покраснел.

– Ты чо лезешь! Пацаны дерутся, не мешай, а то и тебе ввалим!

Группа поддержки Таракана до этого молчала, напуганная странной позой своего любимчика, но тут проснулась: «Да! Вали отсюда! Пусть дерутся!»

Альберт взял Ласло за руку и сказал:

– Пошли.

Ласло не сопротивлялся. Жалко, конечно, вот так заканчивать, без синяка, без упрёка родителям. Но драться с этими дикарями хотелось ещё меньше. Сами сказали – до первой крови, согласились даже до первого падения, а на деле соврали, оказывается, и обещания не выполняют.

Ласло с братьями Сухоусовыми и Костей Перцевым прошли метров десять, когда Таракана отпустило. Он завершил удар и, не встретив цели, снова свалился на зелёный ковер.

Группа поддержки загудела и заулюлюкала. Таракан вскочил с залитым кровью лицом и снова рванул к Ласло.

Грише этот цирк, похоже, начал надоедать:

– Нечестная игра! – сказал он и направил правую руку в сторону Пономаренко.

Было ощущение, что Таракан оказался в центре небольшого торнадо. Сначала его приподняло на метр над землёй, а потом швырнуло в толпу болельщиков. Тело Таракана, как шар боулинга, сбило двух соратников, смягчив приземление Пономаренко. Желание драться, похоже, прошло. Таракан сполз с единомышленников, сел на траву и заплакал, размазывая кровь по щекам.

После этого никто уже не мешал Ласло и его спутникам покинуть место дуэли.

5

– Ну, пока, Пушкин! – сказал Гриша, когда четверо вышли к автобусной остановке.

– Пока, Лермонтов! – усмехнулся Алик.

– Подождите, – остановил Ласло. – А как вы их так? Вы на рукопашке такое учите?

Гриша быстро посмотрел на брата. Тот отрицательно покачал головой.

– Пусть запомнит, – сказал он. – Хватит с нас таракановских друзей.

– А этот? – Гриша посмотрел на Перцева.

Альберт оценил Костю:

– Пусть!

Не сказав больше ни слова, братья вскочили в подъехавший автобус.

– Что они имели в виду? – спросил Костя, когда автобус скрылся за поворотом.

Ласло пожал плечами. Эти двое очень странные. Жаль, забыл спросить про карты, хотя не похоже, что ответили бы. Скрытные, как английские шпионы.

– Тебя проводить до дома? – спросил Перцев.

Ласло улыбнулся.

– Я что, девочка? Сам дойду.

После обеда Ласло сел за упражнение по русскому, но беспокойные мысли не давали сосредоточиться. Зачем он разворошил этот тараканий улей? Завтра опять до чего-нибудь докопаются. Это же не люди – насекомые. Снова драться? А Сухоусовых рядом может не оказаться. Огрести по самое «не хочу»? А может, пойти тренироваться туда, куда они там ходят? Научиться вот так же ловко руками махать, расшвыривать врагов. Надо спросить у Кости, где эта школа. Кстати, не испугался Перцев, пошёл на разборку. Может, нормальный пацан? Надо присмотреться. И ещё обязательно спросить папу, когда уже поедем домой, в Москву. Не слишком уютно в этом Батайске. Слишком неуютно, надо сказать.

За ужином папа и мама заметили, что правое ухо у Ласло чуть больше левого. Но вместо того, чтобы встревожиться, охать и ахать, жалея сына, начали подкалывать.

– Что, Ласло, – с озадаченным видом поинтересовался папа, – трудно на уроках? Прислушиваться приходится? Начал ухо отращивать?

– Я на второй парте сижу! – огрызнулся Ласло. – Мне всё хорошо слышно.

– А может, он на учебниках отлежал! – заметила мама. – Сегодня вон как долго уроки делал. Вот ухо и красное.

Не будешь же им рассказывать про Таракана, про мяч. Не поймут. Если бы синяк был, тогда прям отличный повод свалить из этого, как бы так сказать, «города». Хотя, судя по тараканьей энергии, повод будет. И не один.

– О чём задумался? – спросил папа.

– Да вот… Слушай, а у казаков есть какие-нибудь настольные игры?

Папа поперхнулся.