Дело, которое нужно закончить

– Ну, значит, тебе проще будет понять, как папа умел конспирировать, – невесело усмехнулась Нина. – Бумаги были в университете. Видимо, у папы была с кем-то договоренность, потому что ему выделили помещение и несколько ставок младших научных сотрудников, что по нашим временам, согласись, явление нечастое. Все шло как шло, а потом… Было так… Лето, сессия, выпускные, защита дипломов, в общем, аврал. А папа приболел, решил денек отсидеться дома.

– Он на факультет-то позвонил?

– В корень зришь, – вздохнула Нина. – Папа же привык, что без него все как без рук. Позвонил и давай командовать: сделайте то, сделайте это. Не знаю, что там было на самом деле, но в папином пересказе декан просто нахамил ему и бросил трубку. Может, и помирились бы, но на следующий день папа вовсе разболелся, горло саднит, из носа течет так, что он платок из рук не выпускает, говорить не может. Вызвали участкового врача, папу – на больничный. Приходит он после больничного, открывает свой кабинет, а там все переставлено, все вверх дном, и люди входят-выходят, как к себе…

– Представляю! – поморщился Рябов.

– Ну, раз представляешь… Два дня слова единого не произнес! Я испугалась, конечно, вызвала скорую, а у него пульс шестьдесят три, давление сто тридцать на девяносто! Как у пожилого космонавта! Но после того в университет он больше и шагу не сделал.

– Вообще? – уточнил Рябов.

– Абсолютно! В августе, перед началом учебного года, звонит декан, спрашивает, как там наш Денис Матвеевич? Я отвечаю, что сейчас его тут нет. Тот обрадовался – лучше я с вами поговорю, все объясню. И рассказывает: так, дескать, неловко получилось, что сотрудников на пару дней пришлось пересадить в кабинет Дениса Матвеевича, а уж вы, Нина Денисовна, объясните, пожалуйста, отцу! А папа тогда уже уехал в этот дом, дескать, хочу провести лето на лоне природы. Я приехала, рассказываю ему о звонке декана, а он смеется: мол, забыла, что я давно уже пенсионер? Говорю, папа, ну, так все сложилось: твоя болезнь, сессия, ремонт! Ну, пойми, не сердись. Да какое там! Меня ругать начал, дескать, защитница выискалась! – Нина ожесточенно поводила взглядом по сторонам в поисках пепельницы, потом резко поднялась, прошла на кухню и вернулась с жестяной баночкой, куда аккуратно положила окурок.

Рябову показалось, что она успокоилась, и Нина это подтвердила тем, как спокойно достала новую сигарету и, закурив, сказала:

– Вот такая история с архивом…

Ее спокойствие пугало Рябова. Нина затянулась несколько раз, по-мужски выпуская дым через нос.

– Вот с тех пор папа и жил тут, никуда не выезжая.

Она глубоко вздохнула, повернулась к Рябову и сказала будто выдохнула:

– Он реально жил тут, никуда не выезжая! Выехал только две недели назад! Выехал, чтобы вернуться в гробу.

Несколько минут сидели молча, потом Рябов нарочито спокойным тоном спросил:

– Ну, а ты-то сама почему не могла забрать этот чертов архив?

– Да он со мной об этом архиве и не разговаривал! – раздосадованно ответила Нина.

– Хорошо, – старался быть спокойным Рябов. – Давай съездим в универ и все решим.

Нина посмотрела на него, пожала плечами:

– О, как ты предсказуем, Рябов! Я еще вчера вечером позвонила и договорилась о встрече, так что…

– Ну, ты же просто Кассандра! – Рябов сложил ладони и восхищенно уставился на Нину. – Ты все предвидела!

– На твоем месте я бы не забывала, чем у них в тот раз все закончилось! – усмехнулась Нина. – И, видя удивленный взгляд Рябова, сказала: – Кассандре никто не поверил, и, невзирая на ее предостережения, все случилось так, как она предсказывала…

– Скромнее надо быть, Кассандра, скромнее, – усмехнулся Рябов. – Пойдем-ка, ты мне набросай фамилии тех, кто у Дениса работал в этой лаборатории.

Нина шла, всячески демонстрируя свое недовольство, а потом и вовсе сказала, что ничего не помнит и вообще устала, и отправилась к себе.

Ближе к вечеру, когда Рябов снова разбирал бумаги в кабинете профессора Доброхотова, от куда-то издалека стали раздаваться резкие звуки, которые неприятно усиливались. Он вышел из кабинета и, подойдя к лестнице, увидел, что все пространство первого этажа заполняется людьми в черной униформе. Он не увидел Нину, поэтому начал спускаться на первый этаж, спросив громко в пустоту:

– Что здесь происходит?

Человек лет сорока, в мундире, быстро подошел и встал, перегораживая лестницу, и, глядя на Рябова, сказал:

– Прокурор Реченского района Кулябкин! Кто вы? Предъявите документы!

Рябов демонстративно подтянул спортивные штаны, найденные на вешалке в кабинете Доброхотова.

– Рябов Виктор Николаевич. Что здесь происходит, и по какому праву?..

– Вы, собственно, кто? – перебил, изогнув бровь, Кулябкин.

– А я, собственно, гость Нины Денисовны Доброхотовой, хозяйки этого дома, и весьма интересуюсь происходящим на предмет соблюдения законов Российской Федерации.

– Не вижу в вас лица, перед которым должен отчитываться, – усмехнулся Кулябкин. – Кстати, вы тут на каком основании находитесь?

– Это с чего я вдруг должен давать пояснения? – искренне удивился Рябов.

– В чем дело? Кто вам позволил вломиться в мой дом? – раздался голос Нины.

Кулябкин оставил Рябова и двинулся в ее сторону.

– Вы – Доброхотова Нина Денисовна? – ровным, без интонаций голосом спросил он.

– Да. – Нина явно не понимала ничего.

Кулябкин отработанным движением развернул папку, достал лист бумаги, протянул его Нине и отчеканил:

– Вы арестованы по подозрению в убийстве Доброхотова Дениса Матвеевича. Собирайтесь, поедете с нами!

– Вы с ума сошли? – спросила Нина, и по тону ее было ясно, что она не верит в серьезность всего происходящего.

Кулябкин указал взглядом на лист бумаги, протянутый Нине:

– Ознакомьтесь.

Нина взглядом пробежала по бумаге и протянула ее Рябову.

Кулябкин резким движением уцепился за листок:

– Посторонним не положено…

– Я представляю интересы Нины Денисовны, – отвел в сторону руку с бумагой Рябов. – А вы мне в этом препятствуете…

– Больно уж вы невоздержанны… гражданин, – махнул рукой Кулябкин. – Хотите ночь провести у нас в гостях? – Он отвернулся и протянул Нине еще один лист бумаги: – Ознакомьтесь с постановлением об обыске…

– Какой обыск?! – воскликнула Нина. – Что тут происходит?!

Кулябкин повернулся к тому, что в камуфляже:

– Организуй понятых!