Дело, которое нужно закончить

– И что же?

Геня снова посмотрел на него – на дорогу, потом слегка сбавил тон:

– Ну, это мне так кажется, а я, может, и ошибаюсь…

– Ты уж, если начал, не крути вола за хвост, – попросил Рябов. – Рассказывай…

Геня молчал, и Рябов сказал с пониманием:

– Нет, конечно, если я не вашего полета птица…

– Да не в том дело, – перебил Геня. – Я ведь только вижу и догадываюсь, а может, и ошибаюсь… Но так мне кажется, что Томка боится, как бы Нинка все не продала. Ей ведь все отцовы дела побоку…

– В каком смысле? – не понял Рябов.

– Ну, «в каком-каком»… – передразнил Геня. – Она же этим никогда не занималась, дела не знает, и не похоже было, что узнать захочет. Ей сейчас проще все продать, потому что у нас главный собственник – дядя Денис, а все остальные… так… сбоку припека… Ну, кроме Томки, Григория и меня…

– А вы что же?

– Тут такое дело, – охотно рассказывал Геня, – когда дела пошли хорошо, когда все у нас расхватывали и еще просили, решил дядя Денис всех сделать собственниками. Знаю потому, что он все это с нами обсуждал: со мной и Томкой. И говорил, что на свои деньги человек будет охотнее работать.

– И что?

– А ничего. Он предложил, а никто не захотел, и только мы с Томкой и взяли по десять процентов акций.

– И больше никто?

– Больше никто. – Геня шумно выдохнул: – Тупой народ-то, хочет, чтобы под него все текло и вытекало, а самому двигаться будто и нужды нет!

– И если Нина продаст, то твои, например, десять процентов ничего не будут значить, – догадался Рябов.

– Ни копейки! – согласился Геня. – Нам за них и гроша не предложат… – Он замолчал, но было его молчание каким-то напряженным и беспокойным. Терпел он недолго. – Тут ведь важно, что Нинка цены настоящей не знает и знать не может, а…

– А ты знаешь… – продолжил Рябов.

– Да как сказать. – Геня не скрывал своих сомнений, но продолжил: – В бухгалтерских делах я не силен, но могу тебе сказать, что дядя Денис в год получал миллионов пятнадцать – двадцать… Хотя, конечно, он – хозяин, тут все справедливо…

– Пятнадцать – двадцать? – удивился Рябов. – Ты же знаешь, что я в его доме живу, но, честно говоря, никаких следов роскоши не видел, так что…

– Могу тебе сказать, что и в городской их квартире, где последние годы Нинка живет, тоже роскоши не видал, но возможно, средства на счетах, – сказал Геня. – Точно знаю, что есть счет, который Нинке достанется, но она пока о нем не знает…

– Она не знает, а ты знаешь? – насторожился Рябов.

– Не забывай, что на мне вся безопасность, – усмехнулся Геня.

Видно было, что он принимает решение.

– В общем, куда и что еще – не наше с тобой дело, но миллиона четыре, а иногда и пять он передавал фирме, вполне солидной с виду, но довольно… как бы сказать… интересной…

– За что переводил? Крышевали?

– Говорю же: безопасность – мое дело, и помощь мне не нужна! – отрезал Геня. – Нет, не крышевали, и, вообще, не знаю, за что он платил. Они обналичивали, а наличку отдавали мне.

– Обналичивали под процент?

– Ну конечно! – удивленно подтвердил Геня. – А как еще? Но мне причитающееся выдавали с точностью до сотенной бумажки…

– И ты их – Денису?

– И я их – Денису, – согласился Геня.

– А он – кому? – продолжил диалог Рябов.

Геня помолчал:

– Только догадываться могу… Но пока не скажу… Уточню… – посмотрел по сторонам и спросил: – Тебе куда надо-то?

6

Понедельник (первая половина дня)

А надо было Рябову на встречи. Точнее, на одну встречу, куда приглашены были сразу трое. Трое из того списка, который нашелся в столе Доброхотова: две девушки и парень по имени Артем. Известие о смерти Дениса Матвеевича все трое восприняли с уместными реакциями и печалью, но вопрос о том, чем занимались они под руководством Доброхотова, вызвал странную реакцию: все трое начали выяснять, кто он, Рябов, такой, чтобы спрашивать, и пояснения их, кажется, не устраивали.

Потом Артем начал отвечать, но каждый раз перед тем, как ответить, он смотрел на Надю, девушку, с которой пришел, то ли прося подтвердить его слова, то ли испрашивая ее согласия на откровенность. Впрочем, назвать откровенными его ответы было невозможно.

Вдруг вторая девушка, сидевшая молча и сосредоточенно глядевшая на Рябова, всплеснула руками:

– А я тебя вспомнила! Ты ведь у Дениса был аспирантом, верно? А я – Люда! Не помнишь?

Она повернулась к своим спутникам и пояснила:

– Вы тогда еще в школе учились, а я уже на первом курсе была. А этого Рябова все девки любили, а он только Нинку Доброхотову.

И как ни в чем не бывало вернулась взглядом к Рябову:

– Как она-то после…

Странно, но Рябову воспоминания Люды дали возможность повернуть разговор в удобную сторону:

– Раз уж ты меня вспомнила, то, вероятно, помнишь и мой внезапный отъезд…

Люда кивнула.

– …и поймешь, что я не мог просто так бросить Дениса Матвеевича. После отъезда я хотел финансировать его исследования, но он все время просил не спешить, говоря, что время для крупных вложений еще не пришло… – Рябов сделал паузу, закурил, потом продолжил: – Ну, а сейчас в некотором роде произошло изменение, и я изучаю возможности спонсирования с целью продолжения начатого.

– И много хочешь… то есть хотите… спонсировать? – проявила интерес Надя, до того времени молчавшая.

Рябов ответил после паузы, неотрывно глядя ей в глаза: