Жизнь после смерти 6

– Не обращай внимания, это я так, я стараюсь держаться, но они сами так и льются. – всхлипывая, ответила Маша, вытирая платком слезы, но разревелась еще сильнее.

Прижав к себе девушку, я немного постоял с ней, не говоря ни единого слова, и вроде помогло, Маша немного успокоилась.

– Глазом моргнуть не успеешь, я уже дома окажусь. А теперь мне пора, долгие проводы – лишние слезы. – прошептал я ей на ушко и, поцеловав в губы, пошел открывать ворота.

Отворив деревянную створку воро т, я вышел на улицу, и за мной следом выбежала моя банда в виде Акеллы и Черники.

– Возвращайся скорей, я буду ждать. – сказала Маша, чмокнув меня в щеку, и, закрыв ворота, заперла изнутри.

* * *

Спустя три часа мы под теплым апрельским солнцем уже во всю неспеша скакали по заросшему сорняками полю, оглядываясь по сторонам. Лошади вели себя спокойно и покорно, Ак, словно заведенный, носился вокруг нас, не удаляясь больше, чем на пятьдесят метров. Он вынюхивал следы и гонялся за мышами, иногда даже вполне себе успешно.

– Ну и время мы с тобой выбрали для такой поездочки. – обратился ко мне Бегунок.

– Что так? Думаешь, зимой было бы лучше? – уточнил я.

– Нет, зимой это было бы форменное самоубийство. Я про то, что сейчас звери все больно дикие, у них вроде как брачный период, они становятся агрессивными, и тут мы такие при параде. – пояснил парень.

– Согласен, но мы так-то тоже не пушистые котята, у нас один Акелла чего стоит. – улыбнувшись, ответил я, указывая на волчонка.

– Эта паскуда шерстяная да, много чего может, тут без спора, но, чувствую, крови он мне еще попьет немало. – вздрогнув, проворчал напарник, глядя на радостно бегающего Акеллу.

– Может, может, главное, что нюх у него отменный и опасность издали чувствует, так что среагировать всегда успеем. РПГ есть, что у меня, что у тебя, стреляешь ты из него уже неплохо. Если охотник выскочит, то быстренько его угомоним, а остальное зверье нам до лампочки, из автоматов положим. – успокоил я товарища, – Ты мне лучше вот что скажи, Варвара-то тебя нормально отпустила? Не ворчала? – уточнил я.

– Ох, как же ей не ворчать! Со вчерашнего вечера начала, словно и не знала вовсе, что мы собираемся уезжать. Причитала и причитала, и главное, боится не того, что мы сгинуть можем, что от людей каких корыстных или от зверя бешеного. Она, видите ли, переживает, как бы мы с тобой по бабам не пошли гулять. Она же вся в отца, чувства нормально выражать не может, чуть что кулаками машет, а рука у нее тяжелая, даже тебе до нее далеко. – усмехнувшись, сказал Бегунок и погладил ушибленное плечо.

– Бьет, значит, любит. – добавил я, и тут лошади встали колом, чуть не скинув нас обоих, и начали фыркать и озираться по сторонам.

– Твою мать! Накаркал! – крикнул я в сердцах, отстегивая гранатомет от седла.

– А я чего! Словно это неожиданность какая, хищника в тайге встретить, ей-богу, как маленький! Как будто бы не знал, куда идешь! – начал ворчливо оправдываться Бегунок, вскинув автомат.

Акелла тем временем подбежал к нам и встал перед лошадьми, весь ощетинившись, словно еж, и, оскалив пасть, обнажая свои белые клыки, смотрел в сторону небольшой лесной опушки, что была метрах в двадцати от нас. Рева, присущего охотникам, мы не слышали, но вот молодые деревья начали звонко трещать и ломаться, скрывая за собой противника, что уверенно начал двигаться в нашу сторону. Я уже на всякий случай навел на предполагаемое место выхода РПГ и, задержав дыхание, смиренно ждал. Растолкнув молодые березки, из лесочка на нас выскочил здоровенный бурый медведь. Увидев нас, косолапый замер на месте и, видимо, сейчас размышлял, нападать ему или же нет. Он стоял на четырех лапах и при этом в холке был чуть ниже моей Черники. Вся его морда была покрыта старыми шрамами, которые сильно выделялись из-за того, что на них не росла шерсть. Лапы были громадными, вся шерсть покрыта клочками из-за весенней линьки, пасть была приоткрыта, обнажая его громадные желтые клыки, а взгляд был совсем не добрым. Медведь постоял немного, а затем, принюхиваясь, смешно дергая своим черным носом, поднялся на задние лапы, по нему было видно, что он сильно исхудал за время зимней спячки, его шкура словно была ему велика и свисала складками, словно одежда на подростках в стиле оверсайз.

– Потапыч, не вздумай! Прихлопну, словно муху! А тебе еще жить и жить! – пригрозил я медведю, не желая тратить на него выстрел.

– Так он тебя и понял, жрать, поди, хочет, сейчас рванет. Ты главное не промахнись. – прошипел Герасим.

Медведь, постояв на задних лапах, решил взять нас на испуг и громко и очень грозно зарычал, но мы не шелохнулись, разве что лошадка Бегунка немного нервничала, но все же оставалась на месте. Чернике было вообще по барабану, она словно была уверена как во мне, так и в Акелле, да она и сама, если лягнет в полную силу этого мишку, то с легкостью расколет ему черепушку, словно орех.

– Гер, дай короткую очередь под ноги, может, свалит, а то выстрел на него тратить не хочу. – предложил я напарнику, и тот без лишних вопросов, от бедра выпустил очередь из пяти выстрелов прямо перед лапами медведя.

Наш ответ показался медведю вполне себе убедительным, и тот то ли от грохота выстрелов, то ли от свиста пуль, тут же развернулся и на полном ходу ломанулся обратно, оставляя за собой характерный медвежий след цвета детской неожиданности.

– Смотри, как шуганулся, аж обделался! – громко смеясь, показал пальцем Бегунок.

– Ага, с медведями всегда так, чуть что – они сразу гадить начинают. – улыбаясь, ответил я и, разрядив РПГ, пристегнул его на свое место.

– Как думаешь, не вернется? – уточнил напарник.

– Думаю, нет, он запах пороха учуял, вот и слинял, видимо, уже не раз ощутил на своей шкуре и знает, к чему подобные встречи приводят, вот и ушел. Думаю, к нам он больше не сунется, тем более он убежал в другую сторону, ну а если и вернется, то тогда завалим, других вариантов не будет.

– Тоже верно, такого что с автомата, что ружья застрелить тяжело, все же нужно стараться в сердце бить, мозги, говорят, у них совсем маленькие, и попасть в них сложно. – пояснил парень.

– А я-то думаю, как ты столько лет прожить смог. – не удержавшись от подколки, рассмеявшись над собственной шуткой, ответил я.

– Чего!? А я-то тут причем? – не понял Бегунок, но пару минут спустя до него дошло, и он вроде даже обиделся, пообещав меня так подколоть, что я в жизни больше не посмею смеяться над ним.

С наступлением темноты мы остановились на ночлег, место выбрали на возвышенности, там, где более сухо и обзор получше. Снял с Черники сбрую, та отправилась щипать молоденькую травку, Ак уселся рядом со мной в ожидании своего ужина, а Бегунок принялся разводить костер из собранных нами дров.

Лес так и дышал свежестью и весенним настроением, всюду пели птицы, доносились звуки диких зверей, так что я сидел и думал, а не заглянет ли к нам сегодня ночью кто-нибудь на огонек. Охранная сигнализация под названием «шерстяной волчара» у нас, конечно же, есть, но к нам могут наведаться и его родственнички, и кто знает, как он может себя повести в таком случае, вроде свои и те, и те, но выбирать придется.

Глава 3

Апрельские ночи все еще были прохладными, без костра было не обойтись. Тут скорее я переживаю за своего напарника, ведь, если Бегунок заболеет, то может дойти до того, что нам придется возвращаться. Сидя у огня под ночным, звездным небом я смотрел на освещенную языками пламени карту и прикидывал наши сроки прибытия к нужному месту.

Скорость оставляла желать лучшего, за весь день мы преодолели чуть больше семидесяти километров, но нужно учесть, что половину пути мы ехали по обычной дороге, а уже потом ушли в сторону и отправились через лес. Такими темпами, в среднем наша скорость составляет плюс-минус пятьдесят километров в день, а при учете того, что весь маршрут составляет тысячу двести семьдесят километров то дорога займет около месяца, что-то я похоже погорячился обозначая сроки возвращения Марии. Но может мы все же выберемся на накатанный тракт и тогда дело пойдет куда быстрее, но в этом я сомневаюсь. Со слов местных разведчиков и охотников, и даже самого Бегунка, едем мы в места максимально глухие и нелюдимые. А все, кто туда выезжал, почти не возвращаются, а если кто и едет обратно, то с большими потерями и у каждого своя история, кто на гулей нарвался, кто на поселение, кто на охотника и так далее, в общем, с давних времен место это называют мертвыми землями. Но меня всей этой чепухой не проймешь и страха перед неизвестностью не испытываю, скорее наоборот – очень сильный интерес.

Как только на улице рассвело я начал будить напарника, но что-то на мой голос он не реагировал, а наоборот с головой залез в спальный мешок. Я уже хотел подойти и попинать его, как верный Акелла, поняв мою задумку, тут же осторожно подошел к Бегунку и начал рычать прямо на полном серьезе, словно вот-вот вцепится ему в глотку.

– Гера! Волки! Много! Бежим! – заверещал я в его стиле.

Сон у моего напарника словно рукой сняло, от неожиданности и спросонья он попытался сразу встать на ноги, но не вышло, ведь спальник был застегнут на молнию. И тогда он, словно огромная камуфляжная гусеница, начал ползти вперед пока не врезался головой в дерево.

Ох и давно же я так не хохотал, до боли в животе и слез на глазах. Услышав мой дикий хохот, Герасим понял, что тревога была ложной и уже спокойно выбрался из своего мешка. Злобным, полным ярости взглядом он посмотрел на довольного Акеллу, который смеялся бы сейчас со мной, если бы мог, а затем стрельнул своими опухшими глазами в мою сторону, но возмущаться не стал.

– Макс, ну так нельзя! – недовольно заворчал напарник.

– Ну извини, я просто не смог удержаться. А вообще, когда тебя будят нужно вставать. – не переставая закатываться от смеха кое-как сказал я.

– Не смешно. – фыркнул парень и пошел по нужде.

– Вдоволь насмеявшись, я все же извинился перед напарником, пообещав со своей стороны так больше не делать и его попросил подобную ответочку мне не кидать. Так как все это напомнило сказку про пастуха, который шутки ради так же как и я кричал о нападении волков на стадо. Как итог, волки появились, мальчик забил тревогу, но все подумали, что он развлекается и все – ни стада, ни мальчика в живых не осталось.

Второй день путешествия прошел в очень спокойной атмосфере, никаких нападений или даже встреч. Мы просто пробирались сквозь густой хвойный лес. Единственной сложностью была река к которой мы вышли вечером. Мостов и переправ разумеется больше нет, а судя по ширине, которая в самом узком месте была около тридцати метров, брод мы тут вряд ли найдем. Что это была за река мне неизвестно, так как за столько лет их русла поменялись и карта в этом плане больше не достоверна. Хоть на улице и темнело, реку решили преодолеть сегодня, дабы за ночь просохнуть, а утром ехать дальше. К подобным переправам мы были готовы и у нас имелась надувная лодка, ну как лодка, я вытащил две камеры из колес внедорожников, что стояли у баронов, и забрал насос. Накачав два черных пончика, мы закрепили на них снаряжение, что было на лошадках и за две ходки их перевезли. Лошади на вторую ходку спокойно поплыли за нами, только Акелла немного помялся, но поняв, что выбора у него нет, так же поплыл следом.

Третий и четвертый день тоже оказались спокойными, от чего мне становилось не по себе. Чувствовала моя пятая точка, что все как-то больно хорошо идет, а так обычно не бывает. Но вслух я мысли не озвучивал, боялся накликать на нас беду.

Вечером, сидя у костра, прислушивался к лесным звукам, но ничего, даже легкого ветерка не было. Ни пения птиц, ни волчьего воя, который я слушал всю прошлую ночь, просто тишина, словно и вправду тут все мертво кроме нас.

На пятый день мы, уже слегка утомленные постоянной дорогой, продвигались по загадочному лесному участку. Чем дальше мы ехали, тем меньше растительности нас окружало, деревья словно редели, а молодую зеленую траву собой заменяла обычная грязь.

– Что-то мы долго без приключений! Ох и чует моя задница, что это было затишье перед бурей. – вслух высказался Бегунок, поравнявшись со мной.

– Вот ты жук навозный! Ну кто тебя за язык то тянул! Ну кажется и кажется, держи такие мысли при себе, накаркаешь же! – заворчал я на напарника.

– Вот что ты на меня постоянно ворчишь, как дед старый! – насупившись буркнул Бегунок.